У обоих этих сообществ есть свои плюсы и минусы. Сочетание плюсов тех и других наряду с устранением минусов и делает возможной "твиттереволюцию".
К организационным минусам сетевой структуры пользователей Facebook или ЖЖ относится тот факт, что подобная сеть не предполагает сильного влияния авторитетов, единых правил и норм, не подразумевает никаких отношений подчинения. В такой структуре тяжело или невозможно быстро достичь дисциплины, добиться согласия и общности целей, погасить вспыхнувший конфликт или установить стратегическое видение ситуации. Такая структура чрезвычайно уязвима перед внешним влиянием, не способна по-настоящему организованно сражаться на площадях и не заинтересована в системных изменениях.
Что еще важнее, в сетевой конгломерации блоггеров очень слабы межличностные связи, в то время как уличные выступления — это всегда вопрос близких, фактически братских отношений соратников, готовых идти один за другого на смерть. Друг тянет за собой друга: по данным специалистов, изучавших опыт Красных Бригад, афганских моджахедов и выступлений немцев в Восточной Германии накануне крушения Берлинской стены, 70% новоявленных рекрутов этих движений уже имели по крайней мере одного близкого друга в их рядах.
Поэтому одно лишь "восстание сетевых хомячков" не способно привести к успеху "твиттереволюции". Всегда и всюду оно нуждается в "закваске" — ее роль в арабских бунтах сыграли иерархические организации "братьев-мусульман" и группы "спецсеминаристов".
Не случайно в появившейся в открытом доступе египетской "инструкции по ведению уличных действий" на первом месте среди практических шагов стоит пункт "Проводить с друзьями и соседями демонстрации на улицах жилых районов, расположенных вдали от массовой дислокации сил безопасности". Небезызвестный текст "Как делается революция" идет еще дальше, утверждая: "Чтобы сводное подразделение (часть) успешно работало, надо, чтобы в его основу была положена готовая командная вертикаль уже слаженной боевой единицы". Такой боевой единицей выступает уличная иерархическая организация.
В свою очередь, одни лишь заговоры малочисленных иерархических групп "бойцов" также обречены на провал без широкой поддержки масс "сетевых активистов". И здесь уже могут сыграть свою роль позитивные качества многосоттысячных сетевых сообществ.
В частности, сети могут гораздо быстрее, чем иерархии, собирать для конкретной акции толпы участников. Сети служат отличным механизмом для нагнетания необходимого уровня общественной истерии, выгоняющей людей на улицы, для заражения их гневом, воодушевлением, поддержкой, чувством близкой победы. Сети разрушают монополию государства на информацию и трактовку событий. Именно сети явились тем мостом, который связал восставших в Тунисе или Египте, Бахрейне или Ливии с остальным миром: к падению североафриканских режимов привела в том числе и международная солидарность — искренняя или проплаченная — миллионов юзеров из Америки и Европы с тунисскими "фэйсбуковцами" и "твиттерянами" из Египта.
КАК ЭТО БУДЕТ В РОССИИ?
На примере Египта все это выглядело примерно так. После очередного "зверства режима" происходит катализация протестных энергий: люди, чье сознание подготовлено щедрой агитацией революционеров, в том числе и в Интернете, солидаризируются через близкие родственные и соседские связи и выходят на мирные уличные манифестации сравнительно малыми группами: по десять, сто, двести человек. Вслед за ними на улицы выходят сотни бойцов иерархических отрядов, готовых к стычкам с полицией. Они тянут за собой "внешних друзей" — симпатизирующих им людей, морально готовых вступить в ряды соратников. На улицах уже несколько тысяч человек. Информация об этом активнейшим образом пропагандируется в сетях, создавая полное впечатление "запущенной движухи", к которой не страшно примкнуть колеблющимся и которая становится объектом внимания мировых СМИ. После этого на улицы выходят уже сотни тысяч человек, бороться с которыми полицейскими методами невозможно.
А как же в России? Может ли нечто подобное произойти у нас? Чтобы понять это, необходимо разобраться в гипотетических "составных частях русской "твиттереволюции".
Существуют ли в России закрытые иерархические "боевые" организации, способные выйти на улицы для отпора правительственным силам? Да, существуют: к таковым можно отнести, например, полуподпольные союзы футбольных фанатов. Их спаянные соратники, собирающиеся на сходки по закрытым информационным каналам, способны залудить не только массовую акцию протеста — как это случилось на Манежной площади 11 декабря 2010 года (порядка 5 тысяч участников), — но даже и уличные погромы в центре Москвы (9 июня 2002 года на Тверской).
Возможно ли в России массовое уличное сопротивление власти? Да, возможно: не только начало 90-х годов, но и недавно прокатившиеся по России "пикалевские бунты" твердо подтверждают это.
И теперь возникает ключевой вопрос: способны ли боевые группы футбольных фанов и гипотетические сотни тысяч мирных протестантов объединиться и, поддержанные друг другом, пойти против сил полиции и Внутренних войск? Напомним, что пятнадцати тысяч кишиневских студентов вполне хватило, чтобы разнести в щепки парламент собственной страны — а ведь молдаване ментально не сильно отличаются от россиян (в отличие, возможно, от "революционных киргизов").
К сожалению или к счастью, но подобной возможности, когда бы москвичи превратились в каирцев, а фанаты — в аналог "братьев-мусульман", и оба эти множества, инфильтрованные десятками "сетевых активистов" под эгидой госдепа США, пошли бы захватывать столичные площади и правительственные учреждения, — подобной возможности пока не просматривается. Слишком далеки от социально-политической жизни фанатские группировки, слишком длинный тянется за ними шлейф сотрудничества со спецслужбами, слишком разобщены между собой жители крупных городов, даже соседи по подъезду.
И все же в России есть регион, в котором каирские события вполне могут произойти. Это Северный Кавказ, и прежде всего две его республики — Карачаево-Черкесская и Кабардино-Балкарская. Именно столица последней из них, Нальчик, с населением 269 тысяч человек, является уникальной точкой на карте России, в которой вполне могут сойтись три "составные силы" вероятной "твиттереволюции". Сила №1 — это боевой раж ваххабитского подполья, на счету которого — не только две атаки на административные объекты города: 13 октября 2005 года и 25 февраля 2011 года, — но и вполне мирное "ползучее" распространение своей идеологии среди населения. Сила №2 — это массовое недовольство близко знающих друг друга горожан, чьи социально-экономические чаяния, общие для Северного Кавказа, переплетаются с обостренным национальным вопросом в отношениях между кабардинцами-адыгами-черкесами и балкарцами-карачаевцами. Сила №3 — это весьма развитые и популярные местные интернет-площадки, способные в считанные часы аккумулировать протестный потенциал сотен тысяч сторонников, а в "мирное время" служащие инструментами для пропаганды антигосударственных и сепаратистских настроений.
Опыт двух террористических атак на Нальчик, последняя из которых состоялась всего два месяца назад, свидетельствует о том, что ситуация в республике далека от спокойной и что власти не в полной мере контролируют ее, чтобы иметь возможность подавить в зародыше вспыхнувший массовый бунт. Что еще хуже, в последние недели мы все являемся свидетелями ливийского кризиса, в котором, в отличие от Туниса и Египта, Бахрейна и Сирии, главные события происходили вдали от столицы, в землях "национального меньшинства" (Киренаика), под сепаратистскими лозунгами "мирных граждан", вооруженных "пулеметами и Твиттером", под бдительными взглядами "всего мирового сообщества".
Таким образом, "русская твиттереволюция" вполне может случиться — но произойдет она не на улицах сытой Москвы, контролируемой властью, а, скорее, в отдаленной северокавказской провинции, в которую давно уже протянулись интернет-кабели и просочились адепты отделения региона от России, но до которой все никак не докатятся веяния "модернизации".
Печатается в сокращении. Оригинал статьи — на сайте ежедневной электронной газеты "Файл-РФ" (file-rf.ru)
Алексей Матвийчук -- Казахстан, который мы теряем
В. АЛЕКСАНДРОВ
Казахстан — один из самых крупных соседей России. Он соприкасается с территориями России, землями, населенными такими же русскими людьми, как и в пограничье. По недопониманию или же по преступной воле российских политиков они оторваны от материнского тела Великой России. (Здесь Великая Россия в смысле географической и этнической общности. — А.М. ). Безопасность России напрямую связана с проблемами ее южных окраин. В июле 1998 года во время рабочего визита Н.Назарбаева в Москву подписан очень важный документ — Декларация "О вечной дружбе и союзничестве, ориентированный в ХХI столетие" (аналогичного договора ни у России, ни у Казахстана нет ни с одной другой страной. — А.М. ).
