В то время многие темы считались почти запретными, а теперь можно их обсуждать вполне свободно и открыто, без всяких препон. Например, если после 1967 года поднималась тема об Израиле, то это приравнивалось к посягательству на Священное Писание.
Вы не могли сказать ни слова против. Фактически так продолжалось довольно долго. Но в последние годы эта тема также стала более доступной для обсуждения. Теперь вы можете говорить об Израиле довольно свободно и без истерии — без разогнанных митингов, полицейских кордонов и тому подобного. То же самое касается вопросов экологии, прав женщин и других ранее не обсуждавшихся тем, которые теперь можно свободно обсуждать. Движения солидарности тогда не существовало.
Теперь практически нет вопросов, которые нельзя включить в повестку дня для обсуждения, в том числе и вопрос о природе государственного капитализма. Например, в 1960-е годы невозможно было даже представить себе, что может возникнуть общественное движение против транснациональных корпораций. Теперь люди понимают, о чем идет речь.
Существует множество общественных движений, люди осознанно пытаются лишить легитимности негосударственные тирании.
Что Вы можете сказать о дискуссиях на тему империализма?
Скажу то же самое — теперь эта тема открыта. Хотите поговорить об империализме, милости просим. Только в связи с этой темой возникает один вопрос: какую концепцию при обсуждении этой темы было бы правильней использовать? В 1960-е годы вы просто не могли поставить под сомнение фундаментальную доброжелательность политики США.
Не будем, прежде всего, забывать, что тогда в США существовал культ Джона Ф. Кеннеди. Возьмем, к примеру, Юджина Маккарти[46], который считался героем в 1960-е годы. По теперешним меркам его бы приняли за шарлатана. Это пример деятеля, который абсолютно ничего путного не сделал. В 1968 году, когда казалось, что у него появился шанс добиться выдвижения кандидатом в президенты, он без лишнего шума сумел привлечь на свою сторону молодежь, которая хотела реальных перемен. Группа преданных ему молодых людей отправилась агитировать за него в Чикаго. Они ходили по улицам, громко выкрикивая «Дорогу Юджину!». Этих молодых людей в Чикаго избили до крови, а Маккарти просто посмотрел на это сквозь пальцы. Как только он потерял шанс добиться власти, он, по сути дела, самоустранился из политической жизни. Вместо того чтобы воспользоваться своим авторитетом, пусть и дутым, который у него все еще оставался, он начал сочинять статьи о бейсболе, раздавал умные комментарии и писал стихи. Не думаю, что сегодня такое поведение сошло бы с рук какому-нибудь политическому деятелю.
Какие слабости и недостатки в системе власти можно эксплуатировать и разоблачать?
Главным таким недостатком сегодня является значительный разрыв между общественностью и сферами реальной власти. Как политические партии, так и деловые круги по большинству вопросов занимают позиции значительно правее, чем настроения большинства американцев. Это очень показательно. Вы можете наблюдать этот разрыв повсюду.
Сейчас ведется много разговоров о расколе в американском обществе. Мы должны сплотить общество и объединить прореспубликанские «красные штаты» и продемократические «голубые штаты». На самом деле речь идет не о том расколе, который у всех на слуху, а о разрыве между интересами общества и интересами центров власти, правительства и корпоративной системы. Мы сталкиваемся с этим ежедневно. Возьмем другой важный вопрос — об Иране. Подавляющее большинство населения склоняется в пользу дипломатических инициатив, а не конфронтации. Но общественное мнение в стране по этому вопросу не принимается во внимание, также как и общественное мнение в Ираке.
Или возьмем отчет «Исследовательской группы по Ираку». Его довольно интересно читать, но еще интереснее замечать то, о чем он не упоминает. В нем, например, ни слова не говорится о том, чего хотят граждане Ирака. Этот отчет фактически цитирует официальные данные правительства США и других западных источников о результатах опроса общественного мнения в Ираке, правильно указывая, что 61 процент иракцев считает законным нападение на солдат США, но не приводя других данных из этих же источников — например, о проценте иракцев, которые хотят ухода американских войск из их страны.
Вывод авторов отчета сводится к тому, что нам следует изменить нашу тактику таким образом, чтобы на нас не смотрели как на оккупантов. Те же самые опросы общественного мнения показывают, что две трети жителей Багдада хотят немедленного вывода войск США, а подавляющее большинство населения Ирака хочет видеть твердый график вывода войск через год или в более короткий период — возможно, от полугода до года. Это именно то, чего, согласно западным источникам, хотят иракцы. Но в отчете об этом ни слова.
Вы принадлежите к поколению, которое помнит период активного профсоюзного движения в нашей стране. Число организованных рабочих в частном секторе сегодня рекордно мало и лишь немногим больше, чем в государственном секторе. Есть ли возможность оживить профсоюзное движение, и что нужно для этого сделать?
То, что Вы говорите, абсолютно верно. Действительно, охват профсоюзами рабочих государственного сектора остается на довольно стабильном уровне, что подтверждается данными из других источников. Это означает, что рабочие обычно объединяются в профсоюзы, если у них есть такая возможность. В государственном секторе существуют правила, не позволяющие применять незаконные средства противодействия желанию рабочих объединиться в профсоюзы.
Однако в частном секторе после прихода к власти Рональда Рейгана правительство однозначно дало понять, что работодатели могут использовать незаконные способы для подрыва попыток объединения рабочих в профсоюзы, и такие способы практикуются постоянно. Кроме того, в мировой экономике произошел ряд изменений, которые влияют на спад профсоюзного движения. Можно ли эту ситуацию повернуть вспять? Конечно, можно. Но для этого придется преодолеть массу препятствий. И здесь нет ничего нового. Методы организации рабочих известны. Их лишь следует применить. И это не должно быть делом только трудящихся. Объединение рабочих в профсоюзы подразумевает изменения в культурном фоне и другие организационные формы — поддержку, солидарность и тому подобное.
В экономике США наблюдается относительный застой, она перегружена дефицитами и долгами. Производственная база деградирует. Каким Вы видите будущее этой экономики?
Не думаю, что кто-то сможет точно ответить на этот вопрос. Это такой тип экономики, который не существовал прежде. Возьмем для примера автомобильную промышленность. Если под «Соединенными Штатами» вы подразумеваете территорию США, то производственная база действительно приходит в упадок. Но если вы имеете в виду людей, которые владеют Соединенными Штатами, то никакого упадка нет. Оказывается, что транснациональные корпорации со штаб-квартирами в США полным ходом занимаются производством и сборкой автомобилей за границей.
Справедливо ли называть этих людей правящим классом?
Да, мы можем называть их собственниками нашего общества, и кроме того они достаточно во многом контролируют правительство. Они преуспевают. Я не видел последних статистических данных, но их доля в глобальном производстве остается довольно высокой уже в течение длительного времени. Если бы вы подсчитали весь импорт, поступающий в США из филиалов или подконтрольных компаний американских корпораций за границей как продукцию отечественного производства, то дефицит торгового баланса США резко сократился бы. И это логично. Эта продукция является импортом только в том смысле, в каком некое перемещение товаров через границы в рамках командной экономики является торговлей. Но все же это тяжелая ситуация. Страна по уши в долгах, торговый дефицит колоссален, домашние хозяйства тоже погрязли в долгах, корпоративная задолженность огромна.
Добавьте к этому «отрицательные» сбережения[47].
Отрицательные сбережения появились совсем недавно, в последние годы. Огромную часть личного имущества составляет домовладение, которое является довольно неустойчивой формой собственности. Есть все основания предполагать, что существующий мыльный пузырь на рынке недвижимости каким-то образом помог преодолеть коллапс, вызванный мыльным пузырем на рынке ценных бумаг. Если этот пузырь на рынке недвижимости лопнет, ситуация может оказаться очень серьезной. Фактически рынок жилья уже приходит в упадок. Еще один риск состоит в том, что солидные держатели долга США — в первую очередь Китай, но также и Япония, — могут вдруг решиться на диверсификацию своих валютных резервов.
