Ознакомительная версия.
Громадную роль в народном хозяйстве русских славян играло и бортничество, т. е. пчелиный промысел. Мед и воск, по известию арабского писателя Эль-Валхи, составляли одну из главных статей отпускной торговли наравне с мехами. Наш летописец влагает в уста Святослава заявление, что из Руси в Болгарию шел мед и воск. Торговля воском в Новгороде процветала с ранних пор. При великом князе Ярославе там уже был целый класс купцов, торгующих воском, или вощников. Воск шел из России в Западную Европу не через один Новгород, а также по Днепру – в Византию, по Двине – в Ригу, Готланд и немецкие города, как это видно из договора Смоленского князя Мстислава Давыдовича с Ригой и Готским берегом (1229 г.). Медом платилась и дань князьям, которые, в свою очередь, жаловали его иногда в церкви и монастыри. Так, Смоленский князь Ростислав Мстиславич дал епископу Мануилу меду, целое «село Ясенское с бортником» и «из своего двора» церкви св. Богородицы дал «восемь копий воску», а церкви св. Троицы «между прочим, берковец меду». О размерах медовой дани, получавшейся князьями, дает понятие известие летописи о погребе киевского князя Святослава Всеволодовича (1146 г.): в нем находилось 500 берковцев сыченого меду. Князья так много приготовляли этого меда, что в походах могли им угощать всю свою дружину. «Русская Правда» дает нам также указания на развитие бортного промысла среди населения. Целый ряд ее статей относится к ограждению права на бортные деревья. При этом «Русская Правда» свидетельствует, что борти были и у князей, и у смердов. Из древних грамот мы знаем, что для некоторых смердов бортничество было главным занятием, вследствие чего они и назывались бортниками.
Бортники по необходимости должны были устраиваться поближе к тому месту, где были их бортные деревья. В Древней Руси, как видно из постановлений «Русской Правды», довольно было развито хищничество по отношению к бортям: выдирали пчел, раззнаменовывали борти, т. е. стесывали клейма или знаки владельца и ставили свои и т. п. Бортные деревья приходилось сторожить. Кроме того, самый промысел требовал наблюдения, особенно в период роения пчел. По части влияния бортничества на расселение русского народа любопытны некоторые данные актов XVI в., относящиеся к Западной Руси. В XVI в. в Западной Руси сплошь и рядом случалось следующее: в великокняжеской пуще крестьянин находил бортные деревья, никем не заклейменные; он ставил на них свое клеймо и сам или кто-либо из его семьи переселялся на лето из села в пущу для наблюдения за бортями. Так как при этом у наблюдающего оставалось много свободного времени, он от нечего делать косил сено поблизости, где было можно, а если дозволяла почва, пахал и сеял яровые хлеба. С течением времени на бортном урожае появлялись, таким образом, пашня и сеножать, которые вместе с бортными деревьями делались достоянием крестьянской семьи на праве заимки. При разрастании крестьянской семьи на бортном ухожае появлялся новый крестьянский двор, отделяющийся от старого двора, и таким образом в пуще появлялась людская оседлость, крестьянский и бортнический двор. Подобное же должно было случаться и в более древние времена русской колонизации ввиду свидетельств источников о бортниках и бортных угодьях.
Если мы теперь попытаемся резюмировать все сказанное мною о влиянии природы и промыслов на расселение русского народа, то должны будем придти к следующим положениям:
– Природа страны заставляла русское население расселяться не равномерно, а группами.
– Даже и в пределах отдельных групп население не скучивалось, а разбивалось редкими поселками благодаря тем условиям, которые ставила природа экономической деятельности русского народа, т. е. в занятии охотой, рыбной ловлей и бортничеством.
VIII. Типы древнерусских селений
Преобладание мелких поселков и их наименования. Крупные селения и их наименования; условия их возникновения. Многочисленность городов в древнейшее время и различные виды их. Свидетельство о городах географа Баварского, арабских писателей и летописи; археологические данные относительно городищ.
Наше обозрение характеристических особенностей древнерусской колонизации было бы неполно, если бы мы не познакомились с главнейшими типами древнерусских селений.
Преобладающим типом поселков в древнейшее время на Руси было поселение в один, два, три двора, вообще маленькие поселки. Эти поселки носили разные названия: сельцо, дворище – в западных областях, деревня, починок – на северо-востоке.
Более крупные поселения носили названия сел и погостов. Наиболее крупные поселения, обыкновенно огороженные, носили название городов. Крупнейшие поселения возникали в Древней Руси там, где по различным условиям устанавливались центры торгового обмена, а именно: на реках, по которым шло оживленное торговое движение, и среди более или менее густо заселенных местностей. К таковым поселениям принадлежали, например, города, возникшие на великом водном пути «из варяг в греки»: Ладога, Новгород Великий, Смоленск, Любеч, Киев. Примерами крупных поселений, возникших среди более или менее густо заселенных местностей в качестве центров торгового обмена, могут служить города Суздаль, Ростов Великий, Псков и т. д.
Таким образом, если мелкие поселки в Древней Руси были созданием земледелия, охоты, рыболовства и бортничества, крупные селения главным образом были созданием торговли.
Здесь необходимо оговориться и вместе с тем указать еще на одну особенность древнерусской колонизации. Я сказал, что наиболее крупные поселения, обыкновенно огороженные, носили в Древней Руси название городов. Но при всем том далеко не все поселки, называвшиеся городами, были крупными. В Древней Руси огораживались рвом, валом и тыном не только крупные селения, но и мелкие, даже однодворные. Это было вполне естественно, т. к. русским славянам пришлось селиться не в пустой стране, а в населенной, хотя и редко, инородцами как на севере, так и на юге. Борьба с этими инородцами заставляла славянское население огораживать свои поселки, и на Руси задолго до появления князей возникли города различных типов, т. е. крупные и мелкие укрепления. В этом отношении народная практика задолго до князей выработала в главных чертах все то, что позднее делали князья. Князья внесли в дело устройства укреплений больше системы и вели его, так сказать, на более широкую ногу. Особенно много укреплений было создано народными средствами на юге нашей страны по условиям ее природы и по соседству с хищными кочевниками. Здесь города и городки, можно сказать, были преобладающим типом поселков. Вот почему и Баварский географ так своеобразно описывает нашу страну. «Уличи, – читаем мы у него, – народ многочисленный, у него 318 городов; Бужане имеют 231 город, Волыняне (Velanzani) – 70, Северяне – 825». Очевидно, что славянские племена, селившиеся на пограничье лесной области и в степной, устраивали свою оседлость не иначе, как в укрепленных поселках или около них. Поэтому и области их стороннему наблюдателю казались страной городов. Известия Баварского географа подтверждаются и указаниями нашей летописи. Припомните, что говорит летописец об уличах и тиверцах: они жили прежде по Бугу и Днестру до моря и Дуная: «и бе множество их, и суть годи их до сего дне». По чему летописец судит о многочисленности уличей и тиверцев? По обилию оставшихся от них городов, т. е. городищ.
В летописи мы находим довольно много указаний на различные города, существовавшие в X–XIII вв. Но список городов, который мы можем составить на основании этих указаний, далеко не вполне будет соответствовать действительной их наличности. Сама летопись дает часто понять, что она называет только крупные, наиболее выдающиеся городские поселения. Так, например, под 1214 г. читаем в летописи: «Новгородцы начаша воевати по Днепрю городе мнози Черниговскыя и взяша Речице на щит и иныя городе мнозе Черниговскыя и придоша под Вышегород» и т. д[54]. Или под 1284 г.: «поимаша (Даниил с союзниками) гряды многи по Десне, ту же взяша и Хоробор и Сосницю и Сновеск и пали грады многие и придоша опять Чернигову»[55]. Припомните известие летописи о городах, существовавших в XII в. по р. Воронежу. Из этих городов нам известен только один – Воронеж. Но летопись прямо свидетельствует, что там был не один город, и при этом говорит так, что, как будто бы, кроме городов, по Воронежу и не было никаких других селений: Рязанский князь Ярополк Ростиславич, убежав от Всеволода III на Воронеж, ходил там из города в город.
Свидетельства древнейших источников о существовании многочисленных городов в древней Руси подтверждаются и археологическими наблюдениями над так называемыми городищами. Конечно, не все существующие городища можно отнести к начальным временам русской колонизации, многие представляют остатки позднейших укреплений, но, несомненно, что многие городища относятся именно к начальному времени русской колонизации.
Ознакомительная версия.
