НЕОЖИДАННЫЙ ЛЕДОСТАВ
Автомашина быстро проскочила последнюю улицу города и, вырвавшись на степной простор, затерялась в предрассветной темноте. Лучи сквозь щель прикрытых фар желтовато-тусклым пятном падали на дорогу, ведущую к аэродрому. Налетавшая холодная струя будто омывала лица людей, сидевших в кузове, снимала с них следы недавнего сна.
Вскоре под напряжённый гул мотора машина тяжело взобралась на бугор и, спустившись с него, остановилась. Люди, как по команде, спрыгнули на прихваченную морозом землю. Одни тут же быстро направились в небольшой кирпичный дом. Другие поспешили к ещё неясно рисовавшимся во мгле контурам самолётов.
То было суровое время военной осени тысяча девятьсот сорок первого года.
Рыбаки передавали жёнам и сёстрам свои суда, расставались с любимым делом, покидали родной Каспий, уходили на фронт. Проводив родных, женщины смело поднимали паруса, ведя суда на суровый морской промысел.
Прерывали заслуженный отдых престарелые деды, садились в парусники – реюшки. Шли меж поросших камышом берегов, в море.
И, как всегда, Каспий снова наполнился тысячами различных рыбацких судов. Только всюду на них были женщины, старики, подростки.
Стояла глубокая осень.
Днём и ночью, не успокаиваясь, бурлило побуревшее море. Холодные, отяжелевшие волны с шумом обрушивались на рыбацкие суда, легко их вскидывали на свои пенистые горбы. Лодки, качаясь, казалось, чертили мачтами по низко ползущим с берега, сеющим дождь облакам.
Ни холодные дожди, ни штормы не могли сломить волю рыбаков, их стремление добыть в эти последние предзимние дни больше рыбы.
Каждый день в воздухе над ними гудел знакомый самолёт. Он доставлял газеты, бюллетени с прогнозом погоды.
То тут, то там на палубы лодок падали сброшенные лётчиками вымпелы. Почти на лету подхватывали их проворные руки рыбаков.
– Тепло, будет ещё тепло, половим, – прочитав– бюллетени, говорили довольные сообщениями лётчиков ловцы.
Потягивающий с юга тёплый ветер, оправдывая прогноз, бодрил тружеников моря.
Но вдруг ночью он стих, и на Каспий ворвалось холодное дыхание норд-веста.
Ветер разорвал висевшую над морем подушку облаков, и небо усеялось холодными, мерцающими звёздами.
В глубь моря рвались, сдерживаемые якорями, реюшки и высокие стойки. Вода стремительно уходила из-под них, суда днищами ударялись о грунт и садились на мель. К утру поверхность моря покрылась тонким молодым льдом.
Море просило помощи…
У авиаторов – боевая тревога. В штабе, почти не смолкая, трещал телефон.
Перед авиацией была поставлена задача: разведать ледовую обстановку и направить самоходный флот к пострадавшим парусным рыбницам.
Приехав необычно рано, лётчики проводили предполётные расчёты, а бортмеханики готовили к вылету своих воздушных «каспийских коней» – самолёты-амфибии.
Когда утихли резкие звуки опробываемых моторов, самолёты змейкой стали выруливать на старт.
В ясное небо пробивались первые лучи восходящего солнца. И приземистые лодки, сверкая крыльями, взлетали одна за другой. Пробный круг над аэродромом – и самолёты веером разошлись в разные стороны.
– Ну, скорее, скорее же заканчивайте, – прокатился требовательный голос на опустевшей стоянке. – Сколько же можно ждать? – наседал всё тот же голос.
– Видишь, что мы не сидим, – отвечал ему обиженным баском бортмеханик Ковылин и, не отрывая взгляда, продолжал прикручивать гайки к только что заменённому цилиндру.
– Ты что тут, Орлов, раскипятился?
– Да как же, Иван Петрович, – жаловался Орлов подошедшему инженеру с добрым, исчерченным морщинками лицом, – в море, сами знаете, что творится, а тут с мотором развозились…
– Горяч ты больно, Орлов, горяч – и ни к чему, – отвечал инженер. – Какую же ты помощь окажешь рыбакам, коли полетишь на неисправной машине? Тебя же и придётся спасать!
– Так-то оно так, – согласился Орлов, – всё же надо побыстрей. Задание-то аварийное!
– Вот мы раньше, бывало, в гражданскую на «фарманах»…
– Ну, опять вы, Иван Петрович, про старинку, – перебил инженера Орлов, зная его склонность к воспоминаниям.
– Ну, не хочешь – не слушай, а всё же дай ребятам спокойно поработать, – и, улыбнувшись, инженер стал осматривать мотор.
Сдвинув на затылок шапку, механик сосредоточенно орудовал ключом. Ветер теребил спадавшую на лоб белую прядь волос. Механик замасленной рукой часто отбрасывал её в сторону.
По бокам, помогая ему, работали два моториста. Изредка они подносили ко рту руки, онемевшие от холодного металла. Орлов посмотрел на старательно работающих людей с красными лицами и почувствовал неловкость за высказанный им упрёк. Медленно и молча он отошёл к деревьям, положившим на лётное поле длинные тени. Всё также молча сев на камень и закурив, он припоминал, милые сердцу знакомые морские картины. Тогда, весной, раздувались паруса гружённых рыбой приёмных судов. Накренясь, чуть ли не черпая бортами воду, неслись юркие реюшки. Отстреливаясь дымными кольцами, плавно шли моторные рыбницы. Рыбаки обтягивали косяки рыбы, и подчалки на волнах качались, заполненные уловом.
Особенно ему запомнились люди, работавшие у одного распорного невода. Этот невод охватил большой косяк. Орлов сел вблизи и подрулил к одной из лодок. Наблюдая за работой, он видел, как дружно трудятся и седобородый старик и подростки, лихо стягивающие концы невода. Невод ещё не был сведён, и косяк уходил в эти ворота. Но нет, рыба не уйдёт, труд не должен пропасть! Две девушки быстро пошли в студёную воду. Стоя в набухшей одежде, они часто били вёслами по воде, и испуганная рыба кидалась обратно в невод…
Звук заработавшего мотора быстро поднял Орлова.
– Наконец-то, – облегчённо проговорил он.
Самолёт в воздухе. Под ним проносятся замёрзшие озёра, мелкие речушки и упорно сопротивляющаяся морозу Волга. На ней ветер, перекатывая волны, ударял в борта окутанных паром пароходов и в бегущие на надутых парусах рыбницы, с которых свисали длинные сверкающие сосульки.
Вот и море. Скучное и омертвевшее. Тонкий, прозрачный, как стекло, лёд сковал разбросанный кругом флот.
Продолжая полёт от лодки к лодке, Орлов видел полуспущенные на мачтах маяки – сигналы бедствия. Ловцы, борясь со стихией, спасали свой флот. Разбивая чем только можно впереди себя лёд, проталкивались по разводинам, собирались в караваны. Разворачивали лодки на ветер, ставили впереди мачты, шесты, вёсла, тем самым предохраняя суда от порезов движущегося льда.
Беспорядочно разбросанные рыбацкие суда с кое-где беспомощно трепетавшими на ветру парусами, подымали у Орлова тревогу, звали быстрее помочь морякам. Впереди, где сверкала вода, извивалась белёсая кромка льда. Она, как замкнутая гигантская западня, опоясывала скованный льдом флот. Вдали стояли чёрные столбы дыма: пароходы пробивались вперёд, старательно грызли ледовую кромку.
Самолёты, снижаясь и лавируя вдоль разводин, проводили пароходы к рыбницам. Так, действуя, вместе, они освобождали флот из ледового плена. Уже за кромкой другие пароходы собирали освободившиеся суда и уводили их длинными караванами. Много спасли судов и немало их было ещё во льду. Меляки непроходимыми барьерами преграждали путь. Мороз неотступно усмирял метавшиеся волны, придавливая их льдом, уводя кромку всё дальше на юг. Отступая, ушли последние пароходы. Опустело море. Только недвижимыми остались лодки, размётанные над синей студёной гладью. Одни стояли небольшими стайками, другие застыли, сцепившись бортами по две-три, а на отшибе виднелись одиночки. Всюду на них были рыбаки. Не день и не два им предстояла борьба со льдом-резуном.
Две недели ожидали рыбаки дороги на берег, две недели, рискуя, летали лётчики над тонким, острым льдом.
Но разве думает лётчик об опасности? Орлов видел лодки и на палубах рыбаков, размахивающих шапками. И разве можно думать о себе, когда люди ждут помощи?!
… Самолёт, точно направленный пилотом, низко пролетает над самыми мачтами. Рыбаки, успев подхватить сброшенную продовольственную посылку, приветливо машут, провожая его.
– Осталось две, – докладывает Орлову бортмеханик, когда он разворачивает самолёт к стоявшей в стороне отдалённой лодке. Она с каждой минутой стремительно приближается. От самолёта отрываются две посылки. Вираж – и самолёт повторно пролетает над лодкой.
На ней, держа в руках посылки, мелькают фигуры двух стариков. Кланяясь, они взглядом благодарности провожают самолёт, прижимая к груди подарок.
Удаляясь, Орлов невольно обернулся: на чуть скренённой лодке попрежнему виднелись белые обнажённые головы. «Всё благодарят», – подумал Орлов, и ему невольно хотелось перекричать гудящий мотор: «Деды, зачем вы это, не надо!»
«Быть может, эти старики, – представляя их былую жизнь, думал Орлов, – были глубоко тронуты заботой советского правительства о живом человеке, о них, простых рыбаках. Быть может, в прошлом они не раз попадали в беду, спасались, кто как мог. Неоткуда было ждать помощи рыбакам, и они нередко гибли в море.
