"В истечении срока годности русской литературы нет ничего загадочного. Время всегда безжалостно к сочинениям, особенно к перегруженным идеологией. Простой пример - Достоевский. Как мы помним, именно его черносотенцы упорно объявляли своим кумиром. И они оказались абсолютно правы: иной аудитории у него практически не осталось. Правда, даже для них этот религиозный фанатик XIX века, крепко настоянный на эпилепсии и педофилии, чересчур "заборист", и при сегодняшнем "употреблении внутрь" разбавляется различными "А.Менями". Что опять же указывает на настоящее место Достоевского - в свечных ларьках, рядышком с Журналом Московской патриархии и двуглавыми матрёшками. С него можно сдувать пылинки, как с сувенира, но вот интерес к нему сложно пробудить даже таким проверенным способом, как ворошение старых пикантностей"
Мне возразят - это Гусев для эпатажа, для коммерческого успеха такую чушь напечатал. Я бы и согласился, но когда отчётливо вижу последовательное движение в сторону нигилизма и в том же "М.К.", и в других изданиях, когда вижу повсеместную замену литературы - паралитературой, "палёной литературой" Устиновых и Акуниных, Рубиных и Быковых, вижу затаптывание русской и мировой классики, понимаю, что дело отнюдь не в Невзорове.
В живописи - торжествует Марат Гельман и его компания, жируют за государственный счёт, на народные деньги, в политике - разнообразная стая Гозманов, восхищающихся эсэсовской формой, в литературе - разнообразные Фигли Мигли. В этом году, мне казалось, явным фаворитом на "Национальном бестселлере" был Максим Кантор с замечательным романом "Красный свет". Да и по мнению большого жюри, роман Кантора явно лидировал. И вдруг, по произволу нового спонсора, председателя малого жюри, человека, далёкого от литературы, лауреатом нацбеста стала писательница Екатерина Чеботарёва, пишущая под псевдонимом Фигль Мигль, с занятным беллетристическим романом "Волки и медведи". И впрямь, вместо Белинского и Гоголя победил "милорд глупый", вместо Чехова "знатоки" назвали Боборыкина. Так уже было и на русском Букере, так было и на прошлой "Большой книге". Явная игра на занижение.
В том же "Московском комсомольце" некий молодой писатель Антон Секисов утверждает, что вся так называемая великая русская литература - это плагиат, калька с западных, французских и немецких, романов и поэм. Его статья так и называется "Плагиат - это наше всё". Оказывается, мы испокон веков были воспитаны на интеллектуальном воровстве. "Интеллектуальное воровство, как и любое, у нас всегда было популярным. В силу культурной и географической окраинности до нас всё доходило как-то трудно и медленно - и в результате мы всегда потребляли то, что уже прожевали-выплюнули на Западе. Да и что доходило - доходило лишь до узкого слоя аристократов. В таких условиях интеллектуальное воровство было, скорее, формой просвещения.
Пушкин, сочиняя "Онегина" по образу и подобию байроновского "Дон Жуана", приобщал русских людей к западным трендам, к большой европейской культуре. А во времена "железного занавеса" наши рокеры совсем уж внаглую передирали музыку и слова у Дилана, роллингов, Боуи, Cure - таким образом донося новомодный рок-н-ролл до отсталого "совка". Ну и уличить в плагиате их было особо некому, кроме двух-трёх людей на весь Советский Союз
Можно сказать, что Пушкин украл идею "Онегина" Великий русский авангард не был оригинален, легко доказать, что футуризм появился в Италии, но гения Хлебникова или Маяковского это не умаляет. Также никому не придёт в голову обвинять Толстого и Достоевского в том, что они паразитировали на возникшем в буржуазных странах направлении - реализме"
Вроде бы всё талантливо, одни шедевры, но заимствованные у западных мастеров культуры. Ну а о том, что Лермонтов всего лишь жалкий байронист, сегодня пишут сами лермонтоведы. Только не понять, почему же именно у Лермонтова учился великий ирландский писатель Джеймс Джойс, почему его творчеством восторгались и Набоков, и Дюма? Почему великие японцы, от Акутагавы до Кобо Абе, учились у Достоевского и Толстого. Весь культурный мир склоняет голову перед нашими классиками, а Невзоровы и Секисовы объявляют их вторичными и устаревшими.
И чего стоит итальянский футурист Маринетти перед Владимиром Маяковским? Маринетти в самой Италии сейчас никто не знает, а вот о Маяковском и итальянцы наслышаны.
Перед нами парад этаких чеховских Яшек из "Вишнёвого сада", ненавидящих всё отечественное. Какая-то всеобщая мода на русофобию.
Наш замечательный пушкинист Валентин Непомнящий не случайно встревожен тем, что Александр Пушкин не попал в число наиболее значимых примеров среди "Имён России". Стало модным среди молодёжи не знать даже Пушкина, что уже говорить о Боратынском или Вяземском.
"Это чрезвычайно дурной и тревожный симптом того, в каком направлении мы развиваемся и какие ценности мы исповедуем, - замечает Непомнящий. - Уже несколько лет место, которое занимает культура, отодвигается на задний план нашей жизни. С того момента, как мы перешли к тому, что называется рыночной экономикой, и стали усваивать рыночное мировоззрение, началось вытеснение культуры из нашего бытия. И особенно ярко это выразилось в реформе образования. Культура в переводе с латыни - это возделывание; но сегодня возделывается не человек, а его инстинкты. В людей внедряют прагматическую систему ценностей: "Пусть мне будет хорошо, а там хоть трава не расти!" Зачем тогда Пушкин?.."
Не нужны ныне ни новаторы, ни архаисты, ни Гоголь, ни Шолохов, ни Гумилёв, ни Бабель. Увы, но такое настроение я замечаю не только у наших лютых либералов, но и у вполне искренних патриотов. Перечёркивание всего нашего прошлого, советского ли, царского, языческого, православного, социалистического, стало главной чертой нового мышления. Но во имя чего перечёркивание?
Когда мои молодые друзья меня убеждают, что идёт совсем иная новая культура, новое мышление, новый стиль жизни, я не пугаюсь. Мой оптимизм поддерживает просто знание нашего прошлого. Когда-то и Владимир Маяковский писал: "Белогвардейца найдёте - и к стенке, а Рафаэля забыли? Забыли Расстрелли вы? Время пулям по стенкам музеев тенькать. Стодюймовками глоток старьё расстреливай" Прошло время - и Маяковский потянулся к русской классике. Вот я и приглядываюсь, может, и в наше время появится среди новых нигилистов такая глыба, и пойдёт в своём развитии напрямую к тому же Пушкину. Но не забываю и о том, что Маяковского окружали стаи ничтожных Бурлюков, перечёркивающих музейное прошлое не во имя новых идей, а просто от избытка собственного хамства и невежества. Бурлюки как раз и остаются безнадёжно в прошлом, а те же Хлебников или Шагал становятся новой классикой.
Время Невзоровых и Секисовых скоротечно, время национальных гениев уходит в вечность!
Кавад Раш
20 июня 2013 0
Политика Общество Армия
Российская историография - это нечто, по малодушию и убожеству мысли до сих пор не поддающееся объяснению. Историки внедрили в сознание сограждан, что Кавказская война - это действия крутого "проконсула Кавказа" Ермолова и подавление мятежа Шамиля. Между тем, война на Кавказе и за Большой Кавказ началась даже не с появления русских полков в Тифлисе, хотя если взять за основу даже эту одну дату (1800 г.), война длилась непрерывно более ста лет. Отдельный Кавказский корпус дал сотни общенациональных героев и имена славных полков.
Кавказ - понятие геополитическое и целостное, и именно таковым представлялся всегда главным врагам России со времён Петра I. Для Британии Кавказ и Каспий - кратчайший путь к Индийскому океану, а позже - к Суэцу.
На самом деле прямые военные действия у ворот Большого Кавказа начал молодой Пётр дерзкими Азовскими походами, создавшими Флот. Он уже тогда замахивался на Индию, а не "форточку" рубил в Европу. За съёмку Дона и карту его бассейна царь был избран в Парижскую академию. Он и в академиках у нас первый. Что же означает для нас и всего мира понятие "Большой Кавказ"? Границу этого геополитического явления с гениальной точностью и непринуждённо дал "кавказец" Пушкин в строках:
Как прославленного брата
Реки знают Тихий Дон;
От Аракса и Евфрата
Я привёз тебе поклон.
Помните ответ Жуковского генералу Паскевичу: "Русской гранью стал Аракс"? Эти границы совпадают и с античным представлением о пределах Большого Кавказа задолго до дня, как Помпей с волнением всматривался в очертания Кавказских гор, где некогда был прикован к скале Прометей. Карс, который за столетие четырежды штурмовали русские полки, до 1917 года с прилегающей областью входил в состав Российской империи.
Как может ошалевший от воровства и турпоездок русскоязычный "электорат" вспомнить о русском Карсе, если он напрочь забыл про русские Измаил, Очаков, Одессу, Херсон, Николаев и Донецк?
