Глеб Тяженко, медиаменеджер процветающего портала "ДиКСи", появляется перед нами на кладбище. Рядом все главные герои. Хоронят гения IT-инженерии Льва Гурвича, не справившегося с наркотиками. У гроба его дочь Орли, хранящая верность тройному идеалу: комьюнити, кредиту, креативу. Рядом располагается Гермес - соратник покойного, получивший неограниченную власть над "ДиКСи". Мы ещё не знаем, что именно Гермес соорудил неподалёку символическую могилу с крестом, на котором написано имя демона чумы. Взволнованный непонятной надписью, Глеб обращается к "сетевому народу" с вопросом о смысле слова ABRACADABRA. Быстро образуется комьюнити - коллективный блог тех, кто заинтересовался темой чумы. И Глеб, и другие члены этого интернет-коллектива замечают стремительно меняющуюся реальность: появляются агрессивно настроенные призраки, скоро приходит время для первых смертей. Выясняется, что перед кончиной Гурвич сумел создать смертоносный пароль, сохраняющий для дочери его интеллектуальную собственность. Взломавший пароль заражается чумой нового типа и, преследуемый демонами, быстро исчезает в смерти. Спастись можно единственным путём: следуя логике легенды, стать Королем-Чумой и скинуть свою болезнь на других. Сначала этот путь проходит алчный Гермес, сумевший заразить Глеба и его товарищей. Потом, убив Гермеса, Королевой-Чумой предстаёт Орли. А Глебу Тяженко уже всё равно. Ему предстоит погибнуть в иномарке, которую бесы направили на грузовик. Саркастическая молитва "всеблагому модератору", чья воля должна проявиться в Enter, а не в Delete, завершает историю.
Чем жива новая русская интеллигенция? Люди объединяются в виртуальные сообщества, где совместно убивают время в обсуждении броских тем. Они читают "Афишу", попадают под власть эстетики "Винзавода", не могут прожить без айфонов и айпэдов. "Это плохо", - неоднократно сказано в "Комьюнити". Сеть начинает уничтожать. Там совершается превращение риторики смерти, слов о кошмарах в реальные катастрофы, которые настигают пользователей. Собрались по интересам, поговорили о чуме, поделились историческими сведениями, - и все погибли. Блог соцсети и кладбище - два основных пространственных образа в "Комьюнити". По ходу текста первый образ сливается со вторым.
Преодолена ли власть Интернета в романе? Скорее, прославлена. Не сюжет романа запоминается, а ссылки на ресурсы, подробно сообщающие о чуме: в Вавилоне и Москве, средневековой Европе и Китае. Какая же мрачная картина разворачивается перед читателем! Забываешь о суете современных IT-менеджеров и персонала компании "ДиКСи", наблюдая за уничтожением миллионов, за тем, как опустошается средневековая Европа, теряя веру, отказываясь от христианского Бога. Чем больше чумных бубонов попадает в текст, тем очевиднее мысль о скоротечности, случайности и обречённости рода людского. Но так и не появляется вопрос о чуме как личной катастрофе, заставляющей подняться во весь рост хотя бы под угрозой собственного исчезновения. На протяжении нескольких страниц Иванов сообщает об экзистенциализме, но - да простит меня автор! - нельзя говорить о героическом противостоянии человека пустоте так скучно и отстранённо, без желания хоть как-то лично почувствовать страдание.
А что же герои этого романа? Много их - глебов и гермесов, гурвичей и орли, борисов и мариш, шныряющих по нарисованному миру под аккомпанемент обезличенной речи, насыщенной словами-паразитами. Все мнимые герои обслуживают несколько вполне понятных комплексов, которые и являются основными фигурами ивановского романа. Вот они - главные страхи. Остаться безнадёжным провинциалом и прокуковать весь век на периферии. Лишиться квартиры и быть вышвырнутым из светящейся Москвы. Потерять источник поступления денег и пополнить армию бестолковых аутсайдеров. Увязнуть в наркотиках, в болоте Интернета и пострадать от других зависимостей. Это и есть истинная чума, гарантирующая резкое ухудшение состояния, утрату надежды и быструю смерть.
Нравственная идея романа проигрывает сатирическому триллеру. Причина здешней чумы - антисанитария современных душ, неумение защитить себя от ментальной заразы. Эта актуальная грязь мастерски воссоздана Ивановым, но есть и нечистота самого текста "Комьюнити". По роману расползается неоправданный мат, будто сам автор раздражён и разгневан. Ярость текста, наглядно выраженная в нецензурной лексике, не находит объекта. Возможно, зол автор на самого себя: он должен как писатель с эпическим талантом бить монстров сознания, а вместо этого устраивает с ними совместный танец.
Чума - потрясающая тема, проверяющая человека на способность выстоять и стать сильнее. Боккаччо в "Декамероне" побеждает флорентийскую эпидемию настроением радости и житейского разнообразия. Пушкин в "Пире во время чумы" принимает мир в его самых грозных проявлениях, разгоняя призраков отчаяния и смертельной депрессии. Камю в "Чуме", не зная ни Бога, ни романтизма, не ведая ренессансной лёгкости, помогает человеку философией нового стоицизма. Алексей Иванов помнит об этих произведениях. Но сам идёт другим путём: решает быть модным. Как результат - не роман о чуме, посвящённый испытанию человека апокалипсической пандемией, а чумовой роман, заигрывающий с тем, что действительно способно угробить душу человека, увлечённого современными химерами.
Отбросы, ублюдки, духless…
Отбросы, ублюдки, духless…
ФЕСТИВАЛЬ
34-й ММКФ открылся лихо сделанной картиной Романа Прыгунова "Духless", снятой по бестселлеру Сергея Минаева. Примечательно, что весь последующий за этим фильмом киносмотр будет словно бы доказывать зрителю обратное: духовность не потеряна, пусть она гнобится и истребляется окружающим миром, но всё равно, даже из чуть тлеющей лучины можно при желании и упорстве извлечь свет.
Вместо привычного кинотеатра "Пушкинский" (он перестраивается под театр мюзикла), где на протяжении многих лет проходили торжественные церемонии открытия и закрытия ММКФ с "дорожкой" и разновеликими звёздами на ней, фестиваль переместился в мультиплекс "Октябрь". Стараниями президента ММКФ Никиты Михалкова инициируется возведение в Лужниках Центра фестивалей: место согласовано, бригада архитекторов и инженеров уже работает над тем, чтобы подготовить план строительства и предложить его московской мэрии, но документы ещё не подписаны.
Фестивальные будни - это 22 программы: 4 конкурсные и 18 внеконкурсных, 17 картин в основном конкурсе, 11 залов в "Октябре", российская программа - в Доме кино, кинотеатр "Художественный" - для пресс-показов и конференций, а летний кинотеатр "Пионер" в парке Горького - для кино под открытым небом. Кинофестиваль включает в себя конкурсы игрового, документального фильма и "Перспективы" (где представлены работы относительно молодых кинематографистов), а с этого года введён новый конкурс - для короткометражных фильмов. Киномарафон помимо конкурсов предложил зрителям и новые картины таких культовых фигур, как Мартин Скорсезе, Леос Каракс, Кристиан Мунджу, Мишель Гондри, и ретроспективные показы комедиографа Эрнста Любича, новатора Игоря Алейникова, Эктора Бабенко, Юньфаня, программу немецкого кино, открывшую перекрёстный год "Россия - Германия", и множество самого разного кино. Уже не первый год лидирует по качеству отобранных фильмов и количеству зрителей, донельзя набивающихся в зал, внеконкурсная программа "Свободная мысль". По результатам, ММКФ посетили 60 тысяч зрителей, всего было показано 382 фильма на 470 сеансах в 17 залах. Согласитесь, это внушительные цифры за неделю работы.
Поздравляем победителей!
Замечательная, трогательная сцена состоялась на открытии фестиваля, когда классик итальянского кино Паоло Тавиани вручил приз "За вклад в мировой кинематограф" Тиму Бёртону с признанием, что многие режиссёры завидуют фантазии этого художника. Британский экспрессионист представил на ММКФ совместную с Тимуром Бекмамбетовым работу "Президент Линкольн: охотник на вампиров". Большое жюри в этом году составили актёр и режиссёр Жан-Марк Барр (один из любимчиков Ларса фон Триера), итальянский продюсер Адриана Кьеза ди Пальма, болгарский театральный и кинорежиссёр Явор Гырдев и режиссёр Сергей Лобан, получивший спецприз жюри ММКФ прошлого года за "Шапито-шоу". Председателем жюри стал бразильский режиссёр Эктор Бабенко. В конкурсе были картины настолько принципиально разные, что непонятны априорные оценочные критерии, как будто отборщики в первую очередь хотели показать весь диапазон современного киноландшафта, не задумываясь о том, а существуют ли у этого ландшафта хоть какие-то границы и как потом члены трёх жюри будут ориентироваться во всём этом великолепии[?] В числе конкурсантов - три российские ленты: ко-продукция, философская притча "Гольфстрим под айсбергом" Евгения Пашкевича, эпический блокбастер с бюджетом в 12 млн. долл. "Орда" Андрея Прошкина и малобюджетный в 300 тыс. долл. "дамский" фильм Ренаты Литвиновой "Последняя сказка Риты". Безусловно, мы рады за творческие удачи российских кинематографистов, всякий раз болеем за их победу, но и придираемся к своим более критично, чем к иностранцам.
