Придя в сознание, Гил обнаружил, что лежит рядом с еще более прекрасным ручьем, который кишмя кишит лососем. Чуть поодаль нашлась отличная удочка с катушкой. Он схватил ее и принялся удить. Удача! Мгновенно клюнула огромная рыбина, и Гил вытащил 16-килограммового лосося. Круто! Он забросил удочку снова, и опять рыба клюнула. Гил забрасывал удочку вновь и вновь, а на берегу за его спиной штабелями лежала рыба.
Однако к середине дня Гил осознал, что рыбачит без прежнего энтузиазма. В сущности, ему стало скучно.
Вскоре он увидел человека, идущего к нему по берегу ручья.
– Значит, это и есть Рай, – обратился к нему Гил.
– Вы так думаете? – раздалось в ответ.
Самые выразительные детали небеса обрели благодаря кино о потусторонней жизни. Рассмотрим немой черно-белый немецкий классический фильм 1926 г. «Фауст». Хотя фильм не фокусируется на небесной повседневности, образ Фауста, плывущего сквозь пространство и время рядом с чертом, дает впечатление о предмете: мы видим яркие лучи света, пронизывающие туман, и классические греческие величественные здания, по всей видимости, покинутые до окончательного завершения строительства. Многие образы берут свое начало в творчестве таких художников, как Дюрер и Брейгель, и небеса в «Фаусте» выглядят мрачными и таинственными, как ад, а не как прекрасное место для того, чтобы проводить там вечность.
В более поздних фильмах туман сменяется затхлостью. В комедии 1941 г. «А вот и мистер Джордан» зритель видит, что в Голливуде с помощью спецэффектов изобрели небеса, похожие на «сухой лед» – туман от края до края, мглистое, облачное пространство, где в толпе протискиваются покойники. В музыкальном фильме 1943 г. «Хижина на Небесах» небеса, так сказать, играют роль без слов, но заслуживает внимание в нем то обстоятельство, что там все еще по ним ходят. В духе стереотипов того времени о похожих на детей бедных, но неизменно счастливых афроамериканцах их лестница на Небеса сделана из шатких, разваливающихся досок, но нельзя сказать, чтобы кто-то возражал.
Буквально через несколько лет после премьеры «Мистера Джордана» и «Хижины» зрители увидели удивительно причудливые небеса в британском фильме «Дело жизни и смерти» (в американском прокате шел под названием «Лестница на Небеса».) Визуально идея выражена остроумной метафорой – небеса сняты на черно-белую пленку, а земная жизнь – на цветную. (Обитатель небес, находящийся на Земле по делам, замечает: «Там так не хватает ярких красок».) Эти небеса – сплошная дисциплина и дела; целыми днями клерки ведут учет тех, кто именно умер. Выглядит все футуристично для 1940-х гг. – лента транспортера для недавно почивших, пары крыльев на вешалках для одежды в универмаге, автомат для газировки.
Сюжет «Дела жизни и смерти» немудреный, но он поднимает некоторые важные старомодные философские вопросы: небеса – всего лишь галлюцинация, следствие повреждения мозга, которое можно исправить хирургически? Может ли готовность умереть за любимого быть лакмусовой бумажкой для настоящей любви? Где лучше жить – в черно-белом или в цветном мире?
Последний вопрос наводит на мысль о том, что Небеса – это кино или, по крайней мере, хорошая съемочная площадка для него.
Когда великий голливудский продюсер и режиссер Отто Премингер попал на Небеса, апостол Петр встретил его у Жемчужных ворот и объяснил, что Господу угодно, чтобы режиссер снял еще один фильм. Премингер скорчил гримасу:
– Да я ушел из кино за несколько лет до смерти. Я устал от всех проблем, которые возникают в кинопроцессе.
– Послушайте, – продолжал апостол Петр. – Мы пригласили Людвига ван Бетховена написать к фильму новую музыку…
– Вы меня не слушаете, – протестовал Премингер. – Я больше не хочу снимать фильмы.
– Но мы позвали Леонардо да Винчи в качестве художника-постановщика! – воскликнул апостол Петр.
– Я больше не хочу снимать кино! – настаивал режиссер.
– Только взгляните на сценарий, – сказал апостол Петр. – Мы уговорили написать его для вас Уильяма Шекспира!
– Ладно, – сказал Премингер. – Музыка Бетховена, сценография Леонардо, сценарий Шекспира… Как я могу отказаться? Буду снимать!
– Великолепно! – воскликнул апостол Петр. – Тогда окажите одну маленькую услугу… У меня есть девушка, которая поет…
Небеса в феерии 1998 г. «Куда приводят мечты» – воинствующий китч. Это были первые в Голливуде кинематографические небеса со всеми преимуществами спецэффектов, впервые использованных в «Звездных войнах», – так явно создателям фильма не терпелось попасть в Эдем – это пейзаж Моне, сдобренный искусством в стиле кей-март[55], оцифрованный летающими собаками, феями и горячими красотками. Получились сенсорно перегруженные Небеса: каждый кадр переполнен лучами золотого света, будто скопированными из картинок календаря, радугами, горами в окружении облаков, журчащими ручьями, цветущими деревьями, полевыми цветами, не говоря уж о греко-римских домах с классическими колоннами и садовой мебелью 1950-х гг. Это рай для людей с синдромом дефицита внимания.
Неудивительно, что, когда доходит до философии, фильм «Куда приводят мечты» совершенно соответствует идеологии дебильных школ самосознания в духе нью-эйдж. Архангел произносит нараспев: «Вы творите собственный образ Небес из своего воображения», «мысль реальна, тело – иллюзия», «здесь достаточно места для того, чтобы каждого была собственная личная вселенная». Как, повторите, пожалуйста? Этого достаточно, чтобы заставить дзен-мастера нервно хихикать.
К счастью, Монти Пайтон в фильме «Смысл жизни. Часть 7: Смерть» показал нам эксцентричные Небеса, более живые и веселые, чем все остальные, – даже при том, что это сатирическое изображение.
Но пока сериал Монти «Летающий цирк» не увлек нас туда, мы не можем отказаться разделить их беззаботный настрой. Смерть – скелет с косой и в балахоне – стучит в дверь сельского дома британских буржуа, где в разгаре ужин с гостями. Хозяин, в блейзере и галстуке, открывает и видит Смерть с ее орудием производства.
– Вы по поводу страховки? – спрашивает он.
Подходит его жена и приглашает войти, притворно улыбаясь гостям:
– Это один из наших местных жителей.
И затем:
– Дай чего-нибудь выпить мистеру Смерть, дорогой.
Смерть равнодушно информирует их:
– Я за вами.
На что один из гостей отвечает:
– Это придает вечеру мрачный характер, не правда ли?
Слово за слово, и все они (лосось, которым угощала хозяйка, был заражен токсином ботулизма) оказываются на Небесах. По прибытии они регистрируются у стойки современной гостиницы, выполненной в светлых тонах. Оттуда гостей направляют в Красную Комнату, театр в стиле Лас-Вегаса, где за столами сидят веселые типы из разных эпох. Неожиданно начинается шоу: экстравагантная музыка и танцы, в которых солирует человек, похожий на Тома Джонса, ангелы в виде хора девочек с обнаженной грудью (кстати, в известной анимации «Южный парк: большой, длинный, необрезанный» по мотивам сериала также фигурируют голые по пояс пышногрудые ангелы; не закономерность ли это?).
В финале мы видим женщину, вещающую, что смысл жизни в том чтобы – э-э, ну, – и далее обычные банальности: хорошо относиться друг к другу, правильно питаться, радоваться путешествиям. В данном контексте это звучит странным образом обнадеживающе.
Про ад
Не просите нас говорить об аде, посмертном местопребывании грешников. Как и у Небес, у ада сложилась своя послебиблейская история, его огненная сценография воплощена художниками, иллюстраторами, карикатуристами и создателями кинофильмов, уж не говоря о поэтах вроде Данте, ад которого содержит девять различных кругов. Некоторые образы этого потустороннего мира унаследованы из греческого мифологического Аида, суровой местности на другом берегу реки Стикс, однако бóльшая их часть своим происхождением обязана художественным и комедиантским кошмарам.
Достаточно сказать, что ад добавляет еще одну причину продолжать влачить существование, наполненное страхом смерти, даже если загробная жизнь есть: что если наши души и вправду вечны, но закончат в этой камере пыток?
Нет, мы туда не пойдем.
Как обычно, певцы в стиле кантри, кажется, ближе к земным делам, чем художники и создатели фильмов. Как поет Лоретта Линн:
Каждый хочет попасть на Небеса, но никто не хочет умирать.
Господи, я хочу попасть на Небеса, но я не хочу умирать.
Я очень жду того дня, когда буду рождена снова,
Потому что мне нравится жить здесь, на земле.
Каждый хочет попасть на Небеса, но никто не хочет умирать.
Расскажи все как есть, Лоретта!
Мы с вами, Дэрил. Передайте овсяные отруби!
IV. Жизнь после смерти: открытки с того света
