Связались с Робертом А. Мэхью, ему сообщили в общих чертах о проекте и попросили оценить, может ли он в качестве первого шага к достижению желаемой цели найти доступ к гангстерским элементам.
Г-н Мэхью сообщил, что во время посещения Лас-Вегаса он несколько раз встречался с неким Джонни Розелли. Он знал его только неофициально через клиентов, но ему дали понять, что тот был высокопоставленным членом «синдиката» и контролировал все машины для изготовления льда в Ла-Франхе. По мнению Мэхью, если Розелли был действительно членом клана, несомненно, у него были контакты, которые связывали бы его с игорным бизнесом на Кубе.
Мэхью попросили сблизиться с Розелли, который знал, что Мэхью был руководителем кабинета по частным связям, занимавшимся национальными и иностранными счетами, и сказать ему, что недавно его нанял один клиент, представлявший несколько международных деловых фирм, которые терпели огромные финансовые убытки на Кубе в результате деятельности Кастро. Они были убеждены, что решением их проблемы было устранение Кастро, и были готовы заплатить 150 000 долларов, чтобы добиться этого. Розелли должно было быть ясно, что правительство Соединенных Штатов не знало и не должно было знать об этой операции.
Эта задача была поставлена перед Розелли 14 сентября 1960 года в нью-йоркском отеле «Хилтон Плаза». Его первоначальной реакцией было нежелание ввязываться в это дело, но после убедительных аргументов Мэхью он согласился представить ему одного друга, Сэма Гоулда, который знал «кое-кого из кубинцев». Розелли ясно дал понять, что не хочет никаких денег за свое участие, и думал, что Сэм поступит так же. Никому из этих людей никогда не выплачивали сумм из фондов Управления.
На неделе, начавшейся 25 сентября, Мэхью был представлен Сэму, проживавшему в отеле «Фонтенбло» в Майами-Бич. Только через несколько недель после его встречи с Сэмом и Джо — который был ему представлен как курьер, действовавший между Гаваной и Майами, — он увидел фотографии этих двух лиц в воскресном приложении к журналу «Парейд». Их называли там Момо Сальваторе Джанкана и Сантос Траффиканте. Оба фигурировали в списке генерального прокурора в числе десяти наиболее разыскиваемых людей. Первый описывался как глава «Коза Ностра» в Чикаго и преемник Аль Капоне, а второй — как глава кубинских операций «Коза Ностра». Ознакомившись с этой информацией, Мэхью немедленно позвонил в Управление.
Проанализировав возможные методы для выполнения миссии, Сэм предложил не прибегать к огнестрельному оружию — если бы ему могли достать какую-либо сильную пилюлю, которую можно было бы бросить в еду или питье Кастро, операция была бы намного эффективнее. Сэм указал, что у него есть возможный кандидат в лице Хуана Орты — кубинского служащего, который раньше получал взятки за игорный бизнес и который еще имел доступ к Кастро и находился в стесненном финансовом положении.
ТСД (Подразделение технического обслуживания) попросили сделать 6 пилюль с большой смертельной дозой.
Джо передал пилюли Орте. После нескольких недель попыток Орта, по-видимому, струсил и попросил, чтобы его вывели из операции. Он предложил другого кандидата, который сделал несколько безуспешных попыток».
Все вышесказанное в многочисленных предыдущих абзацах стоит в кавычках. Пусть читатели хорошенько обратят внимание на то, какие методы применялись в Соединенных Штатах, чтобы править миром.
Помню, что в первые годы Революции в кабинетах Национального института аграрной реформы со мной работал человек по фамилии Орта, происходивший из политических антибатистовских кругов. Он казался человеком уважительным и серьезным. Это не может быть другое лицо. Прошли десятки лет, и в отчете ЦРУ я снова встречаю это имя. У меня под рукой нет данных, чтобы немедленно проверить, что с ним стало. Прошу прощения, если невольно обижаю какого-нибудь родственника или потомка, виноват этот человек или не виноват.
Империя создала подлинную машину убийств, состоящую не только из ЦРУ и его методов. Буш сформировал мощные и дорогостоящие сверхструктуры разведки и безопасности и превратил все воздушные, морские и сухопутные силы в орудия всемирной власти, которые несут войны, несправедливость, голод и смерть в любую часть планеты, чтобы воспитывать их жителей в духе демократии и свободы. Американский народ все больше осознает эту реальность.
«Невозможно обманывать весь народ все время», — сказал Линкольн.
Фидель Кастро Рус 30 июня 2007 года, 18.45
ОСНОВАНИЯ МАШИНЫ УБИЙСТВ
Те, кто основал американскую нацию, не могли себе вообразить, что то, что они тогда провозгласили, таило в себе, как любое другое историческое общество, зачатки собственного преобразования.
В привлекательной Декларации независимости от 1776 года, которой в прошлую среду исполнился 231 год, утверждалось нечто, что так или иначе пленило многих из нас: «Мы исходим из той самоочевидной истины, что все люди созданы равными и наделены их Творцом определенными неотчуждаемыми правами, к числу которых относятся жизнь, свобода и стремление к счастью. Для обеспечения этих прав людьми учреждаются правительства, черпающие свои законные полномочия из согласия управляемых. В случае, если какая-либо форма правительства становится губительной для самих этих целей, народ имеет право изменить или упразднить ее и учредить новое правительство, основанное на таких принципах и формах организации власти, которые, как ему представляется, наилучшим образом обеспечат людям безопасность и счастье».
То было плодом влияния лучших мыслителей и философов Европы, задавленной феодализмом, привилегиями аристократии и абсолютными монархиями.
Жан-Жак Руссо утверждал в своем знаменитом «Общественном договоре»: «Самый сильный никогда не бывает достаточно сильным, чтобы быть хозяином, если не преобразует силу в право и покорность в долг… Сила — это физическая мощь; не вижу, какая мораль может проистекать из ее последствий. Уступить силе — акт необходимости, а не воли… Отказаться от свободы — значит отказаться от качества человека, от прав Человечества, даже от его обязанностей. Нет возможного вознаграждения для того, кто отказывается от всего».
В тринадцати добившихся независимости колониях существовали к тому же такие страшные формы рабства, как в древние времена. Мужчин и женщин продавали на общественных аукционах. Возникающая нация рождалась с собственной религией и культурой. Пошлины на чай стали искрой, вызвавшей восстание.
На тех беспредельных землях рабы продолжали оставаться таковыми в течение почти 100 лет, и по прошествии двух веков их потомки страдают от последствий. Существовали индейские общины — законное естественное население, там были леса, вода, озера, стада из миллионов бизонов, природные виды животных и растений, обильные и разнообразные продукты питания. Тогда не знали углеводородов и огромного разбазаривания энергии, характерного для современного общества. Та же декларация принципов, если бы ее провозгласили в странах, лежащих на территории пустыни Сахара, не создала бы рая для европейских эмигрантов. Сегодня приходится говорить об иммигрантах из бедных стран, которые ежегодно миллионами переходят или пытаются перейти границы Соединенных Штатов в поисках работы и не имеют даже родительских прав на своих детей, если те рождаются на американской территории.
Филадельфийская декларация составляется в эпоху, когда существовали только маленькие типографии, и письма шли из одной страны в другую месяцами. Можно было пересчитать по пальцам тех немногих, кто умел читать и писать. Сегодня изображение, слово, идеи доходят в доли секунды из одного угла глобализированной планеты в другой. В умах создаются условные рефлексы. Можно говорить не о праве на свободу слова, а о злоупотреблении этим правом и о массовом отчуждении. В то же время при помощи маленького электронного аппарата любой человек в мирный период может послать в мир свои идеи без того, чтобы ему разрешала это какая бы то ни было конституция. Борьба будет борьбой идей, во всяком случае, борьбой массы истин против массы лжи. Истины не нуждаются в коммерческой рекламе. Никто не может быть не согласен с Филадельфийской декларацией и с «Общественным договором» Жан-Жака Руссо. В обоих документах обосновывается право бороться против воцарившейся всемирной тирании.
Можем ли мы игнорировать грабительские войны и бойни, которые навязывают бедным народам, составляющим три четверти жителей планеты? Нет! Они очень свойственны современному миру и системе, которая не может держаться другим способом. Огромной политической, экономической и научной ценой род человеческий ведут на край пропасти.
