Но самое поразительное, однако, что, создав теорию общего генетического кода, Меклер не пожелал ограничиваться лишь областью молекулярной биологии. Лазарь Борисович не остановился на белках — он задумал применить теоретические принципы ОСГК в самых разных разделах биологии: вирусологии, иммунологии, онкологии, теории биологической эволюции и происхождения жизни, при изучении ферментативного катализа, фотосинтеза, теории сна... Более того, построив свою концепцию на математических принципах функционирования множеств, он решился описать принципы самоорганизации, функционирования и эволюции живой материи на любом уровне: биополимеров, субклеточных структур, клеток, тканей, органов, целостных организмов, их популяций и социальных обществ!
Так Лазарь Меклер далеко перешагнул грань, отделяющую ученого от философа. Он стал космогонистом. Он выступал с докладами на международных симпозиумах, рассказывая об открытом им генетическом коде, лишь после размышлений о возникновении жизни из мертвой материи и о Вселенной как единой взаимосвязанной системе живой и неживой Природы. На заре перестройки он разрабатывал грандиозный международный проект "Путь к выживанию и развитию человечества", в котором задумал объединить такие разные темы, как здоровье человека, экологически чистые промышленность и сельское хозяйство и "осознанную единую цель жизни: реализацию антропного принципа соучастия Жизни в эволюции Вселенной". Словно древний алхимик, к процветанию всех людей планеты, смыслу жизни и тайнам Вселенной Меклер думал прийти с помощью своего всесильного "философского камня", наконец-то найденного им, скрывавшегося под знаками ОСГК.
Это стало именем его Бога — единственного бога, в которого верил этот человек. Бога, всесильного пред лицом Человечества, но мало сделавшего для самого Меклера. Потеряв все в России, он не обрел ничего на новой древней своей родине — в израильской земле. Ирония судьбы, ставшая за многие века законом: величайшие открытия на Земле совершаются почти случайно, едва ли не теряются в пыли других бумаг и крушений государств, а их авторы, отверженные и многими забытые, бросая вызов установлениям Природы, часто вынуждены драться за кусок хлеба.
Кто из нас слышал о Меклере, раскрывшем "Геном человека"? Узнаем ли мы вслед за ним, как рождается жизнь? Получит ли человечество его спасительные вакцины? Спасет ли ОСГК мир? Кто знает. Вселенские законы правят нами, словно пылинками, и никому не дано обскакать будущее даже на миг.
Денис Тукмаков
Предлагаем трактор МТЗ-82 10 по низким ценам.
Михаил Вербицкий “НАРОД, У КОТОРОГО ЕСТЬ ПИСТОЛЕТ...” (Америка и ее ополченцы)
1.
Параллель между идеологией и шизофренией, проведенная Джозефом Габелем в его книге “Ложное Сознание” , надо рассматривать в контексте процесса материализации идеологии. Общество стало тем, чем идеология была всегда... В обществе, в котором никто не может отличить одного человека от другого, индивидуум не способен осознать свою реальность. Идеология наконец уместна в полной мере в мире, построенном на разделении труда.
Guy-Ernest Debord, The Society of the Spectacle, Chapter 217
Да простят меня за общее место, американцы сродни русским. Россия и Америка — гигантские империи, населенные публикой, в общем, анархической, индивидуалистической и традиционно противопоставляющей себя власти. Американцы по происхождению — диссиденты и грабители Старого Света. На первый взгляд удивительно, что при таком, в общем-то, неуправляемом населении Америка за столетие не перенесла ни одной революции. Тем не менее, разгадка проста: американцы выдумали и внедрили в жизнь эффективнейшие схемы промывания мозгов, не оставляющие большинству населения самой возможности думать, а тем более — устраивать заговоры или революции. Схемы эти, выработанные, надо сказать, в основном евреями, причем, наполовину — евреями из России (нам есть, чем гордиться), сейчас являются основным продуктом американского экспорта (наряду с сигаретами). Я говорю о Голливуде.
В Америке практически отсутствует общественное образование, американцы живут в пригородах, почти не общаясь с соседями. В то же время средний американец проводит 9 лет из 50 перед телевизором. Так что в его голове реальность заменена коллажем из голливудских стереотипов и рекламных роликов.
Неудивительно, что картина эта сильно неадекватна тому, что происходит на самом деле… Удивительно скорее другое: в Штатах, несмотря на орвелловскую степень контроля над населением, еще сохранились какие-то зачатки свободной мысли.
Университетская среда в Америке — порождение европейской мысли. Неудивительно, что в университетах произрастает огромное (10—20 на крупный университет) количество неортодоксально мыслящих индивидуумов. В основном это левые троцкисты или маоисты. Правда, оставив университетскую среду, они (забыв весь свой троцкизм, маоизм и ленинизм) мгновенно становятся "нормальными" американцами. В лучшем случае, они продолжают оставаться в своих университетах и вносят вклад в европейскую левую философию. Примером может быть Ноам Чомски ( Noam Chomsky ). Вне университетских городков американцы пугаются левой (даже умеренной) фразеологии примерно так же, как провинциальные бабушки в России боятся гребнеголовых панков со свастиками и велосипедными цепями.
И все же в американцах живет дух неприятия режима, дух анархии, вероятно, внушенный сотнями лет, проведенными в европейских тюрьмах. Этот дух выливается (что довольно естественно) в ксенофобию, расизм и ненависть к европейцам. В организованном виде неприятие режима принимает формы, знакомые в России по Ку-Клукс-Клану: полуподпольные военизированные формирования, фанатичные последователи (надо отметить, что и русские диссиденты были, в большинстве своем, склонны к паранойе), безумный "патриотизм" и ксенофобия. В последние 10—20 лет благодаря строчке из Декларации Независимости, провозглашающей право граждан обороняться против правительства посредством хорошо тренированных, хорошо вооруженных ополчений (militia), американские диссиденты и получили название ополчение .
Об ополченцах, их обычаях и поверьях и пойдет речь.
2.
Худшая ошибка, которую мы могли бы допустить, — позволить покоренным расам владеть оружием. История учит, что все завоеватели, позволявшие подчиненным народам ношение оружия, готовили этим свое падение.
Hitler s Secret Conversations 1941-1944, Farrar, Straus and Young, 1953 Pg. 345
Джефферсон, автор американской конституции, был гением. По крайней мере идеи, которые он вложил в Декларацию независимости — это все, что сохраняет Америку от ее естественного предназначения — сделаться абсолютной тиранией. Конституция была написана, в основном, не как закон или средство по поддержанию порядка в государстве, а как список прав, обеспечивающих легчайшую организацию беспорядков, общественных волнений и революций. Джефферсон именно это и имел в виду — он думал, что в свободном государстве революция должна происходить каждые 50 лет. Не его вина, что многое из того, что он задумал, не осуществилось.
Вот цитата из Конституции (Второй поправки к Конституции), на которой основано существование ополчения:
“A well-regulated Militia, being necessary to the security of a free State, the right of the people to keep and bear Arms, shall not be infringed”.
В неадекватном переводе: “Хорошо организованные ополчения необходимы для безопасности свободного государства, и потому право граждан иметь и носить оружие объявляется вне посягательств”.
То, что ополчения, несмотря на гигантское давление со стороны корпораций и медиа-монстров, все же существует — плод в большой степени того, что в массовом сознании образ ополченца с оружием в руках ассоциируется с Американской революцией. Ополчения видят себя продолжателями традиций Minutemen (партизанской организации времен Войны за независимость). И врага они нашли себе ничуть не менее устрашающего.
Большинство ополчений являются последователями бредово-параноидальных теорий, называемых американцами conspiracy theories . Впрочем, вера в теории заговоров (я буду пользоваться этой дурацкой русскоязычной калькой) свойственна не только ополчениям. Как любит отмечать Р.А. Вильсон ( R.A.Wilson ), по материалам опросов, процент сотрудников ЦРУ, верящих в заговоры, такой же, как и процент верящих в заговоры читателей подпольных конспирологических журналов. Вильсон также утверждает, что спектр различных теорий заговоров среди сотрудников ЦРУ и читателей таких журналов одинаков.
