"СОБЧАК БЫЛ НАСТОЯЩИМ"
Анатолий Александрович Собчак был человеком эмоциональным. Он всегда любил быть в центре внимания, чтобы о нем говорили. При этом ему, как мне казалось, было отчасти все равно, ругают ли его или хвалят.
В начале своей работы в Ленсовете он несколько раз позволил себе резко высказаться об армии. Назвал генералов тупоголовыми, хотя на самом деле не считал, что они тупоголовые. Я это знаю. Собчак нормально относился к армии.
Пришлось к красному словцу, в запале, вот и сказал. Ему казалось, что широкая общественность поддерживает такое мнение, вот и лепил. Ошибка.
А генералы его на дух не переносили. Как-то было заседание военного корпуса или что-то в этом роде. Сам он член военного совета Ленинградского военного округа, и это заседание у него в плане стояло. А тут Алла Борисовна Пугачева в город приезжает. Он мне говорит: "Слушай, позвони генералам и скажи, что я не приеду".
Он на самом деле хотел Пугачеву встретить. А генералы и так уже из-за него перенесли заседание, неудобно, обидятся. "Надо, - говорю, - ехать". "Ну скажи, что я заболел!" И все-таки уехал в аэропорт встречать Пугачеву.
Я звоню командующему: "Вы знаете, Анатолий Александрович не приедет. Он заболел". - "Да? Ну ладно, спасибо, что сказали". Недели через две мы с командующим встречаемся, и он мне с обидой говорит: "Значит, заболел, да?"
Оказывается, видел по телевизору, как Собчак встречал Пугачеву и потом поехал на ее концерт. И тут же нехорошо отозвался об Алле Борисовне, хотя она была здесь совершенно ни при чем: "Вот этих... значит, встречать у него время есть? Даже болезнь превозмог. А заняться государственными делами времени нет?"
- Когда Собчак улетал в Париж, вы где были?
- В Петербурге, хотя работал уже в Москве.
- Расскажите.
- А что рассказывать?
- А там какая-то хитрая история была с его отъездом...
- Ничего хитрого. Я был в Питере, встречался с ним, в больницу к нему приходил, навещал.
- Вы просто прилетели попрощаться?
- Нет, я не прощался, я навестил его в больнице, и все. Он лежал в кардиологической больнице, а потом начальник Военно-медицинской академии Юра Шевченко перевел его к себе.
И 7 ноября его друзья, по-моему, из Финляндии прислали санитарный самолет, и он на нем улетел во Францию, в госпиталь.
- То есть вот так, ничего никто не организовывал, просто прислали самолет?
- Да, друзья прислали самолет. Поскольку это было 7 ноября, когда страна начала праздновать, то его отсутствие в Санкт-Петербурге обнаружилось только 10.
- Внешне это все выглядит как спецоперация, хорошо организованная профессионалом.
- Да ну? Ничего здесь не было особенно специального. В газетах писали, что его провезли без досмотра. Ничего подобного, он прошел и таможенный, и пограничный контроль. Все как положено. Штампы поставили. Положили в самолете. Все.
- Аплодисменты. А его арестовать могли?
- Наверное, могли. Только не очень понимаю, за что.
- До сих пор непонятно, да?
- Нет, почему. Как раз мне понятно, что арестовывать его было не за что. Ему инкриминировали какую-то мутную историю с квартирой. Завели дело. Оно в конце концов развалилось. Но самого Собчака сначала крючили четыре года, а потом гоняли несчастного по всей Европе.
- Вы сами разбирались в этой истории?
- Нет. Я, честно говоря, даже деталей не знал, потом уже для себя выяснил.
- А вам интересно было самому раскопать и разобраться до конца, чтобы просто понять, с каким человеком вы работаете? Или у вас вообще не возникало сомнений?
- Вы знаете, я абсолютно был убежден в том, что он порядочный человек на сто процентов, потому что общался с ним много лет. Я просто знаю, как он думает, о чем, что является для него ценностью, что не является, на что он способен, а на что - нет.
Помните, в фильме "Щит и меч" эпизод, когда пытались завербовать советского офицера? Ему сказали: "Вы что думаете, мы вам дадим умереть героем? Вот уже опубликована фотография, где вы в немецкой форме. Все, вы предатель". Наш офицер схватил стул и попытался ударить вербовщика. Тот его застрелил и говорит: "Да, неправильная была идея с самого начала. Не было смысла его шантажировать.
Видимо, репутация этого офицера на родине безупречна".
То же и с Собчаком. Он - порядочный человек с безупречной репутацией. Более того, он очень яркий, открытый, талантливый. Анатолий Александрович, при том что мы с ним совсем разные, очень мне симпатичен. Мне искренне нравятся такие люди, как он. Он - настоящий.
Мало кто знал, что у нас с Анатолием Александровичем были близкие, товарищеские, очень доверительные отношения. Особенно много мы с ним разговаривали в заграничных поездках, когда оставались фактически вдвоем на несколько дней. Я думаю, что могу назвать его старшим товарищем...
ЭТОТ РАЗГОВОР СОСТОЯЛСЯ ЗА ДВА ДНЯ ДО ТРАГИЧЕСКОЙ СМЕРТИ АНАТОЛИЯ СОБЧАКА. 19 ФЕВРАЛЯ В ГОРОДЕ СВЕТЛОГОРСКЕ ОН СКОНЧАЛСЯ ОТ СЕРДЕЧНОГО ПРИСТУПА.
"ВСЕ СГОРЕЛО ДОТЛА"
ЛЮДМИЛА ПУТИНА:
В то лето 1996-го, сразу после выборов, мы переехали за город - в дом, который строили шесть лет, это примерно в ста километрах от Питера. Мы там прожили полтора месяца. Шили шторы, убирали, обустраивали, расставляли мебель. Как только мы все это сделали, дом сгорел. Это скучная история. Он сгорел дотла.
МАРИНА ЕНТАЛЬЦЕВА:
Мы поехали на машине на дачу Путиных. Они только что построили ее. Причем поехали не очень рано, уже ближе к вечеру. Мы с мужем хотели вернуться в этот же день, но Владимир Владимирович и Людмила Александровна стали говорить: "Да что вы, мы сейчас баньку затопим, попаримся". И их девчонки заголосили: "Пусть Светуля остается!" Светуля - это наша дочка.
Дом был кирпичный, но изнутри обшит деревом. В тот день я был на даче с женой и детьми, мы недавно туда заселились. К нам приехала Марина Ентальцева, мой секретарь, с мужем и дочкой. Мы, мужики, пошли в сауну, прямо в доме, на первом этаже. Попарились, искупались в речке и вернулись в комнату отдыха. И вдруг я слышу какой-то треск. Потом дым - и вдруг пламя как бабахнет! Я закричал своим командирским голосом, чтобы все бежали из дома. Горела сауна.
Катя сидела на кухне и что-то ела. Она оказалась самой дисциплинированной. Когда я крикнул: "Вон из дома!" - она ложку на стол шмырк и выскочила, даже не стала спрашивать почему. И потом уже на улице стояла и смотрела. А я побежал наверх.
МАРИНА ЕНТАЛЬЦЕВА:
Мы уже пошли укладывать девочек. Катя была еще внизу, а Маша уже ложилась спать.
Моя Светуля пошла на первый этаж, и Людмила Александровна там была.
Дом у них двухэтажный, не скажу, что большой. А лестница на второй этаж в центре, налево и направо от нее по комнате. Я была первый раз в этом доме. И когда сауна загорелась, во всем доме отключилось электричество. Короткое замыкание, наверное. Стало темно.
Я сразу почувствовала угарный газ и растерялась. Тут Владимир Владимирович кричит "Все вон!" или что-то в этом роде. А мне же дорогу не найти!
И пламени пока нет, только дым и угарный газ. Просто задыхаешься. Темнотень. Я куда-то побежала. Они мне снизу кричат: "Марина, спускайся вниз!" Я кричу: "Не могу найти дорогу!" Это было последнее, что я крикнула. Ползаю и ищу руками лестницу. Думаю: должна же где-то здесь быть лестница. Выяснилось потом, что я проползла мимо нее и очутилась в другой комнате.
Дыма было столько, что не видно лестницы, по которой надо спускаться. На втором этаже и Марина, и Машка, старшая дочка, вертятся и не могут понять, куда им бежать, и даже друг друга не видят. Я Машу взял за руку и на балкон вывел.
Потом содрал с кровати простыни, связал их, привязал к балконной решетке и говорю Маше: "Спускайся!" Она испугалась: "Не полезу, боюсь!" Я пригрозил: "Я тебя сейчас возьму и как щенка отсюда выброшу! Ты что, не понимаешь, что дом сейчас сгорит?!"
Взял ее за шиворот, перекинул через решетку, внизу ее приняли.
МАРИНА ЕНТАЛЬЦЕВА:
И тут моя рука наткнулась на руку Владимира Владимировича. Он, видимо, поднялся на второй этаж. Он меня и вытолкнул на балкон.
Тут все загорелось. Сначала вообще не было огня, а потом разом все загорелось.
Не как в кино: сначала половичок, потом шторка... Все это ерунда. Все вспыхнуло мгновенно, моментально. Мне рассказывали, выделяется какой-то летучий газ, который очень быстро загорается. Короче говоря, столб пламени.
После Маши я Марину спустил. Связал несколько простыней и перебросил через балкон. Она, когда по простыням скользила, испугалась и разжала пальцы. Там можно было очень сильно удариться, потому что ступеньки отделаны из камня. Но ее муж поймал, правда, выбил при этом руку из сустава. Ничего, потом вправили.
И тут я вспомнил, что в комнате остался "дипломат" с деньгами, все наши сбережения. Я думаю: как же без денег?
Вернулся, поискал, руку запустил туда, сюда... Чувствую, что еще пару секунд пошарю - и все, можно уже не спешить... Бросил, конечно, искать свой клад.
