«Посреди этого грустного и унылого мира, через окно на другой стороне сторожевой башни, на горизонте, я увидел маленький дом. И этот дом на равнине вызвал у меня робкую улыбку надежды.
Не знаю, честно ли платить такую высокую цену за то, что я не уделял внимание тем секундам и минутам 1 ноября. Но после всего, что со мной случилось, поверь мне, папа, я больше никогда в жизни не буду курить траву. Теперь я могу сказать, что знаю, что такое „дорога в ад“. И я молюсь, чтобы Бог больше не оставлял меня. Я с верой ожидаю результатов расследования и, будучи невиновным, надеюсь, что оно установит, как все было на самом деле: меня не было в той комнате, когда бедную Мередит убивали.
Бедная Мередит. У нас было мало общего, но она определенно не заслужила такого конца. Надеюсь, что справедливость восторжествует, и ее родители вскоре узнают, кто, зачем и как убил их дочь».
Далее Рафаэль объяснял, как это происшествие открыло ему глаза. Он писал, что привык жить в чистом доме с постоянно включенным центральным отоплением, когда снаружи холодно. Он описывал свою теплую кровать, автомобиль своей мечты; как он «ел лучшие из лучших продуктов, какие только может предложить земля»; как у него «был самый лучший из доступных на рынке компьютеров и была семья, которая меня любит».
«Здесь, в тюрьме, есть люди, у которых ничего этого нет, – писал он далее. – Здесь грязная поролоновая постель, крошечная ванная с горячей водой, а отопление включается только на несколько часов в день. Два тонких одеяла и 13-дюймовый телевизор. Даже самая маленькая вещь в тюрьме кажется драгоценностью».
Он писал, что ему трудно привыкнуть к этому, но он постарается отблагодарить за все, что ему было предоставлено в жизни. Он понимает, что одного стремления недостаточно, поэтому нужно усердно работать на благо других, как и на благо себя самого.
«Мне кажется, главное – это любовь, любить себя самого. Потому что все, что мы имеем, не обязательно дано нам по праву. То, что со мной случилось, помогло мне это понять».
Рафаэль писал, что он разговаривает в тюрьме со всеми, с кем только можно, – с врачами, психологами, учителями, охранниками, – стараясь понять, «что же случилось в тот роковой вечер, хотя я абсолютно уверен, что не делал ничего плохого».
По его словам, он пытался понять, какую роль во всем этом сыграла Аманда.
«Насколько я знаю, Аманда ведет беззаботную жизнь, – продолжал он в письме. – Ее единственная цель – получать как можно больше удовольствия. Но даже сама мысль, что она может оказаться убийцей, для меня невыносима. Я слышал ее версию событий. Кое-что из сказанного ею неправда, но я не понимаю, зачем она это говорила. Например, мы вовсе не той ночью принимали душ вместе.
Я допускаю, что отчасти мы оказались в тюрьме из-за того, что я недостаточно внимательно относился ко всему, что случилось той ночью. Я плачý за свою собственную поверхностность, и хочу сказать, что заплачу за это сполна, до последней монеты. Жизнь моя изменилась, и назад пути нет. Мне осталось только собирать разбитые куски и попытаться сложить их вместе».
Это письмо, которое в итальянской прессе было опубликовано полностью, следователи изучили вдоль и поперек, как и показания Аманды, стараясь прочитать между строк дополнительные сведения, которые могли бы оказаться полезными для следствия. Тем временем анализы ДНК доказали причастность к делу последнего подозреваемого, Руди Гуэде. Более того, все говорило о том, что он вступал в половое сношение с Мередит. Образцы его ДНК взяли с зубной щетки в его спальне в Перудже и сравнили с образцами ДНК, обнаруженными на теле Мередит. Но один из адвокатов Гуэде, Витторио Ломбардо, заявил, что результаты тестов не обязательно подразумевают, что убийцей был именно его подзащитный.
«Руди и не отрицает, что был у Мередит дома, а результаты анализов не говорят о том, что сексуальная связь носила насильственный характер. Руди утверждает, что находился в ванной, когда убивали Мередит, и эти анализы не противоречат его показаниям», – сказал Ломбардо.
В Кобленце, когда судья устанавливал его личность, Гуэде сказал, что они вместе с Мередит пришли к ней домой. Потом у него якобы заболел живот, он пошел в ванную и оттуда услышал крики Мередит. По его словам, убил Мередит «неизвестный итальянец», который сбежал из дома. Кроме того, Мередит перед смертью якобы прошептала инициалы «А. Ф.». Сам он сначала пытался спасти девушку, потом испугался и убежал.
«Я обхватил ее руками, пытался вернуть к жизни, но затем поддался панике и убежал» – так он говорил немецкому судье.
Когда об этом узнал Ломбардо, он заявил, что Гуэде произносил это не в присутствии своих законных представителей и поэтому эти показания не имеют юридической силы.
К тому моменты Эдгардо Джобби, детектив из Римского отдела полиции по расследованию серьезных преступлений, сделал еще одно немаловажное открытие. Отпечаток пальца на внутренней стороне двери он опознал как принадлежавший Рафаэлю, хотя Рафаэль утверждал, что не заходил в комнату убитой до того, как полиция обнаружила труп. Вызывал сомнения и след подошвы в крови – он подходил к кроссовкам Рафаэля сорок второго размера.
«Руди Гуэде носит сорок пятый размер», – сказал Джобби.
Но эксперт защиты Джованни Аркуди, который намеревался добиться освобождения Рафаэля через несколько дней, ответил следующим возражением: «Отпечаток подошвы размыт и не обладает ясными и определенными характеристиками».
В субботу, 24 ноября, каким-то образом в прессу просочилась снимки с еще одной камеры наблюдения. Это были фотографии, на которых Аманда и Рафаэль смеются и целуются на следующий день после смерти Мередит. Последние фотографии были сделаны в магазине, где Аманда покупала белье и где, как утверждалось, они обменивались фразами про «дикий секс». На одной из фотографий они обнимались и целовались прямо на виду у других покупателей – и это после того, как накануне они описывали свое потрясение от убийства в полицейском участке. Фотографии прокомментировал владелец магазина «Бабблз».
Как утверждал Карло Мария Скотто ди Ринальди, Аманда и Рафаэль зашли в его магазин 3 ноября и пробыли там минут двадцать. Он узнал их, потому что видел в новостях по телевизору.
«Девушка купила короткую сорочку и стринги», – сказал ди Ринальди.
Он повторил то, что говорил ранее, а именно их слова о том, что они поедут домой и будут заниматься «диким сексом», которые они произнесли, когда собирались расплачиваться. Он также сказал, что некоторые посетители магазина сочли их поведение похожим на эксгибиционизм.
«Их поведение показалось мне очень странным, – продолжал ди Ринальди. – Разглядывая белье, они смеялись и шутили, а девушка сказала, что хочет надеть его до того, как они займутся сексом. Когда я понял, что это те, про кого говорили по телевизору, и что бедную убитую девушку обнаружили только вчера, их поведение еще больше поразило меня».
Тем временем, узнав об аресте Гуэде в Германии, Рафаэль попросил через своих адвокатов предоставить ему возможность встретиться с прокурором и дать дополнительные показания.
«После ареста Руди Гуэде ситуация изменилась, как изменился и характер дела, – сказал один из представителей Рафаэля, Марко Буско. – Наш клиент пожелал уточнить кое-какие детали, но в настоящее время я не могу сказать, что это за детали».
Вскоре после своего освобождения из-под стражи Патрик Лумумба решил публично выступить и рассказать общественности о том, как он относится к делу об убийстве Мередит Керчер. Вероятно, он хотел объяснить, почему его пытались сделать преступником. В итоге все опять сводилось к роли, которую сыграла Аманда Нокс.
В беседе с журналистом The Mail on Sunday он рассказал, что нанял Аманду официанткой в свой трехэтажный клуб «Ле Чик», популярный среди студентов, где можно было потанцевать и попробовать особые напитки на основе рома, за которыми всю ночь стояла очередь. Аманда начала работать – или, по крайней мере, показываться на работе – примерно за месяц до убийства Мередит.
Лумумба вспоминал, как познакомился с Амандой и Мередит в конце сентября, когда только что открыл клуб: один из его друзей сказал, что знает одну американку, которой нужна работа. Лумумба подумал, что это будет неплохо для его бизнеса. Через того же друга он попросил Аманду прийти в бар, чтобы побеседовать насчет работы (казалось бы, что может быть невинней, но именно этот эпизод «запустил в движение колеса судьбы»). Аманда, естественно, согласилась.
На первую встречу она пришла, как он сказал, в «легких брюках» и напустив на себя «горделивый вид». Он почти сразу же понял, что такая официантка ему и нужна.
«Она была открытой, разговорчивой девушкой; она сказала, что приведет мне больше посетителей, потому что знает всех. Мне она не показалась привлекательной, но выглядела она очень самоуверенной. Как будто ей было не обязательно носить откровенную одежду, она и так была уверена в своей сексуальности».
