Самое большое, на что отважились мужчины "трудоспособного возраста" — постучали касками по Горбатому мосту. Посидели пол-лета на рельсах — и это вся борьба за последние 10 лет! Еще шахтеры весьма "мужественно" спускаются под землю и там голодают. Понятно, когда такую форму протеста выбирают слабые, беззащитные женщины. Потенциальные борцы политического фронта, добровольно залезающие помирать под землю, лепечущие о каких-то "тормозках" — картина печальная. Если даже представить, что вся страна превращена в зону, тюрьму, то следует знать, что зона эта беспредельная, в которой на голодовки лагерное начальство не обращает внимания. Здесь проходит только жесткая отрицаловка, и шахтеры в роли голодающих учительниц выглядят жалко и глубоко трагикомично.
Единственное направление, на котором едва пробиваются ростки духовной жизни — Православие — тоже продолжает существовать и немного расти в целом силами женщин. "Платочки", старушки спасали Церковь во время атеистической ереси. Продолжается спасение женщинами-прихожанами церковной жизни и теперь. Иначе стояли бы наши, в основном, нищие храмы пустыми, не теплилась, не шла бы в них никакая жизнь. Русские предприниматели щедры в ресторанах (где владельцами "южане") и весьма скупы в поддержке религиозной, впрочем, и любой национальной деятельности. На замечания о коммерциализации РПЦ, о проникновении туда проходимцев, инородцев, стяжателей отвечаю: идите сами в церкви, заполняйте их, проникайте в структуры, составляйте собой истинную православную полноту членов, будьте активными!
Не идут. Мужская половина неохоча до Просвещения, а охоча до телевизора и дивана, до спиртного, до гордыни бессмысленных словопрений по поводу Писания: "нам не понятно". Но нет ведь и желания понимать. Куда поведут они своих жен, сестер, сыновей и дочерей? Многие женщины в религиозном вопросе вышли далеко вперед, как и по многим другим позициям, и остается лишь смиренно радоваться, что есть кому помолиться в трудный час за неприкаянные души. Ложь, что всегда так было. Русь созидали благочестивые труженики, воины и цари, набожность которых (хотя бы того же Петра Великого) сегодня не может не поражать. Изгадившийся, опустившийся, поддавшийся во всем и вся врагам современный "россиянин" ярко иллюстрирует мысль Достоевского: "С Богом русский человек велик, а без веры становится дерьмом" (заранее извиняюсь за неточность цитаты).
Еще есть надежда, что сыны России поднимут голову, стряхнут сонную одурь. Преодолеют расслабление. Подвиг псковских десантников, стояние в Вере наших лучших священников, несгибаемость просвещенных патриотов тому порукой. Но если мужчины окончательно дрогнут, не воодушевятся, как древние галлы, своими сестрами (те обнаженными ринулись на мечи Юлия Цезаря), а станут, как развращенные галлы нынешние — то пусть Господь пошлет нам великую женщину. Пусть она станет тем вождем, приход которого предсказывали святые. Человеком великого ума, несгибаемой воли и кристальной честности. Пока же советую большинству товарищей мужчин, в том числе и себе, заткнуться по поводу женской "слабости" и "недоразвитости", и вспомнить, что полагается делать мужчине, когда его женщину обижают. Обижена и унижена мать-Россия, а значит все ее дочери.
Хватит позориться, мужики.
11 ноября 2003 0
46(521)
Date: 11-11-2003
Author: Семен Заполошный
«ЖИВЬEМ НЕ ВОЗЬМEТЕ!..» (“Ордену куртуазных маньеристов” — 15 лет)
О концерте группы "Идолы молодежи" я узнал из Интернета — объява была дана на таких крупных сайтах, как www.specialradio.ru. и www.okm.ru.
Неспроста, подумалось мне, надо бы сходить. Я, конечно, слышал и "Бахыт-компот", и "Лосьон", и проект "Степанцов-Лосьон", а что это за "Идолы” такие? Открыв недавно совсем вышедшую "Энциклопедию русского рока", я нашёл там статью про Константэна Григорьева — куртуазного маньериста, как раз игравшего и в "Лосьоне", и в "Бахыт-компоте". Там прямо говорилось, что "Идолы" — музыкальный проект Григорьева и ещё одного куртуазного маньериста Андрея Добрынина… И вот я в музее. Вижу толпы выпивающих и смеющихся людей. Изучаю развешанные по стенам плакаты: "Стремительно снижающая обороты супергруппа…", "Сэмплы и синтезаторы…", "Эклектика и электромузыка…", "Всем танцевать!". В зале на чёрном рояле сидит плюшевый поросёнок. Рядом с ним — ещё один плакат: "Это ложный идол. Он сочинял неискренние песни". Забавно. Стоят колонки, хорошие клавиши, пюпитры — на одном намотаны новогодние дождики, на другом лежат тексты. В 19.30 клавишник изображает что-то вроде туша, и на сцену выбегает рыжий человек в очках (бородка-бук, очки, военного вида бейсболка на голове, мощные боты, добродушная улыбка, чёрная майка с окровавленным кроликом и надписью "Живьём не возьмёте!" — ибо кролик отстреливается). Зал аплодирует. Рыжий приветствует собравшихся, говорит о том, как будет построен вечер, а потом начинает читать свои энергичные "Вирелэ об "Идолах молодёжи":
"Я спою будь здоров,
Я рубиться готов
Жутко.
Мы бодры, веселы,
Не слезаем с иглы —
Шутка.
Наш различен музон —
Поп, джаз, рок и шансон,
Диско —
Сплав могучий, как зверь,
И удача теперь
Близко.
После чего напоминает залу, что его зовут Константэн Григорьев, и приглашает на сцену поэта Дмитрия Быкова. Тот в дико-ураганном темпе читает три своих стихотворения "ещё куртуазного периода", как он сказал. А потом читает смешные стихи про Путина Андрей Добрынин. Он же поёт а-капелла уморительную песню "А на могиле Старый Череп чинно гнил, а Красну Клюкву из болота он любил…" Признаться, я давно такого бреда не слышал. Весь зал рыдал от хохота! Далее началась музыкальная программа. Григорьев включил "шайтан-машину", как он выразился (на самом деле — небольшой музыкальный центр "Айва"), и зазвучала очень красивая мелодия без слов. Вещь называлась "Это любовь". Чем-то она напомнила мне мелодии групп "Спейс" и "Зодиак". Константэн ловко подыгрывал себе на маленькой клавиатуре "Касио". Потом начал петь хип-хоп с названием "Говорит Кастет". После небольшой паузы на сцену вышел гитарист, и "Идолы" забацали торжественную молитву "Аве Мария" с настоящим церковным хором (фонограмма, конечно). Далее звучали быстрые песни — "Ты-ты-ты", "Упс! Я сделал это снова!" (с рефреном "Стопарик — упс! Огурчик — хрупс! На сдачу дали чупа-чупс!"), частушки в ритме "Калимбы де Луны" с изощрёнными матюками! Потом — совершенно неожиданно — пошла грустная, глубокая и красивая песня "Каждая мелочь может изменить твою судьбу". С роскошнейшими гитарными соляками. Завершилось первое отделение ещё более неожиданным появлением на сцене девочки Оли с большим сверкающим крестом на груди. Она спела сюрреалистическую песню Константэна "Доклад трёх гусениц о Северном Сиянии" под дружные хлопки зала. Второе отделение началось с профессионально исполненного лёгкого джаза. Потом пошёл большой блок прикольных песен на стихи Добрынина. Это было больше похоже на так называемый "шансон", но тексты я услышал куда интереснее, чем на одноимённом радио. После рок-композиции с завораживающей мелодией, неким вампирским настроением и дурацким припевом "Шуб-шуби-дуб" (я-то понял, что это всё ирония, но все ли поймут?) народ ринулся плясать под вещь "Самец-удалец". А когда Григорьев — уже в зелёном с золотым орнаментом халате и расшитой блёстками тюбетейке — запел любимую мной "Хуаниту", я тоже пошёл в пляс. И продолжал выкидывать коленца под "Ча-ча-ча", "Моржик, моржик, съёшь мой коржик…", "Песню о дружбе" — это теперь вообще мой футбольный гимн! В финале Григорьев объявил состав, поблагодарив гитариста Дениса Розадеева и клавишника Александра Пантюхина. Под хип-хоп барабаны. На этом концерт закончился. Народ никак не хотел расходиться, заведённый чумовым драйвом. Но музыканты стали в темпе всё отключать и выгружать на улицу аппаратуру. Я выждал момент, когда все технические проблемы были улажены, и взял у Григорьева на улице интервью. Оно получилось коротким — поэта ждала дорогущая иномарка с личным шофёром, и он заметно торопился в какой-то суши-бар. Вот каким получилось интервью:
Корреспондент. Привет, Константэн, поздравляю с удачным концертом! А у вас, я гляжу, есть личный шофёр?
Константин Григорьев, закуривая. Да нет, это просто одна знакомая позвала нас с Денисом отужинать с ней. Она из Балхаша, как и мы. Такой город в Казахстане. Мы с ней со школы не виделись, прикинь!
