Мы бы ещё долго беседовали, но тут к дому подъехала иномарка. Из города к Витьке приехал его закадычный друг Николай, тоже пенсионер. Он был не один, привёз с собой молоденькую двадцатилетнюю девушку. "А это кто?" - подозрительно спросила Витькина жена Татьяна, женщина весьма строгих правил. "Ну, это моя хорошая знакомая", - потупившись, ответил Николай. "А, хорошая знакомая? Пойдём со мной", - и Татьяна повела Николая в соседнюю комнату. Через мгновение она начала отчитывать новоявленного донжуана. Она произносила фразы, сравнивающие возраст Николая и незнакомки, называя последнюю годящейся ему не только в дочери, но даже во внучки. Под конец Татьяна начала спрашивать: "А как же Зина? Как же жена твоя законная?" "А что Зина? Зина как Зина. Она дома", - отвечал Николай. "А ты не подумал, что люди-то добрые о тебе скажут? Всё равно все твои похождения станут явными. А дети?" - продолжала атаковать Татьяна. Но тут Николай почувствовал под собой твёрдую почву: "А что дети? Они-то давно уже выросли и разлетелись по свету". И так продолжалось некоторое время.
После активного воспитательного сеанса Николай посадил свою юную подругу в машину и на прощанье говорил что-то оправдательное Татьяне. Он тихо произносил: "Так вот. Этих вот проклятых насмотрелся. Так у них всё это. Думаю: а мы что - хуже, что ли?" Николай махнул рукой, и его автомобиль рванул обратно в Моршанск.
Андрей Смирнов
4 апреля 2013 1
Культура
CISFINITUM & FIRST HUMAN FERRO. "Alchemicals" ("Old Captain")
Примечательный альянс, выдавший внушительную пластинку в пространстве экспериментальной музыки, существующий с конца 90-х Cisfinitum - легендарный постиндустриальный проект Евгения Вороновского, московского композитора и музыканта, ныне продуктивно путешествующего по миру.
First Human Ferro - детище Олега Коляды, одного из столпов украинского индастриала. Коляда и выпустил "Alchemicals" на собственном лейбле. Заодно был переиздан эпохальный альбом Cisfinitum "Landshaft", записанный на рубеже веков и по сей день являющийся своеобразной визитной карточкой проекта, особенно финальный номер "District Delta", новая версия которой венчает и "Alchemicals".
Евгений Вороновский именует свои эксперименты "метафизическим эмбиентом", подчёркивая тем самым, что его творчество неразрывно связано с духовными поисками, с жаждой сакрального.
"Alchemicals" - интересный опыт, когда музыка свободна, но и подчинена идее, содержание наполнено мистическим и культурным знанием. Исследование музыкальных границ, поиск пространств для выражения призрачных образов даёт сильную, красивую, вдохновляющую и подавляющую музыку. Дарк-эмбиент здесь усилен авангардным джазом, психоделией, ритуализмом и почти академическими звуковыми рисунками.
Альбом создавался при участии своеобразной команды звёзд независимого искусства. Даже на оформление был привлечён художник Андрей Бондаренко, самый известный отечественный книжный оформитель. Также на записи засветились Сергей Летов, австралиец Джеймс Тирвелл (Foetus), француз Тьерри Джолиф (Lonsai Maikov), Сергей Фёдорович, обычно разрушающий и нарушающий звуковые конструкции, здесь печально и глубоко дисциплинирован.
"Alchemicals" - это многослойная мистерия звуков, образов, идей. В некотором роде, это пути Абсолюта и пути к Абсолюту. Здесь есть все излюбленные темы Cisfinitum - вечность, боль, свобода. Одновременно бесшабашный нигилизм и тотальность, даже тоталитарность высказывания. Космизм, но лишенный ядовитого оккультного привкуса. И множество самых разнообразных цитат и аллюзий - от индуизма и средневековых гимнов до Даниила Андреева и Эдгара По.
Алхимию называли искусством трансмутации души. Вот "Alchemicals" - это вполне себе опыт современной алхимии. В мире, где разорвано единство познания природы, - это особый, подчас травматический путь к цельности. Как писал Титус Буркхардт: "Не существует "свободомыслящей" алхимии, враждебной религии. Принимая человеческую симпатию, со всеми ее достоинствами и ущербностью, любое спиритуальное искусство не может игнорировать путей спасения. Наличие дохристианской алхимии не доказывает ничего противного: алхимия всегда была органической частью традиции, обнимающей все аспекты человеческого бытия. Что касается истин, явленных христианством, более или менее скрытых от античности, алхимия могла их принять, не опасаясь самоубийства. Серьезно заблуждаются те, кто почитают алхимию самодостаточной религией или даже тайным язычеством. Подобная позиция парализует силы, собранные для реализации внутреннего магистерия. "Дух веет, где хочет", это верно, и нельзя догматически лимитировать его манифестации: однако он не веет там, где в средоточии - Духе Святом - отрицают одно из его откровений... Благодаря алхимическому действу человеческое сознание озаряется божественным лучом, указующим Небо".
Псой Короленко , Андрей Смирнов
4 апреля 2013 1
Культура
Недавно появился альбом Псоя Короленко "Русское Богатство. Том второй". Это новая серия совместного проекта с петербуржской пианисткой и композитором Алёной Аленковой, в котором в кабареточной манере переосмысляются классические произведения русских и зарубежных авторов начала XX века.
Псой Галактионович Короленко (по паспорту Павел Лион) - удивительное и уникальное явление российской сцены. Его песни одновременно полны жизни и филологических игр. Псой провокационен и фундаментален. Богемный любимец и друг консерваторов-традиционалистов.
Последний раз с Псоем (а предпоследний был на лекции Славоя Жижека) я столкнулся на фестивале "От фольклора до авангарда" и чествовании народной певицы Лукерьи Кошелевой. Казалось бы, где Псой и где сбор исполнителей аутентичного фолка. Короленко после своего выступления уехал на сольный концерт. За ним, "Пашу слушать", мимо опешившего журналиста "Завтра" отправились знакомые священники и православные активисты. За разъяснением всех этих ребусов я и обратился к Короленко.
"ЗАВТРА". Псой Короленко - это, конечно, культурное явление. Но такое явление, которое регулярно апеллирует к природному, к фольклорному. Стереотипно - между культурой и фольклором есть противостояние как Псой Короленко уживается в этом конфликте?
Псой КОРОЛЕНКО. Фольклор и высокая культура на протяжении столетий сходились и расходились, были в почете друг у друга, в фаворе и в загоне, обзывали друг друга "жлобами" и "снобами", "деревней" и "самонадеянными элитистскими птичьеязычниками" (то есть говорящими на птичьем языке). К друг другу периодически вдруг прислушивались, узнавали, принимали за себя, присваивали в качестве ценностей, фишки, тренда. Фольклор мог вдруг стать популярным в салонах, а богема сама становилась фольклором в каких-то ее разновидностях. Кто такие хиппи? Особенно русские хиппи. Информанты или информаторы, или сами антропологи, приехавшие в экспедицию? Рыбы или ихтиологи? Эти границы условные, градации плавные. Культура и природа - это мемы, также, как Восток и Запад. Но это мемы, которыми мы живем. Я эти мемы сам люблю, но когда нужно в конкретном вопросе разобраться - они бессильны.
"ЗАВТРА". То есть, эти мемы, сродни репутации, мешают свободно действовать?
П.К. Скорее запутывают мозги, потому что если мы называем фольклор "природой", то мы используем метафору. Фольклор - это часть культуры. Культура - это весь широкий спектр различной языковой деятельности, социальных практик, включая фольклор. Другое дело, есть так называемые "низовые" формы культуры, но это тоже очень условное наименование. Да вроде бы - вот богема, а вот фольклор, вот Лукерья Кошелева, а вот Псой Короленко". Но если мы проведем плавную градацию: вот Лукерья Кошелева, а вот Сергей Старостин. Совсем они инопланетяне друг другу или им есть о чем поговорить в жизни? А Старостину и Владимиру Ивановичу Мартынову? Где тут богема, где фольклор? Слава богу, что эти градации плавные, иначе мы жили бы в мире дискретности. Есть только один мир, он един.
"ЗАВТРА". Но сцена сегодня отличается и от начала ХХ века и даже от 80-х годов. Она сужена потребительским отношением к творчеству, как к развлечению
П.К. Не надо обольщаться. Артист - это интертейнер. Композитор Владимир Мартынов как-то сказал: сейчас в церкви даже музыку играют и песни поют, хотя раньше там было знаменное пение. А музыка, в сущности, нужна либо для развлечения, либо для утешения, либо для каких-то положительных эмоций. Знаменное пение обращается к иному.
Однако Мартынов сделал оговорку, что не нужно слишком увлекаться максимализмом, и сослался на одного старца, который сказал: в последние времена, для того, чтобы соблазнить таких идеалистов будут и иконы самые старинные, и пение будет знаменное, но что это будет в действительности - большой вопрос.
