Назвать, поименовать всех, кто стал третьей книгой - а это пласт нашей жизни в известинской проекции, - не получится. Внятно всмотреться, вслушаться - непосильный урок. Но не обойтись без таких личностей, таких фигур (не фигурантов), как академик Андрей Колмогоров, актёр Василий Меркурьев, художник Олег Теслер, Мария Каллас, Святослав Рихтер, Михаил Зощенко, Мирей Матьё, Всеволод Бобров, Леонид Шинкарёв, Михаил Ильинский. Тот самый, что отметился и самым коротким интервью, которое он взял в Ватикане.
- Трудно ли быть папой римским? - спросил Ильинский.
- Трудно, но можно, - ответил понтифик.
Книга вышла в сложное для известинского коллектива время. Подальше от Пушкина, в другой район уехал бренд "Известия". Что будет дальше, как сложится - определит только время. "Известия" не игрушка на побегушках, а национальное достояние. Не здесь судить-рядить, почему и откуда свалился водораздел. Но помнить народную мудрость: всё возвращается на круги своя нужно. И когда последующие поколения младоизвестинцев задумаются: делать жизнь с кого, с кого, с чего примеры брать, - в выборе им помогут вышедшие и готовящиеся к изданию книги "Известия": страна, события, судьбы[?]".
Ибо сохранение - закон коренной, как сказал русский философ Николай Фёдорович Фёдоров, провидчески писавший о том, что предстоит российскому газетному делу.
Константин БАРЫКИН
От чего ушли…
ОБЪЕКТИВ
Леонид Подольский. Эксперимент: Сборник . - М.: Городская организация Союза писателей России, 2012. - 304 с. - Тираж не указан
"Я долго думал о смысле жизни, правитель. Не в вечности и не в государстве смысл движения истории. Он - в человеке". Это цитата из повести Леонида Подольского "Потоп". И это же - главная особенность автора: его интересует человек. И книга его - о людях.
О людях вообще и о человеке в отдельности, о том, как он находит своё место в истории. И в романе "Эксперимент", и в повестях, и в рассказах, и даже в небольших сатирических очерках Подольский своё пристальное внимание устремляет на человеческую судьбу, пытаясь разгадать, какой же путь жизни - "правильный", да и существует ли такой вообще.
На первый взгляд под одной обложкой собрались произведения совершенно разные - тут и нежный, трогательный рассказ о первой любви - "Воспоминание", и жестокая "правда жизни", от которой некуда деться в повести "Лида", и притча "Потоп"[?] Но всё это объединяет центральная фигура - человека, которая не ускользает от пристального внимания автора никогда.
Получается, у автора герои вовсе не герои, обыкновенные люди, слабые, сбившиеся с пути, и некоторым - это чувствуется - никогда уже не выбиться на верную дорогу[?] Но они не вызывают отторжения, так же как не вызывают и жалости, которая способна унизить человеческое достоинство. Постепенно для читателя, как и для автора, желание понять героев становится чуть ли не навязчивой идеей. Разобраться в поступках - нелегко, зато осудить - проще и привычнее. Для Леонида Подольского это не выход, он ищет нечто другое. И приглашает следовать за ним - ведь истории, им рассказанные, о каждом из нас, а ещё - о России, которую представить без вечного преодоления чего-то попросту невозможно.
Действие романа "Эксперимент" происходит в современной нам России, где слово "модернизация" слышится едва ли реже слова "здравствуйте". Вот и в тихую, привычную жизнь губернатора Садальского грозят ворваться неизвестные, а потому страшные реформы. Элемент сатиры в романе, безусловно, есть, но для автора не главное - высмеять, он хочет проанализировать поведение человека в этой ситуации. С одной стороны - смешно, сразу узнаёшь манеры российских чиновников, готовых ради сохранения (или приобретения) власти на любые "подвиги", а с другой - смеяться совсем не получается: уж слишком живым выглядит Садальский, да и встречался такой в жизни не раз. Главное - не обвинить, а понять человека. Человека, над которым вечно ставятся всё новые и новые "эксперименты", и никто не заботится о том, что однажды может наступить предел, последствия которого предсказать сложно.
О том, что происходит, когда "высшими силами" человек оказывается зажат в угол, - повесть "Лида". В ней уже нет весёлых искорок "Эксперимента", которые периодически проскальзывали, вызывая грустную полуулыбку. "Лида" - настоящая трагедия, страшная прежде всего своей необратимостью. Нет смысла задавать вопрос: "кто виноват?" - он окажется риторическим. Но Подольский не перестаёт вопрошать, как и каждый, кто, несмотря на все пройденные испытания, смог остаться человеком. Исследовать судьбу - дело непростое, но читатель и не найдёт здесь однозначных оценок. В этом - одна из главных особенностей творчества Леонида Подольского. Пройти вместе со своим героем весь путь до конца - вот задача автора. Он хочет лишь увидеть жизнь - непонятную, тяжёлую, но и безмерно дорогую.
Чем-то подход Подольского напоминает режиссуру Андрея Тарковского, для которого в его фильмах главным было - подойти как можно ближе к человеку, сквозь его сны, его потаённые мысли докопаться до главного - понять. Так и автор книги пытается разгадать, что происходит с людьми, откуда столько искалеченных судеб, что в нас самое главное?
Об этом же вопрошает и герой рассказа "Случайная встреча": "Мы все запутались, потеряли самое главное[?] Самое главное[?] А что это - самое главное?" Ответа нет. Может быть, это - прошлое России, от которого, как и от любого прошлого, остались ностальгические полуобманные воспоминания, может быть, будущее, которое по привычке называют "светлым" и которое всё никак не наступает.
Брайнин, герой "Случайной встречи", который и произносит эти слова, сам не понимает всю их трагическую глубину. Из рассказа становится ясно: он - один из тех, кто не смог выяснить пресловутого "самого главного", остался словно за бортом корабля. Он лишь один из многих затерявшихся, не сумевший найти своё место после падения Советского Союза. И дело тут не в Союзе - история, как известно, вечно будет повторяться, а в том, что человеку невыносимо трудно выживать, а хочется жить. Рассказ нельзя даже назвать пессимистичным, он лишь отражение действительности, а в ещё большей степени - человеческой природы.
Брайнин вполне мог бы превратиться в одного из героев рассказа "Старики" - одинокого, беспомощного, оказавшегося "за бортом" жизни теперь уже не метафорически, а вполне реально: голод, холод, болезни - вот удел тех, кто когда-то трудился и жил во имя "общего" блага. И пройти мимо таких людей нельзя, и помочь им - нечем, разве что предложить немного любви и заботы, но откуда их взять среди вечной суеты?..
Особое место во всей книге занимает повесть "Потоп". Её можно назвать современной притчей. Главная мысль этого произведения в том, что не так уж важно, в какое время мы живём, неважны все условности, присущие этому самому времени. Важно то, что человек всегда останется человеком, слабым и одновременно способным на великие поступки.
Сама притча - довольно злая сатира, напоминающая "Котлован" А. Платонова. Тот же Советский Союз, возникший несколько тысяч лет назад, узнаётся буквально в каждом штрихе - и песни, которые поют рабы на стройке канала, и набившие оскомину аббревиатуры - ОПУУПРОПСНЖ (орден Предтечи-Учителя управления по повороту рек, орошению пустыни и строительству новой жизни), и карточная система, и зыбкое равенство, абсурдность которого видна издалека:
"К тому времени, предполагалось, все люди станут трудиться одинаково, и есть тоже в полном равенстве.
- А ежели у меня желудок ширше? - недоверчиво спрашивал старик Зайнаб.
- Сузим. Учёные придумают такую операцию. Наука к тому времени всё сможет, - убеждённо говорил лектор".
Человек вновь оказывается в самой гуще эксперимента, уже вовсе не такого безобидного, о котором шла речь в романе, а эксперимента другого сорта - где речь идёт о жизни и смерти. Поэт Наав ничего не может противопоставить этому опыту, несмотря на готовность пожертвовать своей жизнью ради спасения других. Люди обречены - потому что они всего лишь люди.
Та же мысль повторяется в рассказе "Дом", но здесь звучит она ещё горше, ещё тяжелее смириться с тем, что человеку не дано даже надежды, которая умирает вместе с последним пристанищем, символом своеобразного рая - домом.
Да, книга о человеке, но это не горьковское "человек - это звучит гордо". Гордости здесь нет, равно как и нет торжества тех, кто, преодолев все тяготы, всё-таки выплыл на поверхность. Только получается, что все мечты и стремление остались там - на дне. Не стоит думать, что автор воспевает красоту отчаяния, но и упиваться надеждами на будущее он не предлагает. Нужно лишь пройти свой путь до конца и в поисках смысла жизни вернуться к тому, от чего ушёл, - к человеку.
