Замечу, в том, что касается внешнего вида и одеяний, никакие ссылки на бедность и т.п. неприменимы. Во-первых, у них (мадам и существо) независимо от пола приблизительно равные, по крайней мере, одного порядка доходы. Во-вторых, страна переживает бедные времена не как откровение. В послевоенные годы тоже была разруха и нищета. Но тогда человек, имея всего две рубашки и одни брюки, стыдился выйти в грязном, в неотглаженном. Мужчины того времени победили самого сильного в истории человечества противника, строили великую державу.
Нынешние мужеподобные зажмуриваются при виде любого врага — внутреннего или внешнего, и в большинстве своем не хотят строить ничего, даже собственную семью и дом. Растерянные и опускающиеся, они только и могут сетовать на пресловутых "чурок".
Подчеркну, всего лишь сетовать, ибо противодействовать сплоченным и отмобилизованным на жизненную борьбу кавказцам как единая сила, мы — русские, не можем. Разучились, как они, рожать детей, уважать старших, отстаивать свою честь, помогать братьям по вере и крови. А когда-то русский народ был всем этим, ох, как силен! И вот уже женщины, пока еще самые отчаянные, перебегают потихонечку к асфальтовым "горцам". Ну а те, что посильнее последнюю защиту видят в стихийно сопротивляющихся юношах из бритоголовых (выразитель — поэтесса М.Струкова). И не надо ссылаться на коррумпированные милицию и чиновничество — ведь там изначально "работали"; да и сейчас еще в большинстве своем "работают" русские по паспорту люди. А по жизни…
Милиция сама уже готова бросить за решетку того из своих сотрудников, кто слишком активно действует против тех же бесчинствующих азербайджанцев (материалы закрытой ныне программы "Русский дом"). И куда идти русской после репортажа "Русского дома" о том, как приезжие азербайджанцы избивали врача детского сада, уважаемую женщину, изгоняя ее с места работы. Ни русские менты, ни просто соседи, по инерции считающие себя "мужиками", ничем не помогли доброй, полной и красивой женщине, а лишь милостиво пообщались с новыми хозяевами детсада. Мужское население способно лишь на вспышки слепой агрессии, обеспечиваемой бритоголовыми. По меткому выражению В.В. Розанова, погром — есть метание мухи в паутине, в результате которого она еще больше запутывается и ослабевает. Неужели наследники поколения победителей настолько впали в маразм, что стали способны лишь на бесформенный подростковый протест?
Тем временем, женщина оставлена один на один с преступностью, с "черными" на рынке, на улице; с нищетой, с враждебным русофобским государством, с малым ребенком. С больной старой матерью на руках. Она, совершая подвиг, верная чувству долга (о котором многие из "сильной половины" давно забыли) продолжает идти в школы и больницы, заполняя их (теперь часто необогретые и обесточенные) своим теплом и трудом. Она действует в этих учреждениях как будто все мужское население ушло на великую войну и теперь вот полнота заботы о детях, об образовании, о больных и раненых лежит исключительно на ее плечах. Да если бы не было у нас таких женщин-учителей, врачей, медсестер — мы бы давно повымирали, как стадо диких мамонтов. Эту истину нужно признать в качестве научного факта. Режим платит им нищенские пособия (а то и не платит). И полуголодные они снова идут в классы, надрываются, объясняя теоремы, родную речь брошенным на произвол ученикам. Идут в поликлиники, где валятся с ног, принимая в день десятки пациентов, совершая многокилометровые, многокваритирные обходы, в больничные палаты, в операционные, в родильные комнаты.
Когда становится совсем плохо, они объявляют акции: "голодовка в знак невыплаты зарплаты". Как помогают им мужчины, чьи дети остались бы без них безграмотными недоумками? Может быть, тем, уж не знаю как помягче сказать, оригинальным способом, который "придумали" молодые офицеры — стреляют из табельного оружия себе в лоб! Лучшей находки для врагов России не придумать. Кто внушает лейтенантам эту страшную, нелепую мысль? Они — люди при оружии только и опасны для грабителей народа. Но вместо того, чтобы в крайнем хаотичном случае хотя бы попытаться "грабить награбленное", убивают себя. Что случилось с нами, мужики? Неужели смерть отца накормит его детей? Неужели Богу приятна погубленная душа? Чьей добычей станет жена? Инфантилизм и кретинизм, возведенный в немыслимую степень!
Кстати, о продолжительности жизни. Крайне низкая у нас — менее 60 лет у мужчин, говорит она не только о геноциде. Он, геноцид, идет. Но важно, как мы ему сопротивляемся. Ведь это показатель нашей культуры и выживаемости. Культуры оборонной, сохранительной. Почему грузом, больные мы должны висеть на наших женщинах, сейчас или в будущем. Мужи обязаны вести их, помогать им, тащить их. Но как это возможно делать с рассыпающимся трухлявым организмом. На силе воли? Но ее часто не хватает, чтобы просто не пить, просто вести здоровый образ жизни. У нас до сих пор в широких отсталых кругах считается доблестью самоуничтожение, презрение к своему телу и здоровью, как будто они не есть дар свыше. Да и, по правде говоря, разбазаривать-то многим особо нечего — мы уже не такие былинные богатыри, как наши деды. Но вернуть силу и бодрость, накинуть лет десять к продолжительности жизни обязаны наперекор всем геноцидам. Сколько можно отравлять себя, убивать друг друга в пьяных драках, гибнуть в нелепых алко- и наркоавтокатастрофах — ведь это сотни тысяч русских в год!
Загубленной энергии хватило бы, чтобы свалить десять молодых Ельциных, а мы, "благодаря" нашим мужичкам, не смогли повалить одного — спившегося и старого.
Невыносимо, видите ли, смотреть в глаза голодным детям — и стреляются. Невыносимо — и пьем, и колемся, и мчимся навстречу смерти. О том, что выносимо и невыносимо ближним, никто думать не хочет. Тема безответственного эгоизма вообще требует отдельного разговора.
НЕ ОБНАРУЖИВАЕТСЯ ПОТРЕБНОСТЬ ни в какой социальной активности. "А меня политика не интересует" — девиз, намертво задолбленный в голову пассивному обывателю. Не платят зарплату жене-учителю (врачу) — ну и что? "Ничего не поделаешь" — говорит безвольно русский начала ХХI века. Разобщенную массу, которую враждебная власть и нувориши прессуют, затаптывают в грязь, "политика", видите ли, "не интересует". Спроси большинство из них, что такое современные политики-патриоты, о чем говорят, пишут ведущие русские художники. Смею заверить, знания русского "электората" о политике исчерпываются теленоменклатурой фамилий: Путин, Зюганов, Жириновский, Явлинский, Чубайс. Это почти все. Суть процесса — вещь для основной массы неинтересная и недостижимая. Максимум, могут смутно поведать об экзотическом Лимонове. Искренне удивятся, узнав, что законопроект "О статусе русского народа" вот уже который год не может собрать в Думе большинство голосов, как и тому, что у патриотов в Думе никогда не было реального большинства.
Активисты, боевой костяк оппозиционных митингов, всех последних акций протеста (даже русских в Крыму) — женщины предпенсионного и пенсионного возраста. Это касается не только "красных" шествий и акций, та же картина и в православно-патриотическом движении. Остается лишь с завистью смотреть на митинги тех же крымских татар, когда по улицам и площадям идут мощным потоком крепкие, бодрые парни, готовые постоять за свой народ. Русские же почему-то решили, что поколение, создававшее страну, пострадавшее больше других от ее развала, теперь в лице своих измученных женщин должно отстаивать будущее в оппозиционной борьбе: должно идти, протестуя с флагами в руках, транспарантами, тащить на себе тюки с патриотической прессой, чтобы распродавать ее потом в подземных переходах, координировать товарищей звонками, собирать подписи и агитировать перед выборами.
Самое большое, на что отважились мужчины "трудоспособного возраста" — постучали касками по Горбатому мосту. Посидели пол-лета на рельсах — и это вся борьба за последние 10 лет! Еще шахтеры весьма "мужественно" спускаются под землю и там голодают. Понятно, когда такую форму протеста выбирают слабые, беззащитные женщины. Потенциальные борцы политического фронта, добровольно залезающие помирать под землю, лепечущие о каких-то "тормозках" — картина печальная. Если даже представить, что вся страна превращена в зону, тюрьму, то следует знать, что зона эта беспредельная, в которой на голодовки лагерное начальство не обращает внимания. Здесь проходит только жесткая отрицаловка, и шахтеры в роли голодающих учительниц выглядят жалко и глубоко трагикомично.
Единственное направление, на котором едва пробиваются ростки духовной жизни — Православие — тоже продолжает существовать и немного расти в целом силами женщин. "Платочки", старушки спасали Церковь во время атеистической ереси. Продолжается спасение женщинами-прихожанами церковной жизни и теперь. Иначе стояли бы наши, в основном, нищие храмы пустыми, не теплилась, не шла бы в них никакая жизнь. Русские предприниматели щедры в ресторанах (где владельцами "южане") и весьма скупы в поддержке религиозной, впрочем, и любой национальной деятельности. На замечания о коммерциализации РПЦ, о проникновении туда проходимцев, инородцев, стяжателей отвечаю: идите сами в церкви, заполняйте их, проникайте в структуры, составляйте собой истинную православную полноту членов, будьте активными!
