Душа русского человека — чувствительный инструмент. Вы это знаете, но частенько забываетесь в полемическом пылу, который накатывает на Вас все чаще в угоду национальной солидарности. Русский человек трудный на раскачку. Русского человека легко обмануть, часто он сам подл, ае" ся обману, лишь бы ему не досаждали умники. «Не замай». Ему лень бывает даже отмахнуться. Но… По закону Природы недостаток чего‑либо у человека восполняется избытком другого. Положим, у слепого обостренный слух и т. д. Так и здесь: некоторая социальная вялость русского человека, его инертность восполняется обостренной зоркостью души, подспудной энергией. Поэтому как
бы Вы ни ухищрялись, одурманенные идеей всемирного господства, как ни раскручивали свои интриги, как бы ни упражнялись в тактике и стратегии одурачивания гоев, все это подмечается, «наматывается на ус» и, придет время, будет энергично развеяно.
Но это присказка. А сказка вот о чем. Прочитал я Вашу «Притерпелость» и захотелось Вам ответить. В этом панегирике Вы просматриваетесь основательно. За откровенность — откровенность. И прошу Вас, не обижайтесь. Вы позволили себе выпады не против там кого‑то, хотя задеваете некоторых, а против целого народа. Так вот, Ваша нелюбезность к моему народу вызывает ответную нелюбезность. Как говорится — каков привет, таков и ответ.
«Не упомню, от кого и когда я впервые услышал это русским русское, трагически емкое слово», — так начинается Ваша статья. Что это? Стилистический ляп? Специально накручено ради словосочетания «русским русское»? Да. Специально. Ибо просто так, Вы — стилист и мастер слова, не могли этого допустить. Употребленное якобы наподобие сочетания «белым — бело», это словосочетание здесь ни к чему. Оно здесь как на корове седло. Но Вам надо, чтоб читатель в подсознании поставил между ними тире и у него отложилось «русским — русское». После этого зашифрованного посыла, далее читателю должно быть совершенно ясно, хоть в подсознании, о какой части народа идет речь. О русских. Но, дорогой Евгений Александрович, Вы — не заметили, как перехитрили самого себя: Вы отделили себя от русского народа. Уже читая статью, думаешь — а Вы, собственно, кто? Ответ теперь однозначный. И даже портрет в профиль Вас не спасает.
Вы негодуете на народ. Который терпел татар триста лет, Романовых столько же. А почему умалчиваете семидесятилетний отрезок терпения под Марксом? Что, кишка тонка помянуть это имя? Или объективности не хватило? И не забывайте, что мы пока и вас терпим с Вашим Катехизисом. И когда терпение начнет лопаться, то начнет оно лопаться по всем швам.
Отчитывая недостойный народ, Вы орудуете все тем же испытанным, примитивным инструментом — дубинкой конъюнктуры, именем перестройки. Перестроились? Просто ловко подстроились, как всегда. Причем, делаете это на удивление виртуозно и беспринципно: открещиваясь от всего, чем несколько лет назад нас били по башке, Вы тут же гвоздите перестройкой. Вы словно двуликий
Янус: одна Ваша сторона охаживает недостойный народ, другая холопски бьет поклоны перестройке. Сиречь высочайшему начальству. Нехорошо. Вы же все‑таки поэт!
Перестройка в Вашем клановом понимании — это палица, которой Вы намерены вбивать нам, «гоям», идею нашей неспособности быть достойным народом. По Катехизису Вы будете это делать до тех пор, пока мы не позовем вас руководить нами. Не дождетесь! Народ начинает понимать, кто ему мозги крутит. Но это к слову.
Итак, Вам подарили на майские праздники пачку сахара. Прием неплохой. Достойный поэта такого ранга. Правда, ощущается некоторая притянутость. И звучит в нем некоторая глумливость. Вы же отлично понимаете, что пьянство и такая вот «борьба» с ним — это беда народа. А перебои с сахаром — это следствие беды. Но Вы играете на этой беде. Зовете к бокалу шампанского. Зовете, понимая всю деликатность проблемы: водка — не хлеб, народ не пойдет к руководству требовать водку. Поэтому Ваши в общем‑то трезвые, умные рассуждения о «борьбе» с пьянством кончаются примитивной провокацией. Вот как низко падает человек, когда утрачивает главный ориентир — истинную боль за народ. И при чем здесь народ, приученный уважать свое руководство, если у Вас там наверху ума не хватает подумать прежде чем решать. И потом, а Вы где были? Вы же ходите там в советчиках. И в «Притерпелости» своей Вы тоже советуете, наставляете, отчитываете. И даже как будто бурю вещаете. В то же время грудью заслоняете ЦК и Совмин от народа, который только и знает, что жаловаться. Почему Вы это делаете? Да потому что вы тоже из тех, кто тянет одеяло на себя. И вся задиристость Ваша, неугомонность и поперечность — просто-напросто средство выделиться в массе, хорошо на этом заработать. На остальное Вам плевать. Правда, с годами Вы четко определились, склонились в сторону Катехизиса, в котором запрограммирован хаос. От предвкушения его Вы и радуетесь «маленькой бытовой хищной радостью».
Первая часть Вашей статьи, где Вы рассуждаете о пьянстве и о «борьбе» с ним, о неуважении народа к самому себе, об очередях людей за собственным достоинством, Вы почти искренни, и хочется стать на Вашу сторону. Но далее… Далее Вы рядитесь под негодующего русского патриота и демонстрируете свой суровый профиль с портре
та, водруженного здесь на пьедестале Вашего очередного творения. С каждого слова этого творения капает яд Катехизиса. Каждая Ваша мысль пропитана неистребимым презрением к гоям. А между тем эти «гои», эти выходцы из лачуг, кормят Вас, обувают, одевают, дали Вам коммуналку, в которой Вы теперь исходите липовой болью за тех, кто вознес Вас над собой. Вы родились и выросли в недрах народа. Народ дал Вам все. Народ сделал Вас по сути дела неприкосновенным. И теперь Вы, пользуясь этой неприкосновенностью, льете помои на его голову. Разве виноват народ в том, что Ваши амбиции безразмерны? Разве он виноват в том, что его учили только одному — работать? И Вы были в числе тех «учителей». Но и как учитель Вы оказались липовым, с подвохом. Потому что учили так, что отбили всякую охоту трудиться. И теперь водрузили над ним свой негодующий профиль.
Я вчитываюсь в Вашу «Притерпелость» и не могу вычислить, чего в Вас больше — лицемерия или злости? Или вы возомнили себя дрессировщиком? То суете пряник, то огреете кнутом. В Ваших стихах это всегда было. Но раньше Вы писали тонко, изобретательно. Теперь же грубо, угловато. Конечно, раньше Вам надо было вознестись над народом, Вы старались. А теперь, когда… Теперь можно не напрягаться. Вы поучаете: хватит винить в просчетах ЦК и Совмин, пора начинать винить себя. Пора себя ощущать правительством и не кивать на «верхушку», от коей все сначала раболепно ждут указаний и на которую потом сваливают вину за любые ошибки. Какая чушь! Ну какое правительство даст народу ощутить себя правительством? Или Вам хочется столкнуть лбами «верхушку» с низами? И потом, на кого же народу сваливать вину, если не на правительство и ЦК, которые регламентируют каждый его шаг?
Вы в своей «Притерпелости» жутко непоследовательны. То Вы взываете к народу, к его достоинству, то Вы его обвиняете в трусливой безответственности, в подхалимстве беспрекословного подчинения, забывая о том, что эта самая беспрекословность его — не от хорошей жизни. Это дань страшной войне, желание не допустить второго «Бабьего Яра». В порыве благородного гнева на недостойный народ, Вы доходите до оскорбительного окрика, готовность к которому написана на Вашем профиле. «Не суй попрошайничающую руку, если ты не мо
жешь сжать ее в кулак!» И Вы смеете говорить такое народу, который сокрушил фашизм? Вы героически заслоняете грудью «верха» от потока писем и протестов, переадресовываете этот поток «вниз» — самим себе, против самих себя. Пишите: «Убийцы перестройки среди нас». Абсолютно точное наблюдение. Абзацем ниже Вы причисляете и себя к убийцам перестройки. Это на самом деле так. Говоря Вашими же словами, Вы из тех, кто «подписывается с тайной надеждой, что перестройка сорвется». Вы и написали эту «Притерпелость», чтобы ударить по перестройке. Потому Вы из тех «историей жестоко стукнутых», которые не прощают. Вам просто надо во что бы то ни стало попасть на партконференцию. Вы даже уже причислили себя в делегаты: «То произойдет, какими мы с вами будем», — говорите Вы гостю — журналисту. Так, сами себя, Вы уже избрали на партконференцию. По методу барона Мюнхгаузена, который вытаскивал сам себя за волосы из болота.
Вы уверены, что перестройка сорвется. Я Вам легко докажу это. Вы и Вам подобные начинаете захваливать перестройку, как захваливали в свое время хрущевские деяния, а потом брежневские, как все хорошее, превращая постепенно в абсурд. Вы размахиваете перестройкой, словно палицей. Как размахивали Ваши соплеменники в угоду сильным мира сего всемирной революцией, потом сплошной коллективизацией, надстройкой и базисом, потом торфоперегнойными горшочками, а потом «экономика должна быть экономной» и т. д. Вы абсолютно точно рассчитали: история повторяется. И наступаете на «любимый мозоль» народа. Бьете по зашибленному месту, точно зная ответную реакцию. Вы лихо констатируете: «Насильственные понукания быть общественно активными довели наше общество своей тошнотворной дидактикой до иронической пассивности». Ваша «Притерпелость» — есть яркий образчик «насильственного понукания» к общественной активности, она — го и есть образчик тошнотворной дидактики.
