Как можно видеть, в реальности полёт "Ангары" оказался не орбитальным, а баллистическим, в другом режиме использовались и двигатели новой ракеты-носителя: "Через 3 минуты 42 секунды (т.е. 222 секунды. - Авт.) после отрыва от стартового стола отделилась первая ступень, в составе которой находится двигатель РД-191. Она упала в акватории Печорского моря. Через две секунды после отделения первой ступени без каких-либо технических накладок был включен двигатель второй ступени - РД-0124А. Головной обтекатель был сброшен через 3 минуты 52 секунды после старта, и упал в заданный район южной части Баренцева моря. Через 8 минут 11 секунд произошло штатное выключение двигательной установки второй ступени (т.е. вторая ступень проработала 267 секунд. - Авт.)".
Впрочем, подобного рода корректировка планов и обещаний "в минус" - далеко не редкость и не новость для российской практики. Иное дело, что никаких официальных объяснений по поводу изменения программы первого запуска "Ангары" пока не поступало, зато пришлось давать специальные пояснения для прессы, что "Ангара" создана в сугубо мирных космических целях. Так, первый заместитель главы Роскосмоса Александр Иванов заявил, что "по своим характеристикам "Ангара" не может быть использована как межконтинентальная баллистическая ракета (МБР)".
Сказал бы господин Иванов, что "Ангара" "не должна" или "не будет" использоваться в качестве МБР, - это было бы совсем иное дело. Но говорить "не может" после того как именно в данном качестве она и была использована при своем первом запуске - противоречит и законам физики, и законам логики.
Судя по всему, проблема заключается в том, что предусмотренная проектом "Ангара" топливная пара керосин + жидкий кислород (ЖК) не позволяет, в отличие от используемой "Протонами" топливной пары НДМГ + АТ, по какой-либо причине без всякого ущерба переносить пуски на "любое время", даже на несколько дней: в противном случае требуется полная "перезаливка" окислителя, или, если таковая невозможна, приходится проводить пуск по "сокращенной программе", что мы все, не исключено, и наблюдали во время запуска "Ангары" 9 июля.
Учитывая, что в конце июня Россия фактически утратила систему раннего предупреждения о ракетных пусках "Око", никакого "головокружения от успехов" в нашей ракетно-космической отрасли пока нет и быть не может.
«Хочешь мира — готовься к войне»
Шамиль Султанов
24 июля 2014 1
Политика Война
Что надо делать, чтобы не проиграть?
Сегодня буквально на глазах нарастает вероятность возникновения новой глобальной войны, а рост различных военных угроз прямо коррелирует с усилением глобальной неопределенности. Проблема выработки и проведения умной долгосрочной военной стратегии становится архиважным, но, одновременно, и крайне опасным делом, с учетом возможных стратегических последствий.
С одной стороны, будущая война станет сверхтехнологичной, с использованием таких средств и методов, которые сегодня кажутся экзотичными и сказочными.
С другой стороны, глобальная международная среда становится неимоверно сложной для принятия максимально взвешенных, оптимальных решений. Например, в настоящее время ежегодно происходит удвоение информации, которую необходимо учитывать при проведении ответственного политического курса. Соответственно повышается значимость рефлексивных управляемых моделей, оперирующих сотнями агрегрированных показателей.
В-третьих, резко возрастает нетривиальная взаимосвязь между политикой и войной. Как сказал один из классиков: "Политику без войны можно представить, а войну без политики нет".
Наконец, еще один аспект этой сложной проблемы. Все военные, вне зависимости от национальной идентичности, в большей или в меньшей степени готовятся к "прошлой войне". В нынешней ситуации очень важно знать, как эффективно преодолеть этот опасный синдром военного мышления. Если этого не сделать, то стратегическое поражение в динамичной глобальной среде будет гарантировано.
Многим принципиально новым аспектам и факторам стратегического военного дела посвящена фундаментальная работа профессора А.И. Подберезкина. (А.И.Подберезкин. "Военные угрозы России". "МГИМО-Университет", 2014 г.). Если говорить максимально сжато, то эта книга о том, как сегодня сложно быть реальным военным стратегом. Эта книга о том, что можно проиграть войну, еще не начав ее.
Особое внимание А.И.Подберезкин уделяет фактору стратегического прогнозирования и стратегического планирования - исключительно важному моменту для проведения эффективной военной политики. Он становится решающим не только в военно-политической, экономической и социальной сферах, но и в научно-технической и технологической областях. Особенно с учетом начавшегося перехода человеческой цивилизации в новый, шестой технологический уклад.
Особая значимость стратегического прогнозирования и стратегического планирования определяется, в том числе, и рефлексивной, нелинейной динамикой глобальных и региональных конфликтных ситуаций. Это означает, что в наше время любой такой конфликт, любая потенциальная кризисная ситуация очень быстро индивидуализируется, приобретает особые черты и характеристики. Отсюда и настоятельная потребность в действительно рефлексивном политическом мышлении.
Я приведу такой пример. У нас сейчас в стране есть очень влиятельные силы, которые настаивают на прямой военной поддержке ополченцев в Донецкой и Луганской народных республиках. В то же время известно, что одна из стратегических задач Вашингтона в этой конфликтной ситуации прямо втянуть Россию в этот конфликт, превратить украинский кризис в "новый Афганистан" для Москвы. Наличие рефлексивной модели стратегического планирования дало бы возможность не только просчитать плюсы и минусы любого принимаемого оперативного решения, но и держать в поле зрения возможные ответные рефлексивные ходы стратегического противника.
А.И.Подберезкин использует другой пример. К настоящему времени более 10 тысяч танков КНР, из которых порядка 30% новейших образцов, размещены в северных округах, граничащих с Россией и Казахстаном. Сравните эту цифру с 2 тысячами эксплуатируемых и еще 12000 складированных танков в России. Что это означает? Пекин в своих стратегических расчетах не исключает вероятности прихода к власти в Российской Федерации прозападных политических сил, настроенных антикитайски. А какова может быть наша рефлексия?
Темпы развития бронетанковых войск КНР таковы, что к 2020 году они в разы будут превосходить российские возможности. Если отношения между КНР и Россией по тем или иным причинам изменятся через 5-10 или 15 лет, то как предстоит Москве реагировать на доминирующее военное превосходство Китая в Сибири и на Дальнем Востоке?
Понятно, что ответ на этот вопрос должен быть дан уже сегодня, в 2014 году. Он предполагает несколько гипотетических вариантов ответов, например: запуск в серийное производство современных образцов танков, например, Т90АМ (существующий пока в единственном экземпляре); ничего не делать, полагаясь, что Китай останется "вечным союзником" России; готовить асимметричные военные ответы.
В любом случае цена ошибки может стать чрезвычайно высокой - либо нанесение колоссального ущерба для безопасности страны, либо огромные, неприемлемые затраты национальных ресурсов.
Проблема оценки стратегических военных угроз и рисков, а, соответственно, и выработки мер противодействия тесно связана с военной доктриной. Если исходить из того, что такая доктрина - неотъемлемая часть идеологии государства, (существование которой до последнего времени принципиально отвергалось либералами в нашей стране), то возможно ли эффективное стратегическое прогнозирование и стратегическое планирование на основе существующих базовых доктринальных принципов?
Последний вариант российской военной доктрины был выработан при печально известном министре обороны Сердюкове, и утвержден в 2010 году тогдашним Президентом Д. Медведевым
В этой сердюковско-медведевской доктрине зафиксированы 11 важнейших "опасностей". Нельзя сказать, что этот документ неправильный или ошибочный. Нет, по своему он адекватен, но адекватен совершенно другой политической и военной реальности. Военная доктрина 2010 года - это пример такого упрощения ситуации, когда возникает иллюзорная, ложная действительность.
Как отмечает академик М.Горшков, сегодня мы имеем дело "совсем с другой экономикой и обществом", а Военная доктрина России с "той экономикой" и "тем обществом", которые относятся к реалиям 70-80-х годов ХХ века.
Большое внимание в своем фундаментальном труде А.И.Подберезкин уделяет главной, с моей личной точки зрения, угрозе для России - военно-технологическому отставанию. И он подчеркивает, что сегодня эта проблема может быть решена в нашей стране только нетривиальным путем. Если же соответствующие решения не будут приняты, то это аукнется для нашего народа даже не в долгосрочной перспективе, а уже в среднесрочном плане.
