Жуков тотчас доложил о самоубийстве Гитлера Верховному главнокомандующему. Тот отозвался кратко: “Доигрался, подлец...” В нашем случае Сталин, возможно, сказал бы несколько иначе: “Доигрался, чучело огородное”. Геббельс вскоре тоже покончил самоубийством, а Борман погиб. Дениц остался единоличным преемником Гитлера. 2 мая с предложением немецким войскам прекратить сопротивление выступили по радио заместитель Геббельса доктор Фриче и командующий зоны обороны Берлина генерал Вейдлинг. Последний сказал: "30 апреля фюрер покончил с собой, и таким образом оставил нас, присягавших ему на верность, одних. По приказу фюрера мы, германские войска, должны были еще драться за Берлин, несмотря на то, что иссякли боевые запасы и несмотря на общую обстановку, которая делает бессмысленным наше дальнейшее сопротивление. Приказываю немедленно его прекратить".
Разумный и трезвый приказ немецкого генерала мог бы послужить прекрасным примером для тех, кто присягал Ельцину и кого он оставил сейчас одних, но требует, чтобы они продолжали "драться за Берлин", то есть продолжали его реформы, несмотря на то, что у народа иссяк запас терпения, а общая обстановка в стране такова, что делает бессмысленным продолжение полоумных антинародных “реформ”. Благодатным примером Вейдлинга и выполнивших тот приказ войск, к сожалению, в Кремле никто не воспользовался. Увы, никто не воспользовался примером и Геббельса, Гиммлера, Геринга, добровольно последовавших за своим фюрером. Никто! Наоборот, все эти гайдары, черномырдины, кириенки, степашины и не думают следовать за Ельциным, они опять набились в Думу, лезут на должности, теснятся на телеэкранах...
ГОРЬКО И ДОСАДНО ВИДЕТЬ ЭТО. Выходит, что подельники Гитлера были гораздо преданней своему фюреру и принципиальней, чем подельники соответственно Ельцина. И впрямь же, в своем политическом завещании, коим явилось его выступление по телевидению под Новый год, Ельцин сказал: "Я ухожу... Ухожу раньше положенного срока. Я понял, что мне необходимо это сделать..." Коммунисты, а за ними и весь народ, поняли это несколько раньше, лет десять тому назад. Но вспомните, что он тут же добавил: "Россия должна войти в новое тысячелетие с новыми политиками, с новыми лицами, с новыми сильными, умными, энергичными людьми. А мы, те, кто у власти уже многие годы, должны уйти". Да это же прямой призыв: "Ребята, сматывайте удочки!" Если бы Гитлер выступил с подобным призывом, то вслед за ним покончило бы самоубийством все его правительство. А эти? Кто тут новые лица — Гайдар и Кириенко? Кто сильный и энергичный политик — Степашин в генеральских штанах? Кто такой уж умный — оратор Черномырдин?..
А бывший продолжал: "Я понял, что главное дело своей жизни я сделал. Россия уже никогда не вернется в прошлое. Россия всегда будет теперь двигаться только вперед". Да, главное дело жизни он сделал — развалил страну и отбросил на задворки мировой истории. Да, Россия уже никогда не вернется в свое великое прошлое, не станет вновь процветающей сверхдержавой мира, если не последуют за ним все эти геббельсы, гиммлеры и геринги. Да, Россия будет двигаться только вперед — в пропасть, если все эти гайдаренки и черномышкины опять пролезут во власть.
Затем началось такое лицедейство, какого мировая история не знала: "Я хочу попросить у вас прощения"... У кого — у народа? За что — за главное дело своей подлой жизни предателя страны? Оказывается, вот за что: "За то, что многие наши с вами мечты не сбылись..." Очнись, батя, ни одной мечты, общей с тобой, у меня не было и быть не могло. Я и мой народ мечтали, чтобы наша Советская Социалистическая Родина из второй в мире сверхдержавы стала первой, и не только по силе, но и по благоденствию. А ты, образина, как и Гитлер, мечтал уничтожить социализм; ты, как и Гитлер, мечтал удушить Советскую власть; ты, как и Гитлер, мечтал истребить коммунистов; ты, как и Гитлер, мечтал быть полновластным хозяином русской земли... Банда гайдаров, чубайсов, бурбулисов всей душой холуйской разделяла твои мечты. Но верно — не все они сбылись. Действительно, то, что вам "казалось просто, оказалось мучительно тяжело". Вот перед этой бандой, а не перед народом, ты и каешься: "Я прошу прощения за то, что не оправдал некоторых надежд тех людей (ты мог бы назвать их по всему алфавиту по именам от Авена и Бурбулиса до Юшенкова и Ясина. — В.Б.), которые верили, что мы одним махом, одним рывком, одним взмахом сможем перепрыгнуть из серого, застойного тоталитарного прошлого в светлое, богатое, цивилизованное будущее. Я сам в это верил..." В том, что сам верил, ничего удивительного нет, ибо твою дремучесть на троне в мировой истории сравнить не с чем. Но ведь вокруг трона копошилась свора докторов-профессоров, академиков и генералов, депутатов и лауреатов, которые по определению должны же хоть что-то соображать. Сплошь оказались тупицы и прохвосты, невежды и шкурники!
"Казалось, чуть-чуть поднатужимся и все одолеем одним рывком. Не получилось!" Да где ж это ты, родимый, тужился-то — в Барвихе? в Горках? в Шуйской Чупе? в Сочи? в бане с Коржаковым? на корте с Тарпищевым? за бутылкой с другом Колем? Ведь 90 процентов своего президентского срока ты провел с этими людьми, за такими натужными занятиями. Вот потому теперь и не остается ничего другого, как развести руками и промямлить: "Не получилось..." Как такса-кривоножка из анекдота, которая уверяла зрителей на собачьих бегах, что обгонит всех борзых и гончих, непременно займет первое место, призывала ставить на нее — беспроигрышное дело! — и ей поверили несколько гайдаров, поставили, а она, разумеется, отстала на несколько кругов, едва приплелась последней и говорит: "Ну, не получилось. Что поделаешь? Не повезло! Спортивное счастье переменчиво..."
"В чем-то я оказался слишком наивным..." Нет, батя, это не наивность. Это бездарность, невежество, это отношение к Родине, где ты оказался на высшей должности, как к кабаку, где можно надраться, надебоширить, наблевать, а потом на бровях ползти в отставку.
У таких, как Ельцин и его свора, одним махом-взмахом, одним рывком-броском, конечно, ничего не могло получиться путного. А вот у коммунистов в свое время все получилось. В 1931 году Сталин сказал: "Мы отстали от передовых стран на 50-100 лет. Мы должны пробежать это расстояние за десять лет. Или мы сделаем это, или нас сомнут". И сделали! В исторических масштабах это было, в сущности, одним рывком, но — глубоко обдуманным и точно рассчитанным, беспредельно самоотверженным и божественно вдохновенным. И не нас смяли, а мы смяли. Но тебе, олух царя небесного, от кого можно было ждать обдуманности реформ — от Черномырдина? Так ведь это же его афоризм: "Хотели, как лучше, а получилось — как всегда". От кого мог ты ждать точного расчета — от Гайдара? Это же он объявил, что отпустим цены, и они возрастут в два-три раза, а они подскочили в тысячи раз. От кого ждать самоотверженности — от Чубайса? Это же он на вопрос корреспондента, легко ли он согласился стать вице-премьером, радостно ответил: "Легко. Потому что мне надоело жить в двухкомнатной квартире". От кого было ждать вдохновенности в работе — от Степашина, которого тележурналист, именующий себя Леонтьевым, назвал "бабой в генеральских штанах"?.. Все вы — племя бездарей, орда хищников, кагал банкротов...
И тут надо сказать, что эта орда над прощениями, которые Ельцин у нее просит, смеется, ибо они-то получили все, о чем мечтали, ну и кое-что уделили и ему, благодетелю.
"Я хочу, чтобы вы знали... Боль каждого из вас отзывается болью во мне, в моем сердце. Бессонные ночи, мучительные переживания..." Тут все ложь, и у каждого из гайдаров не было никакой боли, и в его пустом сердце не было и не могло быть ничего, кроме аритмии. Мучительные переживания знал только его желудок. “...Что надо сделать, чтобы людям хоть чуточку, хотя бы немножко жилось легче и лучше, — не было у меня более важной задачи..." Как — что надо сделать? Отремонтировал за 300 миллионов долларов свои палаты в Кремле, — удивил Клинтона — вот уже русским людям чуточку и легче. Разорил науку, образование, медицину, — вот русским людям уже и чуточку лучше... Ах, старая профурсетка! У него не было другой задачи! Хоть бы перед поездкой в Святую землю воздержался от вранья, притворства и ханжества...
И опять, в расчете на слезу: "Я ухожу... Я сделал все, что мог. Мне на смену приходит новое поколение. Поколение тех, кто может сделать больше..." И вернувшийся из Вифлеема, он будет все так же лгать и лицедействовать. До последнего вздоха... Ведь даже когда с трепетом в голосе твердил: "Я ухожу... Я ухожу...", даже и тогда врал: в час своего выступления по телевидению, как выяснилось позже, он уже не был президентом, уже находился в отставке, уже ушел. Единственным правдивым заявлением во всей речи были слова "Я сделал все, что мог". Да, все.
