Юнна МОРИЦ. Я, слава Богу, не пребывала ни на каком пьедестале. Так что меня никто ниоткуда не скинул. По всей земле стоят памятники завоевателям, полководцам, государственным деятелям, чья жестокость не уступает Дзержинскому и даже превосходит в разы. Великий "глобализатор" Македонский вешал на деревьях трупы вдоль дорог, потому что "сильная власть должна быть страшной". Памятник - это история, часто ужасная. Никакой связи между сбросом памятника Дзержинскому и сбросом каких-то художников с пьедесталов не вижу. Но вижу Дзержинского с Бжезинским в одном флаконе.
"ЗАВТРА". Кто сегодня, с Вашей точки зрения, - интеллигенция, и что такое сегодня - элита?
Юнна МОРИЦ. Сегодня интеллигенция - люди, не утратившие совесть и работающие на благо российского человечества.
Элита, состоящая из деньгастых светских львов и львиц, это - зоопарк, чей образ жизни самым отвратительным образом звездит в телеящике и прочих СМИ. Элита в переводе на русский - это отборный сорт. Вопрос в том: кто эти сорта отбирал в России?..
Мерзкий, извращенный образ России, где живет генетический урод - российский народ, который просто обязан вымереть, как можно скорей, - такова национальная идея, людоедская философия и "творческая деятельность" русофобской элиты. Она отравила страну и людей ядом самоненависти, самоистребления ("Смотрите на себя и ужасайтесь!"). Запад это приветствует, именно такая Россия - ватник, и колорад, биомасса, которую надо уничтожать под любым предлогом, подлым и лживым.
Мои "ужасные" стихи - противоядие от русофобской отравы, реанимация высокой самооценки российского человечества, моего Читателя. Это - особая поэтика, она приводит в бешенство русофобов, которые ждут, что Запад задушит Россию санкциями, информационной блокадой и охунтением, развратом вражды. Это - не мой зал ожидания.
"ЗАВТРА". Художник и деньги. Художник должен быть голодным или сытым?
Юнна МОРИЦ. Художник не должен быть бездомным, голодным и нищим. О деньгах для художника должно думать государство. Наше государство думает очень самобытно: деньги дают на "Х+й в плену ФСБ", на клетку с курами, которые какают на чучело Льва Толстого. Вся русофобия, вся лексика и фактура ненависти к России оплачены государством очень щедро, у государства такие эксперты, министры, специалисты по глобализации. По сути, государство сглобализалось с русофобами, заливая их деньгами. А сегодня это отечественное русофобище диктует карательные санкции.
За ненависть к себе Россия платит щедро.
Кто зверствует над ней, тот сказочно богат.
Кто грязью обольёт, тому - казна и недра.
Такая садомазь, такой маркиз де Сад.
За ненависть к себе Россия ублажает
И приближает так, что жрут её живьём.
За это ей "весной арабской" угрожает
Правозащитник бомб, - за ласковый приём.
За ненависть к себе Россия платит лаской,
Насилуют её на Библии Бабла.
Платя за "Х+й в плену" - над детскою коляской,
Такие ценности Россия огребла!..
В такие зеркала красавица глядится,
Такое про неё снимается кино, -
Россия за него заплатит, чтоб гордиться,
Что ненавистью к ней прославится оно.
"ЗАВТРА". Кто из женщин в литературе оказал на вас особенное влияние. Цветаева или Ахматова?
Юнна МОРИЦ. Обе - великие русские поэты. Никто из них не получил Нобелевскую премию. Но когда дают Нобелевскую премию другим поэтам, на Западе непременно пишут: её (его) переводила великая "леди" Ахматова, или её (его) переводила великая "леди" Цветаева, или с обеими были знакомы лично, по переписке. Такой "сертификат качества".
"ЗАВТРА".В юности Вы освоили Арктику. Сегодня поднимают вопрос о возвращении архипелагу Северная Земля названия Земля Императора Николая II. Ваше отношение? И что за опыт Вы извлекли из знакомства с Арктикой?
Юнна МОРИЦ. Я не освоила Арктику, я в ней жила полгода, мы плавали на зимовья. Об этом есть в моей книге короткой прозы "Рассказы о чудесном", там и фотография, где я стою в ватнике рядом с ледоколом "Седов" и смотрю в бинокль. Арктика - это чувство человеческой, духовной силы в любых, самых трудных обстоятельствах, и остаётся это чувство на всю жизнь, и оно работает, - очень! Недавно вышла новая книга моей поэзии "Сквозеро", она состоит из четырех книг, одна из них называется "Большое Льдо", она о том, как в чувстве Арктики сверкает русская литература, русский язык, морозоустойчивость российского человечества. Я очень люблю "Морожены песни" Степана Писахова и всю его гениальную книгу северных сказок.
А возвращение географических названий - часто не к добру, в этой области есть свои тайные смыслы, которые способны на ответный удар.
"ЗАВТРА". Что за кирпич был извлечен из строения нашего государства, что оно рухнуло? Является ли он причиной того, что наше государство то поднимается, то снова обваливается?
Юнна МОРИЦ. Никакой кирпич не был извлечён, дело не в кирпиче, хотя иные фэйсы "кирпича просят", как говорят в народе, который никогда не простит и не забудет грабительскую "прихватизацию" и сдачу страны во внешнее управление Западу, который по этой причине объявил свою победу над Россией в "холодной войне". Наше государство перестанет обваливаться, как только прекратится "диктатура либералов, тирания либералов", - эти мои стихи довольно знамениты.
"ЗАВТРА". Одно слово, каким бы Вы охарактеризовали советское время? Время демократии в России?
Юнна МОРИЦ. Одним словом? Получится враньё.
Советское время - это множество самых разных времён, часто уничтожающих друг друга. Никакой демократии не было, и я не считаю демократию, вообще, замечательной штукой, - демократия приговорила Сократа к цикуте, к самоубийству ядом, а через 2500 лет западная демократия реабилитировала Сократа, но голоса разделились поровну. Американская демократия хватает людей в любой стране, тащит к себе, жестоко пытает и судит за мысли и намерения, сажая в тюрьму лет на 30-100, при этом сама американская демократия с её кровожадными гегемонстрами - нигде и никогда не подсудна. В этом смысле советское время сильно сдерживало агрессию "коллективного Запада" и было тормозом для гегемонстров.
Беседовала Марина Алексинская
P.S.
Юнна МОРИЦ. Ответ на вопрос, которого здесь нет: "Как низко я пала?" Безусловно, взовьются визги и вопли: "Как низко она пала, печатается у Проханова!" Есть у меня об этом стихи "Правила приличия":
В приличном обществе, которое свободно?..
В приличном обществе бомбёжек и блокад,
Переворотов, упакованных в плакат
Свободы - разгромить кого угодно?
В приличном обществе, где гадит гегемон?
В приличном обществе законно зверских пыток?
В приличном обществе, где ужаса избыток -
Величья гегемонского гормон?
В приличном обществе, где неприлично быть
Россией?.. В этом обществе отличном?..
Нет, лучше в обществе я буду неприличном,
Чтоб ваши правила приличия забыть!
Рис. Юнны Мориц
Владимир Казмин
28 августа 2014 0
Политика
Геноцид начался ещё в Первую мировую
Луганск, июль 2014 года. Я проснулся под гул канонады - знакомые мне с афганской юности характерные залпы 152-х миллиметровых гаубиц и 120-х миллиметровых минометов разбудили ранним утром мирный город-труженик Луганск. Областной центр почти с полумиллионным населением окружён батальонами нацгвардии и головорезов "Правого сектора", наёмниками и украинскими войсками. Началось осуществление порошенковского плана "Б", началась новая фаза так называемой "антитеррористической операции" по уничтожению собственного народа. Уже погибли сотни мирных граждан в многострадальном Донбассе, уже ударил по центру Луганска, по площади Героев Великой Отечественной войны, штурмовик СУ-25. Погибло 13 человек, десятки изуродованных раненых упали к мраморным плитам солдат Великой Победы над фашизмом и содрогнулись кости воинов от снарядов украинских неофашистов. Упал сражённый осколком реактивного снаряда мой боевой афганский товарищ Саша Гизай, который выходил в это время из здания Луганской областной администрации. Если Александр Гизай - террорист и сепаратист, то тогда все мы, почти восемь миллионов жителей Донбасса, - также террористы и бандиты. Женщина с перебитыми ногами, которая прогуливалась в сквере со своим внуком и попала под авианалёт - "опасная террористка", министр здравоохранения Луганской народной республики также "террористка", и еще десятки пострадавших от руки палача в погонах украинских ВВС в тот день были несомненно "террористами", они только и думали о том, как бы навредить "незалежной". Но развал Украины, того уникального пространства, что досталось после беловежского сговора и развала великого Советского Союза горе-политикам, которые правили этой огромной территорией более двадцати лет, начался не в Луганске, Славянске, Краматорске и Донецке, и даже не в Крыму; этот развал начался с разрушения фундаментальных понятий идентичности украинского народа как части славянского, русского мира. Корни этого развала, по моему мнению, лежат далеко в глубине истории прошлых веков; две мировые войны в двадцатом веке чёрным пологом накрывали плодородные земли Украины, и борьба шла за эту территорию не на жизнь, а на смерть. Постепенно вытесняя русских из западных областей Украины, насильственно вырывая с корнем веру православную и родной язык, лютые враги русского мира не чурались самых подлых и низменных методов выжигания всего русского; так было сто лет назад в Первую мировую.
