Предвижу возражения читателя, никогда не работавшего в правоохранительных органах: "Что ж вы, следаки, мать вашу, сами такие дела крутите, а потом через газету на всю страну жалуетесь? Поступали бы сами по закону!" Возражу так: "Возьми ружье. Подскажу где. И иди штурмовать Кремль. А еще лучше — Белый Дом США. Глупо? Молодец, соображаешь! Чиновник — это винтик. Начнешь крутиться в другую сторону — сломают быстро. А сама машина, при этом, даже не скрипнет. Голосовать надо правильно. А то — "Всё путём, всё путём!"
ПРОЦЕСС ЗАМЕЩЕНИЯ БАНДИТСКИХ КРЫШ над предпринимательством крышами милицейско-прокурорскими и административными как массовое социально-экономическое явление, если я правильно понимаю, следует считать начавшимся со вторых ельцинских выборов и получившим свое полное и необратимое завершение в период правления Путина В.В.,— типичного ельцинского "силовика". Радость народа от появления в стране трезвого президента — это ничто в сравнении с дикой радостью от того же факта в среде силовиков, мучительно искавших себе все эти годы место под солнцем. Это их звездный час. "К ногтю олигархов! Теперь мы будем олигархами! Расступись, грязь, говно плывет!" По стране прокатилась волна героических операций силовых ведомств, которые в народе окрестили "маски-шоу". Подавляющее большинство этих мероприятий никакими приговорами или вообще сколь-нибудь значимыми уголовными делами не закончилось. Просто капиталистам дали понять, кто теперь в стране хозяин и кому следует платить. Положение о том, что всё государственное гораздо хуже, чем частное, провалилось с треском. Государственный бандитизм оказался гораздо эффективнее, чем классический. Он забивается во все поры экономического организма. Любой гражданин, получающий доходы не из бюджета, попадает в сети чудовищных законов и правил, выполнив которые, он не получил бы никакого дохода вообще. Поэтому он вынужден нарушать и платить контролеру. Любое усиление контроля над чем бы то ни было в нашей стране обозначает только одно: обогащение тех, кто контролирует. Само это понятие давно уже обрело криминальный смысл. У классических бандитов было понятие грязной работы. У государственного бандитизма такого понятия нет. Нормальные опера как-то рассказывали, что на некоторых рынках замечена милицейская крыша над карманниками. А ведь карманник — это низшая ступень уголовщины, и обычные бандиты этим брезговали (Об участии работников центрального аппарата МВД и Генеральной прокуратуры в организации поставок героина в Москву смотри газету "Завтра" №24 за 2000 год). Было бы глупо искать какие-то положительные стороны данного процесса. Дескать, все-таки какое-то количество обычных бандитов убрали, теперь они ведут себя не так нагло. Чушь. Классический бандитизм никуда не делся. Он просто еще раз проплатил свою безопасность, уступил некоторые направления и стал работать более тонко. Теперь создаются всякие благотворительные фонды, куда предприниматель должен добровольно, если хочет жить, вносить деньги. Заключаются договора с односторонней выгодой и т.д. и т.п. Государственный бандитизм для гражданина гораздо опасней обычного. Простого бандита, если сильно достал, можно было просто замочить и, при хорошем раскладе, еще остаться живым и на свободе, поскольку банда заинтересована в бессловесных дойных коровах, а не в войне с отважными и хладнокровными гражданами. А попробуй оказать вооруженное сопротивление бандиту с ксивой, сующему тебе в карман какой-то пакетик?! Тебе не хватит жизни, чтобы доказать свою невиновность. И на посмертную реабилитацию надеяться не надо. Ведь никакого особого ярлыка, типа "враг народа" тебе не оставят. Ты просто уголовник. Как все. Предвижу возражения штатного оптимиста: "А как же суды? Вот там и нужно доказывать свою правоту. Вот и судебная реформа состоялась. Опять же новый УПК…" Миленький! А судьи у нас кто? Инопланетяне? Эти чиновники работают по тем же чиновничьим законам, как и все остальные. Ты думаешь: мало в наших судах бьются головами об решетку и истерически кричат: "Не мое! Подбросили!"? Суд, в лучшем случае, проверяет законность и обоснованность обвинения следующим образом. Вызываются работники милиции, и происходит однообразный разговор. Судья: "Вот гражданин утверждает, что вы ему героин подбросили. Скажите: вы не подбрасывали ему героин?" Милиционер-свидетель: "Нет, что вы! Мы не подбрасывали ему героин". Судья: "Спасибо, мы так и думали". Потом, когда налогоплательщик из зоны будет писать жалостливые письма на приговор, то из всех судебных инстанций получит стандартный, заранее забитый в компьютер ответ буквально следующего содержания: "Ваши доводы о том, что героин был Вам подброшен, были тщательно проверены в ходе судебного заседания и своего подтверждения не нашли." Всё.
Оптимист, конечно же, еще найдет возражения: "Путин В.В. несомненно наводит порядок в системе. Вот, я слышал, проводится операция "Чистые руки"…" Да ты всё перепутал! Это Андропов проводил операцию "Чистые руки", а Путин В.В. проводит кампанию с тем же лозунгом. Нельзя, подобно известному рассказчику, поднять самого себя за волосы и вытащить из болота, да еще вместе с конем. Всё слишком далеко зашло. Если одна грязная рука скребет другую грязную руку, то грязи от этого меньше не становится. Если бы действительно Кремль захотел провести чистку правоохранных рядов, то что должно было следовать сразу за официальным признанием их коррумпированности? Правильно! Пересмотр обвинительных приговоров, с большей или меньшей вероятностью порожденных криминальными чиновниками. Однако никаких поползновений в этом направлении не происходит. Когда коррупционеры начинают бороться с коррупцией, то разворачивается настоящий фестиваль беззакония и произвола. Пример? У меня приятель один, чиновник, тоже большим оптимистом был: жил — не тужил, солнышку радовался. Тут на него заявление в милицию поступило, что он в том году как-то у одного гражданина взятку взял — 500 долларов. Через месяц следствия этот потерпевший гражданин вдруг "дополнительно вспоминает", что на одной из купюр, которыми он чиновника одаривал, написано имя его (гражданина) любимой женщины и номер ее телефона. Ну у богатых, знаешь, свои причуды. Денег на записную книжку нет, приходится на долларах телефоны писать, а потом эти же доллары в качестве взятки совать. И вот у моего чиновника проводится обыск. Долго, тщательно, всё как положено. Понятые, протоколы. Два часа чего-то ищут. Когда понятые и хозяева квартиры устав, присели на диван, вдруг из туалета доносится вопль: "Эврика", и в комнату входит борец с коррупцией, вертя в руке искомую купюру с именем женщины, той самой, что удивительно. И даже номер телефона совпадает. Все попытки обжаловать действия работников ОПГ, ах, простите, милиции, успеха не имели. Чиновника сейчас судят. Посмотрим, что будет.
"Так вот же в Москве милиционеров-оборотней взяли. Наконец-то началось оздоровление!" Да напряги память! Всё это уже было. Обыски в особняках с вывозом ценностей на самосвалах и всё такое. Так и кажется, что в телевизоре мелькнет Гдлян. Мы уже научены: чем громче дело начинается, тем тише оно заканчивается. Принципиальное расследование этого дела до конца, с надлежащими организационными и правовыми выводами может привести ни больше ни меньше, как к смене власти. Поэтому не надо обольщаться: покричат, поумничают, пар из общественности выпустят, и всё будет как было. Вы только прислушайтесь к тому, что говорят: оказывается(!) эти оборотни наркотики подбрасывали, дела фабриковали и деньги вымогали! Какое открытие! Кто бы мог подумать?! Руководитель МВД выставлен первым разоблачителем этого явления. Какой профессионал! Какой перспективный политик! Путинскому генералитету — ура! Между тем за последние десять лет все суды и прокуратуры страны по крыши завалены безрезультатными жалобами граждан на именно такие действия силовых ведомств. По этой криминальной схеме давно уже работает вся правоохранительная система России. Не оборотни они, а стандартные функционеры режима. Милиционеры-оборотни сегодня — это те, кто, несмотря ни на что, честно выполняют свой долг. Так зачем же режиму создавать себе трудности такими делами? Ответ простой и печальный: Путин В.В. поехал в Англию денег просить. Надо продемонстрировать Западу непримиримую борьбу с коррупцией, как недавно — с бандитизмом, а то не дадут. А система от этих дел не пострадает. Предвижу, что теперь противостоять заказным делам будет еще труднее. Правоохранные чиновники получили мощный аргумент и на претензии будут отвечать так: "Вот видите. Когда надо, мы разоблачаем тех, кто фабрикует дела. Но это не Ваш случай".
КАК-ТО НА ДНЯХ имел дискуссию с одним адвокатом, который привел действительно профессиональные возражения тому, о чем сказано выше. Он рассуждает примерно так: "Вот ты всё говоришь, что подбросы и провокации носят повсеместный и массовый характер. А ты отдаешь себе отчет в том, что юридически доказательств этому не существует. Много ты видел приговоров суда в отношении лиц, это делающих? Более того, нет ни одного сколько-нибудь официального документа, где бы системность этих фактов признавалась властью. Вот потянет тебя руководство МВД в суд за клевету, что будешь делать? Ведь свидетели твоей правоты — все сидят с неотмененными обвинительными приговорами. Их показания, формально,— не доказательства того, что ты утверждаешь, а попытка избежать справедливого наказания." В этом есть серьезная логика. Ну что ж, прибегнем к основному закону криминалистики, который гласит: всякое преступление оставляет следы, и их всегда можно найти. Следовательно, если преступления носят массовый, систематический характер, то как бы власть их ни отрицала и ни укрывала, в обществе и государстве должны происходить видимые явления, отражающие реакцию на эти преступления. Эти явления и будут следами. Самый яркий след этого рода просто мозолит глаза: это институт неприкосновенности. У нас неприкосновенны по закону(?) "семья", президент, депутаты и судьи. Вопрос: если нет подбросов, провокаций, заказных уголовных дел, приговоров "по звонку", то зачем им всем неприкосновенность, т.е. невозможность обычным способом провести у них обыск и возбудить уголовное дело? Может, они все просто боятся справедливого карающего меча? Глупости. Что, депутат или судья не в состоянии, при поступлении на должность, вынести из своей машины и квартиры все наркотики и патроны и спрятать их в надежном месте? Неприкосновенность есть однозначное признание самими чиновниками факта величайшей опасности, которая исходит от современных силовых и правоохранных ведомств. Они знают, что если занимаешься политикой, правосудием или бизнесом, то правопослушание от тюрьмы не спасет, и если придут с обыском, то найдут всё, что надо. Конечно, есть и оборотная сторона неприкосновенности как способ обезопасить свою шкуру за счет простых граждан. Особенно ясно это видно на примере суда. Неприкосновенность нужна судье для противодействия возможному прессингу со стороны криминализированных силовых ведомств. Но когда этот же судья слышит на заседании заявления о преступных действиях этих ведомств в отношении подсудимого, то он поступает так, как описано выше. Если наши судьи действительно так беспредельно доверяют органам обвинения, то пусть они откажутся от неприкосновенности, и народ их зауважает. И здесь мы подходим к другому общественно значимому следу от деятельности государственного бандитизма. Доля оправдательных приговоров в судах нашей страны составляет менее 0,4 %. Это меньше, чем при Дзержинском. Это гораздо (в десятки раз) меньше, чем в любой цивилизованной стране. Почему? Потому, что государственный бандитизм безжалостен. Он не намерен давать гражданину шанс на сопротивление. Подумайте: ежели каждая тварь, которую в интересах дела надо упечь, будет доказывать свою невиновность в суде, это что начнется? Людишки оборзеют, перестанут бояться, перестанут бабки нести. На одну зарплату жить придется, что для любого бандита страшнее тюрьмы. Так что желающим опровергнуть мои гнусные измышления придется подготовить ответы на вопросы: зачем отдельным категориям граждан неприкосновенность, если правоохранные ведомства только тем и занимаются, что блюдут закон, и как современный российский суд умудряется оправдывать людей реже, чем пресловутые сталинские тройки?
