Роскошная элегантная яхта идеально подходила не только для приема важных гостей, но и для тусовок с близкими друзьями.
Вскоре представители Мухаммеда уже вели переговоры о покупке яхты с агентами российского бизнесмена Юрия Шефлера. Тот согласился продать ее за 429 млн долл. – почти в два раза дороже первоначальной стоимости. Кроме яхты команда принца купила за более чем 300 млн долл. необыкновенной красоты замок во Франции близ Версаля – с огромной территорией, множеством фонтанов и рвом.
Со временем яхта и замок стали собственностью инвестиционной компании Eight Investment Company, возглавляемой близким другом Мухаммеда Бадер аль-Асакером. Это была одна из множества компаний, основанных принцем в 2014 г., когда он начал получать серьезные доходы. Как и многие другие активы Мухаммеда, приобретенные со времени его биржевых похождений в 2012 г., Eight Investment принадлежит холдинговой компании Three Hundred Fifty Six Holding, которой владеют несколько других фирм, в чьих названиях фигурируют числа, – например, Fifty Five Investment Company и Ninety Investment Company [18].
Со временем некоторые приобретения Мухаммеда станут частью государственных активов. Например, яхта Serene начала служить плавучим меджлисом, где принц встречался с крупнейшими бизнесменами. Позже она и вовсе стала флагманским судном целой флотилии из 11 судов, которые Мухаммед превратил в морские дворцы, где любит отдыхать подальше от глаз родственников.
* * *
Наблюдая за взлетом Мухаммеда из своих дворцов в Эр-Рияде и дорогих поместий за границей, противники принца беспокоились все сильнее. Игры в «дождись смерти Салмана» кончились. Было ясно, что ни сыновьям короля Абдаллы, ни наследному принцу Наифу, долгое время занимавшему пост министра внутренних дел, не суждено стать первыми представителями третьего поколения Саудитов на престоле. Теперь правил бал Мухаммед – разумеется, с одобрения отца, короля Салмана. Мухаммед ибн Наиф, опережавший его в очереди на престол, не мешал молодому принцу предпринимать шаги, впоследствии сделавшие его лидером страны, обладающим большей властью, чем кто-либо из королей.
В 2015 г. Мухаммед ибн Салман занял пост главы нового правительственного совета, отвечающего за государственную нефтяную компанию. Это назначение было особенно унизительным для братьев отца молодого принца и двоюродных братьев последнего, поскольку последние 100 лет Aramco служила главным источником богатства страны, часть которого семья Аль Сауд тратила на роскошный образ жизни. Возникал также вопрос: если Салман хотел сделать главой Aramco одного из своих сыновей, почему он не выбрал Абдул-Азиза, долгое время занимавшего пост помощника министра нефти и минеральных ресурсов и поднаторевшего в ведении международных переговоров, – ведь это была прекрасная кандидатура?
Одним из главных противников Мухаммеда был Турки ибн Абдалла – тот самый сын Абдаллы, про которого умиравший король сказал, что он не влезет в кабину истребителя. Бывший военный летчик и губернатор Эр-Рияда, Турки любил подчеркивать, что он четвертый в очереди на престол. Однако, если бы трон перешел к Мухаммеду, молодой король смог бы править так долго, что Турки пришлось бы ждать своей очереди до глубокой старости.
После увольнения из ВВС Турки сделался невероятно чванливым. Например, часто путешествовал сразу на двух Boeing 737: на одном летел он сам, а на втором – его приближенные (на выгрузку багажа в пунктах прибытия уходило несколько часов). Был у него и современный аналог гарема – Турки тратил немалые суммы на содержание красивых девушек со всего мира. Они должны были мчаться к нему по первому требованию. Носил он обычно (даже когда посещал с дружеским визитом братьев и сестер) коричневый или черный расшитый золотом бишт [19].
Турки считал себя жертвой отцовской скупости, поэтому был буквально одержим деньгами. Из-за жажды наживы он часто попадал в неприятные истории. Так, именно он сыграл неочевидную, но очень важную роль в скандальном крахе государственного фонда 1Malaysia Development Berhard, информация о котором начала всплывать в конце 2015 г. Предполагают, что Турки получил от фонда несколько десятков миллионов долларов за участие в коррупционной схеме: бизнес-консультант использовал его связи и имя, чтобы создать видимость намерения Саудовской Аравии учредить совместное предприятие с Малайзией. Говорят, что афера позволила прикарманить сотни миллионов долларов. Как водится, Турки и другие лица, причастные к схеме, отрицают все обвинения.
Как и все богачи, Турки всегда стремился захватить как можно больше рычагов власти. Своим советникам он говорил, что главной угрозой его влиянию является Мухаммед, и считал, что способен объединить тех, кому не нравится сын Салмана. Все свои надежды Турки возлагал на особенности организационной структуры вооруженных сил королевства.
Чтобы поддерживать в семье баланс сил, основатель династии Абдул-Азиз разделил полномочия силовых ведомств между тремя ведомствами, каждое из которых возглавлял один из его сыновей. Министерством обороны, которому подчинялись военные, на протяжении десятилетий руководили некогда влиятельный принц Султан и его сыновья. Национальную гвардию возглавляли король Абдалла и представители его клана. А принц Наиф и его сыновья долгое время управляли третьим силовым ведомством – министерством внутренних дел. Когда к власти пришел Салман, министерство обороны возглавил Мухаммед, а руководители двух других ведомств остались на своих постах.
Поэтому Турки считал, что Мухаммеда можно держать в узде. «Что у него есть? Только армия, – сказал принц своему советнику. – Он не так силен, как ему кажется».
Но строить козни против Мухаммеда было очень опасно. Принц известен тем, что с легкостью справляется с заговорами и обладает, как говорил один наш собеседник, «необыкновенной способностью предчувствовать угрозу». Сыновья Абдаллы опасались, что он перехватывает их разговоры. Точно так же ранее принцы были убеждены, что Салман прослушивает все беседы своих родственников.
Турки попытался выведать у американцев, как отнеслись бы США к перспективе государственного переворота в королевстве. Для этого в Лос-Анджелесе и других местах, где он мог обсуждать подобные вопросы, не боясь, что Салман и Мухаммед его раскроют, Турки встречался с бывшими сотрудниками спецслужб. Он избегал контактов с представителями администрации США – такие контакты наверняка были бы замечены. «Я хочу знать, поддержит ли меня Америка, если мне придется пойти на переворот», – заявил Турки одному бывшему сотруднику разведки, представив тому состав нового правительства, возглавляемого ибн Наифом и сыновьями Абдаллы. При этом Турки изображал Мухаммеда сумасбродом и будущим деспотом.
Мухаммед ибн Наиф вел себя более разумно. Как и его отец, которого он сменил на посту министра внутренних дел, он с опаской относился ко всему, что могло нарушить баланс сил в семье. Кроме того, он полагался на инертность династии Аль Сауд, десятилетиями уберегавшую семью от серьезных потрясений. И, что важнее всего, ибн Наиф уже 15 лет отвечал за координацию усилий Саудовской Аравии и США в области борьбы с терроризмом, благодаря чему американские спецслужбы доверяли ему больше, чем другим Саудитам. По мнению ибн Наифа, благодаря важности развития отношений с Америкой он мог чувствовать себя в относительной безопасности.
* * *
В середине 2015 г. полномочия Мухаммеда были шире, чем когда-либо прежде, но он прекрасно понимал, что они не будут значить ничего, если ему не удастся провести реформы. Сидя за большим столом с другими членами Совета по вопросам политики и безопасности, в который он недавно вошел, принц думал о том, как трудно будет добиться желаемого.
Казалось, другие присутствовавшие на заседании, в том числе и Мухаммед ибн Наиф, были против любых перемен, даже если не говорили об этом открыто. В ответ на любое предложение Мухаммеда (разрешить женщинам водить автомобили, открыть страну для туристов) его оппоненты представляли десятки возможных негативных последствий. Мусаад аль-Айбан, дольше всех состоявший в Совете, тоже выступал за сохранение традиционного уклада. Другие члены Совета, такие как Сауд ибн Фейсал Аль Сауд, советник по международным отношениям, окончивший Принстонский университет и доживавший последние дни из-за болезни Паркинсона и других недугов, предлагали заняться прежде всего вечными конфликтами – в частности, палестино-израильским. Мутаибу ибн Абдалле, суровому сыну почившего короля Абдаллы и владельцу парижской гостиницы Hôtel de Crillon, с трудом удавалось
