— Любовь Васильевна, в разговоре с вами мы не можем не вспомнить вашего сына Евгения — воина-мученика. Почитание его стало поистине всенародным, сейчас собираются материалы для канонизации, которая состоится на ближайшем Архиерейском соборе. Каким был ваш сын?
— В его жизни много значил крест: по крестику мы смогли найти его тело. И ведь какой тяжелый Крест был ему предназначен!..
Когда спрашивают: "Каким он был?" — я немного теряюсь. Не был он каким-то особенным, "писаным" красавцем. Не могу сказать, что он обладал какими-то незаурядными способностями или талантом. Он, конечно, писал мне замечательные теплые стихи, спортом занимался. Но так это многие делают…Однако мне кажется, что все-таки есть два главных слова, описывающих Женю. Во-первых, он был очень верный. Верен мне, верен присяге, верен Родине. Он был верным и надежным. Вот два его главных качества.
После его гибели два года мне настолько было тяжело, что я, честно вам скажу, роптала. "Ах, Женька, Женька, — думала, — что же ты натворил. Лучше бы согласился на все, лишь бы живым домой вернулся". Но потом я вдруг со всей ясностью поняла, что предать в тот момент означало для него — стать предателем навсегда… Конечно, мать всегда сына поймет. Но каково было бы ему с самим собой…
Однажды в Хорсиное, когда "вертушка", на которой мы летели, попала под обстрел, я подумала, что это конец. И надо же, я в этот момент была бы рада, если бы меня убили. Потому что это была бы прекрасная смерть!..
Но, видно, не судьба — вернулись...
Замер, установка, монтаж окна в деревянный дом 9 от Делини
Леонид Симонович СЕРБСКИЙ АНГЕЛ
Empty data received from address [ http://zavtra.ru/cgi//veil//data/zavtra/00/339/53.html ].
Роман Багдасаров ИЗОГРАФ СОЛНЕЧНОЙ ИМПЕРИИ
В Дарвиновском музее Москвы завершился маленький вернисаж Михаила Михайловича Потапова… Москвичи смогли увидеть и несколько шедевров из знаменитой "Эхнатонианы" 96-летнего живописца. Как обычно, реакции СМИ почти не последовало. Произведения Потапова, построенные на доскональном знании археологических памятников Египта, равно как и сам облик старца, потомственного русского дворянина, откровенно перпендикулярны богемной тусовке. Интерес искусствоведов к творчеству патриарха российской живописи застрял на профаническом умилении чудаком, который словно с натуры пишет портреты фараонов Нового Царства. Но феномен Потапова, чьё сознание параллельно присутствует в современной России и Египте XVIII династии, — не просто забавный казус. "Я — осколок дореволюционной Российской Империи, которой завидовали и Европа, и Америка", — заявляет своё кредо Михаил Михайлович на страницах автобиографии "Египтянин" (Екатеринбург, 1998). Что-то неуловимо меняется в воздухе, когда слышишь надтреснутый, но по-прежнему сильный голос Мастера. В его соликамском музее-квартире с реальности спадает пелена, мешающая отличать вечное от преходящего. Событиям и лицам возвращается истинный масштаб, потому что рядом находится тот, кто продолжает считать себя подданным двух величайших по своей духовности царей — Аменхотепа IV (Эхнатона) и Николая II.
СТАРЕЙШИЙ ИКОНОПИСЕЦ
Египетскую тему Потапова трудно оценить без учёта того, что он, архидиакон Михаил, является к тому же старейшим православным иконописцем. С 1946 года он, не переставая, пишет христианские образа. В атеистической стране М.М.Потапову удалось создать монументальные росписи в Мукачеве (1953-56) и в Успенском храме Одесского мужского монастыря (2-я пол. 1970-х), оформить иконостас кафедрального собора Одессы (1954). Понимая, что копирование древнерусской плоскостности и кричащей красно-зелёной гаммы означает тупик, Потапов выработал уникальную художественную манеру. Он сплавил опыт византийской фрески XI-XII вв. (эпохи её расцвета) с приёмами русских академистов, В.М.Васнецова, гениального М.А.Врубеля. Зачерпнув из православной традиции лучшее, стиль Потапова не обязывает современного человека превращаться из молящегося в музейного экскурсанта. Он доступен всякому, входящему в церковь с чистым сердцем, а не только избранным приверженцам "древнего пошиба", в пылу модной нынче реставрации забывших, что назначение храма не возрождать минувшее искусство, а раскрывать таинства Веры перед душами живых людей.
Художник работал на огромных холстах, которые затем наклеивались на стены, придумал десятки орнаментов, руководил деятельностью нескольких бригад подмастерьев. Несмотря на очевидные ориентиры в православной традиции, храмовые работы М.М.Потапова трудно обвинить в рабском подражании предшествующим образцам. Лёгкие, нежные тональности, мягкость анатомического рельефа, глубоко продуманные композиции, где оригинальность замысла никогда не выпячивается в ущерб канону.
Более 30 лет посвятил Михаил Михайлович стезе изографа. Когда в 1980 г. Патриарх Александрийской Церкви Николай VI осмотрел стенопись Одесского монастыря, он воскликнул: "Впервые вижу в вашей стране нашу византийскую стенопись. Честь и хвала художнику!" Его Святейшество наградил архидиакона М.М.Потапова Орденом Св.Марка. А Русская Православная Церковь — скромной пенсией в 45 руб. Одной из последних работ Потапова на церковном поприще является редкий по изяществу иконостас храма Иоанна Предтечи (1988-89) под Соликамском.
МОНОТЕИЗМ ДО МОИСЕЯ
Видимо, не случайно первая выставка Потапова состоялась именно там, на Урале, в Соликамске. А через 3 года местный музей закупил часть работ художника, а самому ему была выделена квартира и он смог переехать туда из Закарпатья. Соликамск, Кама (основная река Пермского края), Кемь (древнее имя Египта) — в этих названиях один, общий корень. И нельзя не увидеть перст Божий в том, что всю жизнь прославлявший Эхнатона, "солнечного Мессию Египта", живописец наконец осел в городе, где два слова, "Солнце" и "Кемь", сливаются воедино.
— Но что общего между Египтом, чей фараон в богослужении выступает как гонитель народа Божия, и православной иконописью? — поинтересуется дотошный читатель. Действительно, в христианском предании понятие "Египет" часто олицетворяет тяготы греховного рабства. Из этого рабства, победив черномагических жрецов, вывел свой народ пророк Единого Бога Моисей. Однако есть и другой Египет — Египет праведного Иосифа и Христа, где Иисус скрывался от ищеек Ирода и оживлял глиняных птиц; Египет отцов-пустынников и александрийской школы богословия; наконец — Египет фараона Аменхотепа IV Эхнатона (1364-47 до н.э.), величайшего религиозного революционера, спор о котором не утихает до сего дня.
"…Моя душа жила тогда в Египте", — просто говорит Михаил Михайлович. Вернее — продолжает жить до сих пор… Сведя запутанную структуру божеств к единственному культу Атона, почитавшегося в образе многорукого Солнца, Эхнатон предвосхитил грядущую эру Монотеизма, когда религиозное чувство перестало расползаться по горизонтали, чтобы окончательно сосредоточиться на прорыве в область Трансцендентного. "О, сколь многочисленно творимое Тобою/И скрытое от мира людей,/Бог единственный! Нет другого, кроме Тебя!/Ты был один — и сотворил землю по желанию сердца своего…" Исполнив положенный им на музыку Большой гимн Атону, диакон Михаил шёл на службу в храм, где пел положенный тропарь празднику, и это было для него совершенно органичным. Ведь ежедневно на вечернем богослужении Православная Церковь провожает Солнце гимном "Свете Тихий" в честь Подателя Жизни. Солнечный культ, учреждённый Эхнатоном, был не бoльшим язычеством, чем строки Псалтири, где сказано, что "Господь Бог есть Солнце" (Пс 83:12). Эхнатон понимал, что солнечный диск — всего лишь та внешняя форма, в которой Атон предпочитает являть себя людям. На самом деле, Бог есть нечто большее — это жизненная сила как таковая, энергия, необходимая для развития всего существующего. Атон лишь пользуется Солнцем, чтобы проявить себя с максимальной эффективностью.
Как и император Константин, Эхнатон оставался полновластным самодержцем, сочетая духовное и царское служение. Даже горячий противник имперской государственности, Даниил Андреев, не скрывал восхищения перед гением этого владыки: "Провиденциальные силы сделали первый в мировой истории шаг к озарению народных сознаний реальностью Единого Бога. Если бы реформа Эхнатона удалась, встретив достойных преемников и продолжателей, миссия Христа была бы осуществлена на несколько веков раньше, и не на Иордане, а в долине Нила".
Если сравнить "Большой гимн Атону" со 103-м псалмом, станет очевидным, откуда взялись не только многие библейские идеи, но и конкретные эпитеты и выражения. А если вспомнить, что Исход монотеистов-израильтян из Египта произошёл в промежутке 1290-20 гг. до н.э., когда Рамессиды постарались затереть последние следы влияния фараона-еретика, то поменяется привычная концепция священной истории, где Израиль объявлен якобы единственным народом, чтившим Истинного Бога. На самом деле, подобный взгляд устарел ещё во времена Византии, когда Церковь вместе с еврейскими пророками воздала должное провозвестникам Святой Троицы и Христа среди остальных народов, принятых в Новый Завет. На Руси особо почитали лик философов и сивилл-прорицательниц, их изображали на фресках и иконах. В Соликамском музее, где развёрнута постоянная экспозиция Потапова, можно увидеть иконы Дельфийский и Волошской сивилл, написанные в сер. XIX в. Если бы не революция, по кусочкам разметавшая причудливое здание Православной Империи, кто знает, не появились ли бы в храмах очередные иконы "внешних" мудрецов, а среди них Аменхотеп IV и его супруга Нефертити, ставшие известными лишь на рубеже столетий?
