И еще о наших победах.
“Победа Октябрьской революции”.
“Победа в борьбе за коллективизацию сельского хозяйства”.
“Окончательная победа социализма” и т.д. и т.д.
Какие великие, какие бурные и какие ложные все эти победы! Пожалуй, единственной необходимой победой был год 1945-й… Однако – и он… Истинна ли та победа, которая дается любой ценой? В которой победитель потерял больше и прежде всего – больше собственного будущего, чем побежденный? Ясное дело – выбора не было, не мы напали, напали на нас, а свою страну люди защищают любой ценой, но все дальнейшие выводы и действия должны исходить уже не столько из факта победы как таковой, сколько из этой, уплаченной за победу, цены.
Удивительно, что в такой издавна нигилистической стране, как наша, мы заглушаем свой нигилизм придуманными победами. Одно другого стоит. По-видимому, одно из другого проистекает.
Нижне-Обская ГЭС тоже замышлялась как грандиозная победа.
Я пишу вразброс, почти без связей, мозаично, даже – сумбурно. Почему так? Потому что так же я думаю, так же вспоминаю свою жизнь и так же живу.
Я старался не повторяться, коснуться одной темы (случая), довести записку до конца, потом следующая, следующая… Не получается. И не получится: воспоминания не поддаются хронологии. Если эти записки когда-то кто-то будет читать, пусть смирится с тем, что иначе я – при всем желании – не мог.
Главные, наиважнейшие победы – это победы людей над самими собой, это прежде всего – победы экологические.
Вообще-то говоря, нынешнее состояние любого государства, общества, нации – это прежде всего его экологическое состояние. Так оно и есть, тем более если под экологией понимать не только состояние среды обитания природной, но среды и общественной, и государственной. Именно к такому пониманию дело идет, хотя бы потому, что социальные проблемы определяют и экологию.
Экология нынче чужда нашему обществу и государству – нам бы выжить сегодня, причем – любым способом, хотя бы и самым хищническим, самым авантюрным. Почему нынче в нашей стране столько убийств, “региональных” войн и побоищ, уголовных преступлений, спекуляций и авантюр?
Да потому, что само государство авантюрно, спекулятивно и преступно, а какой авантюрист работает на будущее – ему бы только урвать сегодня! И вот еще что: если человечество имеет в виду выжить, оно во всех странах должно установить экологические правительства, “зеленые” правительства.
Несколько слов из истории наших экологических министерств и министров.
Министр экологии – это в современном мире фигура № 2, это министр нашего будущего. Но как же в этих лицах все мелко и незначительно! Как ничтожно для них самих будущее в сравнении с настоящим! Кто под руку попался, тот и министр!
Первым председателем первого Госкомитета по экологии был Федор Моргун.
Получив назначение, Моргун позвонил мне:
– Сергей Павлович, вот какое дело: помоги мне укомплектовать штат Комитета! А то мне суют черт знает кого!
Я спросил – где его резиденция.
– Пока в Цека. Не знаю, как отсюда и выбраться на самостоятельную квартиру!
Я подумал: дело плохо! И, действительно, мы еще несколько раз поговорили с ним по телефону, однажды он забежал ко мне в редакцию, а потом месяца на два всякая связь с ним прервалась.
Когда же я пришел к нему в Комитет – это было уже рядом, ул.Неждановой, 11, – Моргун только руками развел: не успел и опомниться, как его “укомплектовали” и замами, и начальниками главков и управлений. За счет цековских кадров и других – разных. Скажем, Соколовского, зам. предкомитета Гидрометслужбы Ю.А.Израэля, “деятеля” по Чернобыльской АЭС.
Не знаю, что стало причиной смещения Моргуна, но только на его посту оказался Н.Н.Воронцов – профессор, доктор наук, беспартийный, биолог по специальности. Рвется в членкоры АН. Он входил в нашу ассоциацию “Экология и мир”.
Моргун – начитанный человек, неплохой публицист, что-то художественное пописывал. Человек культурный, но нет у него культурного антуража, в его интеллигентности не хватает интеллигентного поведения. Ни чудаковатого, ни делового.
Н.Н. – тот весьма внешен, прекрасно одет, при модном галстуке и в тройке, сигареты – дорогие, язык подвешен по-русски и по-английски. Мне его ругали, и сильно, за какие-то делишки на Дальнем Востоке, но не это, а снова какие-то детали меня смутили.
Пришли мы к нему в кабинет с министром экологии Украины Щербаком (ныне посол Украины в Израиле), Воронцов и сесть ему не предложил. Может, потому что Щербак – недавний его подчиненный, а подчиненным сидеть в присутствии начальства не полагается? Итак, Моргун был более деловит и более работоспособен, чем Н.Н., но и Н.Н. тоже кому-то не понравился (своим ученым антуражем?), долго на этом посту не просидел. Причин устранения не знаю, знаю только, что Н.Н. не горевал – ударился в загранзеленые круизы и путешествовал, кажется, даже на подводной лодке Гринписа.
И вот третий министр, теперь уже не СССР, а РФ, – В.И. Данилов-Данильянц. Признаться, вот уж на кого я надеялся! Он у нас в ассоциации тоже бывал, о его работе в Академии народного хозяйства я был наслышан.
И что же? А ровным счетом ничего. Штат министерства – колоссальный (шестьсот человек), плюс сеть институтов, фондов, центров всего, что может выдумать настоящий бюрократ, три здания трех бывших министерств, бесконечные загранкомандировки, коллегии, еще Бог знает что, а результаты? Страну грабят, грабят преступно, а министерство не смогло возбудить ни одного (!) судебного дела о нанесении ущерба природе. Для сравнения: в США около 85 процентов всех проектов природопользования проходит через суд. Всегда ведь найдется человек, которому невыгодно, что в лесу срублено дерево, что в реку сброшены химикалии, что рядом строится дом, тень от которого падает на окна его собственного дома. Людям в этом мире становится тесно, а теснота, если в ней нет порядка, – это хаос.
Никогда не думал, что министр может быть так бессилен и так безответствен. Жалко его, стыдно за него!
Я в своей более чем скромной редакции такой пустяк запросто могу сделать, а министр в своем шикарном кабинете, в окружении штата из шестисот человек – не может. Ну не может, так хотя бы не обещал! Или он не знает, что он может, чего не может? И ведь не смутился, нисколько и не покраснел! Тогда зачем же он министр? Уйти надо – и с концом, он и до этого занимал видный пост.
Позже, 20.Х.93 г., мы – я, академики Д.С. Лихачев и А.Л. Яншин – опубликовали в “Известиях” статью “Среда вымирания” и сильно приложили минэкологии. Данилов-Данильянц посылал в редакцию протесты, редакция печатать их отказалась, но не в этом дело, дело в том, что именно в момент разговора с Д.-Д. о трех тысячах рублей у меня и появилась мысль такую статью написать.
Хорошо ли это, плохо ли, но это бессилие по мелочи убедило меня в том, что и по-крупному этот человек сделать ничего не может.
Но… но нам с Яншиным пришлось с Д.-Д. в дальнейшем сотрудничать (очень малопродуктивно). Другого-то министра нет… К тому же у него появился заместитель А.Ф. Порядин, человек деловой настолько, насколько в этих условиях можно быть деловым. Я знал его давно – в Новосибирском строительном институте я читал небольшой курс, он был студентом. Моя жена читала ему порядочный курс гидросооружений.
Кстати, бывший министр КГБ Бакатин – тоже наш ученик, но с ним, слава Богу, я встречался только на официальных приемах. Говорили – неплохой человек, а все равно как-то неудобно.
Почему я обращаю внимание на мелочи (самому противно)? Не потому ли, что каждый человек (тем более министр) должен уметь вести себя так, чтобы мелочи из него не выпирали? А что будешь делать, если из твоего собеседника ничего другого, кроме мелочей, не выпирает? А проблемы – пусты?
Мы договариваемся с ним о сотрудничестве между нашей ассоциацией и новым, открывающимся в Москве Национальным центром охраны природы, который будет представлять в России соответствующую международную организацию.
Д.-Д. говорит: именно вы должны осуществлять это сотрудничество. Он говорит мне это у себя в кабинете, но, придя в свою ассоциацию, я через четыре часа узнаю, что он договорился о непосредственном сотрудничестве с Национальным центром, минуя ассоциацию. (Дело кончилось тем, что ни ассоциация, ни Министерство с Национальным центром никакого сотрудничества так и не установили.)
Или: я представляю Д.-Д. план совместных работ – по созданию экологического словаря, по организации международной экологической школы. Он встречает мои предложения с восторгом, обещает финансовую поддержку из экологического фонда.
Что за экологический фонд? Уж не тот ли, который создал профессор Гирусов? Гирусов предлагал нашей ассоциации деньги, и не раз, и немалые, но когда я спросил – откуда у него-то, у Гирусова, берутся деньги? – он тотчас ретировался.
