Дело ВСТО тоже дало качественный прирост читателей в моем блоге. Я ведь что делал: писал какие-то нудные бумажки, вывешивал их. У нас в стране беспредел, но кого этим удивишь? Я не ожидал, что бумажки с подчеркиваниями красным маркером вызовут такой интерес. После этого люди стали приходить ко мне в ЖЖ, чтобы почитать мои смешные истории. Для многих, кто наблюдает со стороны, это превратилось в сериал – чья возьмет.
По „Гунвору“ я проиграл все суды. Понятно, что не потому, что не прав или плохо их веду, а потому, что так оно устроено. Когда государство входит в клинч, я проигрываю, это понятно, иначе система рухнет. Но мы выигрываем много промежуточных судов, процессуальных, а периодически выигрываем и суды сущностные, как, например, по раскрытию информации. Это одна из главных тем, которые я веду как миноритарный акционер.
Я последовательно судился по всяким элементарным вещам, для того чтобы довести это до абсурда. Когда я довел это до абсурда, всем стало понятно, что если я проиграю еще один раз, то миноритарные акционеры вообще будут лишены прав на информацию, и все потуги правительства по организации в Москве международного финансового центра и привлечению инвестиций будут смехотворны, потому что мои дела будут использованы как прецедент. Им скажут: о чем с вами можно говорить, если даже по этому поводу Навальный проиграл в суде.
Мы намеренно построили такую стратегию: мы затребовали все более и более элементарные документы. В конце концов, мы начали затребовать протоколы совета директоров, про которые черным по белому в законе написано, что они обязаны их предоставить, которые не являются никаким секретным документом. „Роснефть“ и „Транснефть“ отказались это сделать. Был очень долгий процесс. Было понятно, что они могут выбить нужное им решение суда, но и было понятно, что, выбив это решение суда, они начинают действовать против государства. Разбирательство было приостановлено, когда „Роснефть“ обратилась в Конституционный суд. И он вынес решение в нашу пользу. Было решение президиума Высшего арбитражного суда, которое разъяснило вопросы тоже в нашу пользу. И в конце концов, „Транснефть“, несмотря на все надувание щек и разговоры, что они проходимцу Навальному ничего не дадут, прислала мне 4500 листов этих протоколов. И „Роснефти“ это придется сделать тоже…»
NAVALNY.LIVEJOURNAL.COM:
Возможно, кто-то из москвичей слышал сейчас крик со стороны Краснопресненской набережной. Крик бешеный, страстный и дикий – крик простреленной навылет волчицы. Не пугайтесь. Это кричал Сечин Игорь Иванович, председатель совета директоров ОАО «НК Роснефть». А кричал он потому, что сегодня в арбитражном суде города Москвы ОАО «НК Роснефть» была жестоко нахлобучена и понуждена предоставить мне как акционеру протоколы совета директоров.
Поэтому вскоре я буду первым за всю историю «Роснефти» акционером – их обладателем.
Из беседы с Алексеем Навальным:
«…Раньше они надеялись, что мне надоест и я отступлюсь. Наверное, теперь у них уже нет в этом такой уверенности. Я все равно буду это делать, потому что оно будет иметь результат. Сейчас, через год, через три, но всем сестрам достанется по серьгам. Я верю, что рано или поздно я посажу всех, кто воровал в „Транснефти“ или в ВТБ. Они все будут наказаны. В современном информационном обществе спрятать миллиард или сто пятьдесят миллионов из ВТБ невозможно. Могут выйти сроки давности, и какие-то люди могут уйти от ответственности, но справедливость рано или поздно мы восстановим в любом случае. И я жду возмездия. Я готовлю для него почву.
Возьмем ВТБ. У них есть люди, которые подписывали; люди, которые сидели в совете директоров и молчали; чиновники, отвечающие за надзор; прокуроры; милиционеры. Они все замешаны. Но самое замечательное, что теперь они замешаны не по понятиям. Я очертил формальный круг людей, и теперь они замешаны юридически, потому что я подтвердил это бумагами. Теперь никто не сможет сказать: „А я не знал!“ Костин может сколько угодно говорить, что они тоже обращались в милицию, когда у меня в материалах дела есть бумажка, что они не считают это ущербом. Я их заставляю все писать на бумаге. Поэтому когда я скажу: „Вот этих людей нужно наказать, – под этим будут основания. Не просто „все члены КПСС должны быть наказаны“. Все это современное Политбюро должно быть наказано, но почему? Потому что вот вам ВТБ, а вот вам „Транснефть“, а вот вам „Газпром“. Когда настанет момент их всех наказывать, на основании просто газетных публикаций кого-то наказать будет проблематично. А на основании конкретных отказов по уголовным делам и расследований будет можно. В этом и есть главная цель и суть моей работы…»
Довольно долго войну Алексея с корпорациями СМИ называли борьбой миноритарного акционера за свои права. Понадобилось два года, чтобы всем – и читателям его блога, и журналистам – стало ясно, что это всего лишь одно из описаний нового этапа деятельности политика Алексея Навального. В его стратегии мало что изменилось со времен «Комитета защиты москвичей»: он так же брал кажущуюся частной проблему, политизировал и придавал ей общественное звучание. Постепенно политизированных проблем накопилось так много, что стало возможным предложить способы борьбы не с их последствиями (посадить воров в тюрьму), а с причинами (как сделать так, чтобы не воровали).
Весной 2010-го Навальный с помощью добровольных экспертов сформулировал несколько идей, часть из которых год спустя отлилась в президентские инициативы по борьбе с коррупцией. Среди них были и обеспечение доступа миноритарных акционеров публичных компаний к информации об их деятельности, и изгнание членов правительства из советов директоров госкомпаний, и обязательная публикация результатов проверки жалоб на коррупцию. Ссылки на их вдохновителя от президента, правда, не последовало.
В конце концов, всем стало понятно то, что знал г-н Сурков давным давно: политики в действиях Навального намного больше, чем в воскресном «Времени» или в «Вестях недели». Превратившись в «несистемного» политика № 1, Алексей стал в каком-то смысле властителем дум, про него даже стали сочинять анекдоты (например, что Путин и Медведев сядут и договорятся, а Навальный договорится и сядет). Но реальной власти это ему никакой не дало: в России к ней относятся серьезно и не отдают в чужие руки. Однако благодаря его другу Никите Белых еще в начале 2009 года ему представилась возможность ее слегка пощупать.
Осенью 2008-го было объявлено о роспуске «Союза правых сил» и создании из него и пары других партий (политическую идеологию которым заменяло маркетинговое позиционирование) «Правого дела». История получилась долгоиграющей и скандальной: сперва говорили о том, что СПС станет основой для объединения «несогласных» либералов, а после возник спродюсированный в Кремле сценарий учреждения «Правого дела» – «системной» либеральной партии, которой так не хватало для украшения российского политического ландшафта.
Процесс создания новой партии сильно напоминал допэмиссию с размыванием доли основных акционеров. Сама она была после этого помещена в политический депозитарий, чтобы к выборам 2011 года заменить «Справедливую Россию» в роли спарринг-партнера для «Единой России». Многие эспэсовцы, не захотевшие превращать политику в бизнес, остались за бортом. В «Правое дело» не пошел даже Егор Гайдар, инициатор создания и идеолог всех его прототипов. Тихо и с достоинством удалился председатель СПС Никита Белых, заявивший, что не видит для себя места в кремлевском проекте. Коллеги по либеральному лагерю, потерявшие в результате ликвидации СПС последнюю надежду получить законную площадку для участия в выборах, наградили его в этой связи сдержанными аплодисментами. Однако спустя считаные дни начали циркулировать слухи, что Белых обменял кресло председателя на пост губернатора.
Навальный, живо участвуя в начавшемся в ЖЖ бурлении, до поры не высказывался по существу, предпочитая иронизировать над всеми сторонами. Но через день после внесения президентом имени бывшего председателя СПС на утверждение в Законодательное собрание Кировской области ему пришлось это сделать.
NAVALNY.LIVEJOURNAL.COM:
Я какбе Никиту клеймлю, но в отличие от других ни капли не удивлен. Белых стал губером потому, что никогда особо оппозиционером-то и не был.
Я переживал за Белыха, когда видел, что его участью может стать сидение на бесконечных совещаниях в компании сбитых летчиков и плетение увлекательных интриг: надо перетереть с группой немытых делегатов съезда, чтобы они скооперировались с группой в драных пиджаках для противостояния с группой нечесаных делегатов, потому что нечесаные блокируют меня в политсовет. Если все получится, то именно я, а не кто-то другой, буду обсуждать важнейшее заявление о поддержке Грузии в компании Юрия Самодурова.
