это "Сколково" толком ничего не знает, но сказать хотят всё — чтобы сострить (а состривший человек всегда чувствует некоторый подём настроения), чтобы разрядить своё раздражение, или там прочие эмоции.
И окружающий мир с охотой предоставляет человеку такие точки для выговаривания — все знают, что есть такое "сколково", и это связано с наукой. И если человек родом из СССР получил Нобелевскую премию, а потом его пригласили (или хотели пригласить) в место "сколково", а он отказался, то из этого, как из капли воды, можно вывести весь Мировой океан. Тут и начинается психотерапевтическое выговаривание — мы, к тому же, не знаем подробностей приглашения — кто, как, в каких словах, да и прочие люди путаются в формулировках отказа. Психотерапевтическое выговаривание в том, что событие с неопределёнными чертами начинают наделять чертами, подходящими для эмоциональной реакции.
Однако суть "сколково" даже не в этом — всё в мотивациях. Мы забываем мотивации, и, в частности, мотивацию создания не наукограда, а самого понятия "сколково". Мне представляется, что главная мотивация — это иметь повод для гордости. (Не попил денег, не прочие дела — хотя это всё всегда сопутствует гордости). Само по себе развитие, имеющее толчком гонор, ничего ужасного не несёт, даже наоборот. Но его надо отличать от новации, имеющей в основе целесообразность, или какие-нибудь естественные причины.
Мне кажется, что беда в том, что Сколково неестественно. Со стороны это, в общем, так кажется.
Однако, я помню, что советское самолётостроение в двадцатые (и космонавтика в пятидесятые) со стороны тоже были неестественны. Любая новация в своё отсутствие кажется неестественной. И я вот готов поверить в Сколково (и без всякой фанаберии буду рад успехам этого предприятия — буду рад любой удаче), если будет понятно, что за ним стоят умные энтузиасты. Академгородок возник в куда более чиновной и регламентированной стране, чем ныне. Но пока естественности в понятии "сколково" не наблюдаю.
Извините, если кого обидел.
14 октября 2010
История про одного администратора
Да-да, я тоже прочитал возвышенный текст Арины Холиной в "Частном корреспонденте".
Мне, конечно, всё равно милее играть в "Neverhood", чем читать этот "Neverland", но дело не в этом — возникла такая генерация дам-колумнисток, что с оттяжкой пишут о мерзостях жизни. Нет, вернее — мерзотности жизни. О том, что те — не мужчины, а мразь и ссыкливое <не помню что>. Или о том, что всюду по ним ползают балтийские гниды, или про то, что всюду Shit и меч.
Возможно, этот стиль родился из слияния фраз "Как страшно жить" и "Господа, вы звери". Стиль этот заметный, радостный, всегда собирающий много зевак, и это хорошо изображено Фёдором Михайловичем Достоевским в сцене печальной гибели госпожи Мармеладовой.
На месте редакции "Частного корреспондента" я бы не воротил нос, а относился с пониманием к увеличению трафика и прочих кликов.
Впрочем, сам этот феномен мне кажется в чём-то интересным, но всё никак не доходят руки его обдумать.
Источник лени в том, что весь этот текст для меня вписывается всего в одну фразу некоего администратора:
— Ах, дорогая, а кто хорош? Весь мир таков, что стесняться нечего. Сегодня, например, вижу: летит бабочка. Головка крошечная, безмозглая. Крыльями — бяк, бяк — дура дурой! Это зрелище на меня так подействовало, что я взял да украл у короля двести золотых. Чего тут стесняться, когда весь мир создан совершенно не на мой вкус. Береза — тупица, дуб — осел. Речка — идиотка. Облака — кретины. Люди — мошенники. Все! Даже грудные младенцы только об одном мечтают, как бы пожрать да поспать. Да ну его! Чего там в самом деле? Придёте?
Если вы помните, ему тогда ответили:
— И не подумаю. Да еще мужу пожалуюсь, и он превратит вас в крысу.
Извините, если кого обидел.
14 октября 2010
А вот никто не знает, нет ли в Сети пропповского "Дневника старости"? А то простое гугление результата не даёт.
Извините, если кого обидел.
17 октября 2010
Как-то я сидел на семинар CDG в Центре развития персонала. Разнообразие в вязкое и липкое течение времени вносил мой товарищ Дембицкий. "Спасибо Хорьку!" — всё время кричал Дембицкий. Хорек, надо сказать был эмблемой дружественной компании "Илтис". Дело в том, что во всякой стране есть ассортимент положительных и отрицательных образов зверей. Часто в разных странах они не совпадают — и вот у нас хорёк был злобным, а в Германии — бережливым зверьком.
Извините, если кого обидел.
19 октября 2010
История про окружающий мир
Господь, сколько же вокруг пиздоболов!
Извините, если кого обидел.
19 октября 2010
История про сухие остатки
Надо сказать, что у меня всё время существует желание прибегать запоздавшим к лету на пепелища общественных обсуждений и жеманно всплёскивать руками: "Ах, неужели за попу? Прямо так, да?" или деланно удивляются новости о снятии Лужкова.
Как однажды сказала одна моя светская знакомая: "А кто такая Алина Кабаева?". То есть, это было такое публичное отмежевание — дескать, это вы все дураки-трепачи, которым нечем больше занять голову, должны знать этакие вещи, а я выше какой-нибудь Кабаевой. Но и я, и она понимали, что жить в Москве, не подозревая о том, кто такая Алина Кабаева, невозможно. Впрочем, знакомая моя жила в Ильинке.
Так вот, о пепелищах.
Хороший сетевой скандал живёт две недели.
Мелкий — неделю.
Я даже не о скандалах в обыденном смысле говорю, а о точках обсуждения — вот написал человек путанную статью, что русская интеллигенция — говно, так и никто больше этого события не помнит.
Для того, чтобы такие фразы помнили, нужно семьдесят лет упражнений, а тут-то что?
Правда, хороший писатель Денис Драгунский написал по этому же поводу целую статью, не то что я, лузер. В статье писателя Драгунского был чудесный образ: "эротический сон провинциальной барышни. Которой снится, что у нее в постели лежит гусарский поручик. Усатый и прекрасный. В ментике и кивере. С саблей и на коне".
Драгунский и говорит, что это взято из Салтыкова-Щедрина.
Я ужасно возбудился и стал утверждать, что это всё же не Михаил Евграфович, а Николай Васильевич: "Я бы изобразил, как в одном из этих низеньких глиняных домиков разметавшейся
