Конверт с рублём, перевязанный розовой ленточкой, вручили несчастной матери больного ребёнка. Каждый из присутствующих произнёс речь перед телекамерами, Все говорящие сходились в одном: дорог не рубль, а забота и внимание государства, которое нисходит до нужд простых людей. И, несомненно, заключили выступающие, несчастные мать и дитя стали менее несчастными, чувствуя, что о них заботятся, их не оставили один на один с бедой. Ради больного ребёнка продали землю! Да разве она стоит слезинки ребёнка? "Будь счастлив, малыш!" — теребили худую бледную щёчку слуги народа. "И так будет с каждым простым человеком, он от нас получит", — заверили собравшиеся, набившиеся в комнатёнку коммунальной квартиры одариваемых. Выступил также глава фармакологической корпорации, выпускающей аспирин, упаковку которого несколько раз показали крупным планом. Вручил матери сертификат на ежемесячное получение упаковки таблеток.
На данную гуманитарную акцию было потрачено полтора миллиона рублей восемнадцать копеек (врученный рубль шёл отдельной строкой). Организаторы особо подчёркивали, что они считают каждую копейку и не округляют суммы, как делают нечистоплотные дельцы-коррупционеры. Ведь могли бы отчитаться и за полтора миллиона рублей двадцать копеек, однако поступили честно.
На деньги, оставшиеся от реализации десяти гектаров земли детского санатория, расположенного в заповедной зоне государственного природного заказника, и спонсорских средств корпорации "Аспид" ("Аспирин — детям!"), члены делегации вручателей рубля купили особняки на Лазурном берегу, где проводят симпозиумы "Как нам излечить Россию", арендуя для столь судьбоносных форумов замки девятнадцатого века. Регулярно, уже из бюджета, выделяются деньги на организационные мероприятия в связи с этим значимыми для здоровья россиян симпозиумами. Нужно оплачивать проживание в гостиницах, а они ох, как недешёвы. Но российским чиновникам, как уже было замечено, не жаль денег, когда речь идёт о здоровье россиян.
Немалые средства идут и на транспортировку участников данных форумов. Министр транспорта, не понаслышке зная, каково состояние авиапарка страны (и к тому приложил-таки руку) сам не летает и своим друзьям по форум не рекомендует летать на каком— нибудь "Ане" или "Яке". Только самым дорогим самолётам с экипажами американских профессионалов доверяют чиновники свою транспортировку. На здоровье не экономят! И российские чиновники это демонстрируют — не экономят!
Чтение лекций "Курить — здоровью вредить", "О пользе табака. Новые сведения науки" и подобные интереснейшие научные изыскания также требовали хорошей оплаты. Вернее, её справедливо требовали родные и близкие организаторов симпозиумов, подрядившиеся читать вышеупомянутые лекции.
Также немалые средства пошли на пластические операции членам правительства, поскольку граждане хотят видеть новое лицо, новый облик власти. И они его увидели! Но всё равно воскликнули: "Ба, знакомые всё лица!"
Одним словом, власть не жалеет ничего и никого для здоровья. И проданные земли, и бюджетные ассигнования говорят сами за себя: миллиарды идут на меры, призванные улучшать самочувствие россиян. Организаторы данных мероприятий готовы даже продемонстрировать целый ряд лиц, не только самочувствие которых, но и благосостояние, за счёт такой интенсивной терапии значительно, если не кардинально, улучшилось. И продемонстрировали. Все убедились: да уж, об ухудшении состояния этих господ речь точно не идёт.
Видя такой эффект, реальное улучшение благосостояния граждан, пусть и отдельных (нельзя же всё всем и сразу), правительство решило продать все детские санатории, народные здравницы, детские сады, опытные станции. И вырученные деньги потратить столь же эффективно: дитям — таблетку аспирина, чиновникам — лазурные берега. "И не перепутать!" — был строгий наказ. Чтобы не допустить нецелевого использования. Всё-таки мы живём в правовом государстве, и порядок, заведённый юристами, нарушать недопустимо! Чтобы дитям — санатории и лазурные берега, а чиновникам — шиш с аспирином. Это будет непорядок! Чиновники успокоили заботников о законе, стабильности и прочих благах демократии: идиотов нет! Можете не беспокоиться — детям перепадёт то, что и должно перепадать от российских демократов русским детям. "Дети получат по первое число" — было предвыборное обещание чиновников, которые все, как един, вступили в противонародный фронт для беспощадной борьбы, не жалея жизней... С кем борьбы? Что, читать не умеете?
Владимир Личутин -- «Лордов посрамить...»
Как говорят, Александр Твардовский под старость больше всего ценил народные бывалины, размышления и записи бывалого человека. Вот и Владимир Личутин, написав свои многотомные романы, завершив свои фантазии, принялся с присущим ему зорким наблюдением и словесным узором описывать уже не свои житейские впечатления, а характеры близко ему знакомых деревенских жителей. Поэтому понятно, почему с такой любовью и таким знанием им описан таёжник Семён Семёнов. Этот саовитый, выражаясь языком Велимира Хлебникова, человек, хоть и взятый из уже давних годов двадцатого века, весь обращен в наше будущее, таких жаждет видеть народ. За такими он и пойдёт. Может быть, эти личутинские записи о бывалых людях и дадут нам героя наших дней.
ХОТЬ И ГРОЗИЛСЯ Семёнов ссечь голову каждому, кто заявится к нему в избу, а мясо развесить по кустьям, — а обещания эти были прилюдные и очень жёсткие, брошенные в крестьянскую толпу не просто мужиком, печищанином, но промышленным охотником, кто привык иметь дело с ножом и винтовкой; но слов своих "анархист" так и не исполнил, хотя кулак пускал в дело частенько. Это был его крайний аргумент, когда стихи и письма, разосланные по начальству, не помогали. Любой бы на его месте или сник, окончательно пал духом, или так раскипелся сердцем, что, потерявши всякое благоразумие, добровольно полез бы на супротивника, как медведь на рогатину. Затаиться в норе, уйти в себя, погрузиться в думы, выжидая, как бы словчить, сметнуться в сторону, и власти обмануть, и себя не оставить в накладе, — Семёнову просто нрав не позволял. Но чтобы резать правду-матку, надо от многого в жизни отказаться и планов особых на будущее не строить, и котомочку тюремную всегда иметь собранную под рукою, когда заявятся вдруг сердитые начальнички...
Но жизнь продолжалась, хотя концы её уже зримо связывались, высекая искру; и если не призывать сейчас же к топору, чтобы и самому положить голову на плаху, то надо как-то тянуть лямку быта, полностью не стряхивая с плеч вековечные заботы, ибо семья нуждалась в кормильце. Хотя любой полесовщик, таёжный бродяга, промысловик — он к дому своему слабо привязан, постромков не терпит, а тем более бабьего окрика и вечного брюзжания: там сделай, там досмотри, там управь, — он постоянно в тайгу устремлён, там душа его кочует, только там зверовщик дышит в полную силу, лишь в сузёмках охотник сам себе хозяин, он волею живёт, — и тот миропорядок, что устраивает власть по стране, одинаковый для всех, для промышленника хуже тяглового ярма, тесного кафтана, который сшит для чужого плеча: там жмёт, тут давит, здесь косит, — и потому так хочется вырваться из любых постромков, пусть и самых уряженных, из добрых рук. Вышел с промысла за продуктами, в бане намылся, с женой намиловался, вина напился, — и скорее назад, в тайгу, словно бы там мёдом ему намазано. А что в хозяйстве порушилось, иль пошло сикось-накось, изба передом клюнула, крыша потекла, каменица в бане провалилась, — так это всё пустое, как-нибудь само выправится со временем," авось" поможет, не кинет в запустении и разоре, как не раз случалось в жизни...
Но ведь Семёнов и из этого человечьего типа выпрядывался, и потому так трудно писать о нём, ничего не сочиняя из досужего ума, не используя художественных, романных украс, когда лафтаками набрано из нескольких судеб, — вот и сшита из меховых лоскутьев добрая шуба. Это столичный анархист-интеллигент, выпив холодной водочки и закусив кулебякою с осетриной, мог и пострелять из пистоли, а после, сбив горячку, сбежать, если удастся, куда-нибудь в Женеву иль Ниццу, писать до конца жизни философические, элегические думы о романтическом былом. Размышляя о будущем анархическом безвластном общежительстве, такой философ, конечно, не находил себе места в нём, но предполагал наблюдать со стороны, как загнивает и в скором времени обрушивается оно. Ибо между барином и мужиком — потаённая бездна, через которую, как показало время, не перекинуть мостков. "Чёрного кобеля не отмоешь добела". И, чувствуя к себе затаенную глубокую неприязнь, мужик, конечно, не может стать тем самым "анархистом", как понимает это разгулявшийся от тоски барин?
