А что в России?
Посмотрев, что происходит в мире, интересно обратить взгляд на Россию. С наукой в России в первую очередь ассоциируются Российская академия наук и лидер среди вузов — Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова. В таблице приведены данные Web of Science по числу публикаций для России, РАН (Russian Acad Sci и RAS) и МГУ (Lomonosov State Univ + Moscow). Однако в реальности приведенные данные по публикациям РАН оказываются несколько заниженными: во многих статьях из наиболее известных академических институтов (от 15 до 35 % от общего числа публикаций для проверенных мной институтов), особенно «именных» (Физический институт им. П.Н. Лебедева РАН, Математический институт им. В.А. Стеклова РАН и т.д.), не указывается принадлежность института к академии. А у ряда институтов ядерного профиля (Институт ядерной физики им. Г.И. Будкера СО РАН) академическая принадлежность указывается всего лишь в трети статей. За счет этого РАН «теряет» примерно полторы-две тысячи статей. Доля РАН в общем числе российский публикаций составляет примерно 55 %, МГУ — более 10 %, причем эта доля растет со временем: 15 лет назад на РАН приходилось примерно 40 % статей из России, на МГУ — несколько менее 10 %. Как можно видеть, практически весь рост числа публикаций из России в последние годы приходится на РАН и МГУ.
Публикационная активность некоторых российских научных организаций в период 1995—2009 гг.
1995 г. 2000 г. 2005 г. 2009 г. Россия 27814 29103 27572 31552 РАН 9945 12583 12354 15610 МГУ 2612 2358 3193 3499 РНЦ «Курчатовский институт» 419 457 432 421
Однако и результаты РАН с МГУ сложно назвать блестящими. Для этих структур рост числа публикаций за последний 15 лет находится вблизи нижней границы того, что показывают наиболее развитые страны, что свидетельствует: восстановления после периода обвального падения финансирования в начале 90-х и оттока значительного числа квалифицированных ученых за рубеж и в другие сферы деятельности, «вымывшего» сотрудников среднего возраста, не происходит. Скорее, имеет место медленное падение общего уровня, хотя в целом пока все еще держится в основном на плечах квалифицированных ученых и преподавателей старшего поколения. Несложно себе представить, что случится, когда это поколение сойдет со сцены, если не произойдет значительных изменений к лучшему, в первую очередь в плане притока в науку работающей молодежи.
«Деньги, деньги, дребеденьги...»
То, что без роста финансирования науки ситуации к лучшему не изменить, очевидно. Однако все ли упирается в деньги? У принимаемых в последние годы решений была разная логика. Часто дело сводится к выделению значительных средств той или иной организации с мотивацией «закупят современное оборудование и начнут делать науку высокого уровня». В первую очередь тут следует обратить внимание на Сибирский и Южный федеральные университеты и РНЦ «Курчатовский институт», получающие миллиарды рублей на развитие. Посмотрим, что произошло с этими организациями.
Федеральные университеты были созданы совсем недавно, во второй половине 2006 г, так что нет возможности отследить публикационную динамику на разумном промежутке времени. В 2009 г. два федеральных университета, ежегодно получавшие по 3 млрд руб., опубликовали около 490 статей в журналах, индексируемых Web of Science. Не только МГУ и СПбГУ, но лидеры по публикациям из числа академических институтов — Физико-технический институт им. А.Ф. Иоффе РАН и Физический институт им. П.Н. Лебедева РАН — публикуют больше статей — за двумя последними институтами Web of Science насчитывает 810 и 570 статей соответственно. При этом каждый федеральный университет опережает любой из названных институтов и по объему закупок дорогостоящего оборудования и финансированию НИР, и по числу научно-педагогических работников. По состоянию на 2008 г. в Южном федеральном университете работали 3233 профессоров и преподавателей, а также 724 научных работника, в их числе 483 доктора наук и 2052 кандидата наук. В Сибирском федеральном университете по состоянию на 2008 г. работали примерно 3000 профессоров и преподавателей (данных о числе научных сотрудников найти не удалось), в их числе 408 докторов наук и 1684 кандидата наук. В каждом из упомянутых выше ин-статутов работает примерно 1600 сотрудников, из которых половина — научные сотрудники.
При создании федеральных университетов предполагалось, что там будет развиваться наука высокого уровня. В отчете ректора Южного федерального университета В.Г. За-харевича «О работе университета в 2007 г» [3] есть информация об «Основных целевых показателях развития ЮФУ на период до 2015 г» (слайд 16). Там, в частности, присутствуют такие показатели, как «количество статей в журналах с импакт-фактором по техническим и естественным наукам (на 1 сотр. в год)» (0,1 в 2010 г.) и «количество публикаций в Nature & Science за последние 5 лет» (4 в 2010 г.). Если судить по состоянию на 2009 г., то до достижения заявленных целей далеко: по числу статей в журналах с импакт-фактором на одного сотрудника из числа ППС и научных работников реальные показатели не дотягивают до плана примерно в два раза, а со статьями в Nature и Science вообще ничего не выходит — по состоянию на сегодняшний день не опубликовано ни одной статьи...
Что активно развивается в федеральных университетах, так это малокомпетентная, но хорошо оплачиваемая бюрократия. Об этом говорилось, в частности, в обращении ученого совета факультета механики, математики и компьютерных наук к ученому совету ЮФУ 2008 г. [4]. Насколько можно судить по поступающей из Сибирского федерального университета информации, там ситуация примерно такая же: резко выросло число «людей в окошках» — получающих неплохие зарплаты клерков, которые заняты всевозможными согласованиями.
Итак, с созданием «вузов будущего», способных «производить глобально значимые знания и технологии», а также готовить «современные кадры, способные позитивно влиять на внутрироссийские и мировые процессы», пока не задалось. Но, может быть, процесс создания передовой национальной лаборатории — прообраза научно-исследовательского и инновационного центра будущего — идет более успешно?
РНЦ «Курчатовский институт» — безусловно, организация с достойным прошлым и мощным кадровым потенциалом. На сайте института и в его рекламных проспектах можно найти следующие данные о нем: 7 уникальных установок, около 5000 сотрудников, в том числе 2000 научных работников, 900 докторов и кандидатов наук, 21 член Российской академии наук. Курчатовский институт, являясь головной научной организацией программы координации работ в области нанотехнологий и наноматериалов в России, получает огромные средства в рамках различных федеральных целевых программ — как через лотовые конкурсы, так и через прописываемые без конкурса инвестиции в развитие инфраструктуры. Только в рамках ФЦП «Развитие инфраструктуры наноиндустрии» объем инвестиций в объекты Курчатовского института в 2008 — 2010 гг. составит 5,3 млрд руб. [5]. Курчатовский институт хорошо представлен в высших консультативных органах при руководстве страны. В состав президентского Совета по науке, технологиям и образованию входят директор РНЦ «Курчатовский институт» член-корреспондент РАН М.В. Ковальчук (многолетний ученый секретарь СНТО), президент РНЦ «Курчатовский институт» академик Е.П. Велихов и совмещающий руководство Центром «Биоинженерия» РАН с работой в Курчатовском институте академик К.Г. Скрябин. Ни одно другое учреждение России не имеет столь масштабного представительства в СНТО. Этим не ограничивается. Е.П. Велихов является секретарем Общественной палаты РФ, а М.В. Ковальчук возглавляет Комиссию Общественной палаты по науке и инновациям. Курчатовский институт ежегодно посещают руководители страны, а директор и президент института, демонстрируя им массу закупленного дорогостоящего оборудования, рисуют картину грядущего расцвета нано- , био- , инфо- , когнитивных наук и технологий в национальной лаборатории.
Что же можно увидеть, если отвлечься от планов громадья и победных реляций и посмотреть на цифры? Результат мы видим в таблице (Kurchatov Inst и Kurchatov Atom): ситуация с публикациями в Курчатовском институте даже хуже, чем в среднем по России: в последние 10 лет происходит постепенное падение числа статей, публикуемых сотрудниками института. Как ясно из написанного выше, это несовместимо не только с чисто научным, но и с научно-техническим развитием, а является признаком упадка и деградации научно-технического потенциала.
Другие факты указывают на то же самое. Нельзя сказать, что сотрудники Курчатовского института стали публиковаться несколько меньше, зато в более высокорейтинговых журналах: к примеру, число статей в журналах семейства Physical Review уменьшилось с 2000 по 2009 г. с 53 до 44. Экспертная оценка, когда речь идет не о мегалотах, в получении которых, по понятным причинам, Курчатовский институт вне конкуренции, а о небольших проектах, где не задействован мощный административный ресурс, также показывает, что институт не выглядит «лидером по результативности». Я проанализировал доступные данные за несколько последних лет по распределяемым через РИНКЦЭ грантам Президента РФ для молодых кандидатов наук, а также по инициативным проектам РФФИ. Оказывается, что упомянутые выше ФИАН и ФТИ РАН получают заметно больше грантов Президента для молодых ученых и проектов РФФИ, чем Курчатовский институт.
