И он, к сожалению, не один такой.
Вот у нас и появились свои мародеры.
И мазохисты на пытках признаются. Из благодарности.
От машины я тихо подтаскиваюсь. Осталось только запомнить этот момент именно таким. Пока не начались проблемы с парковкой, гадкими израильскими водителями, поцарапанными покрышками, изгаженным птицами ветровым стеклом и падлами, которые вечно закрывают выезд.
Хорошо бы вспомнить, за что я ненавидела отсутствие машины.
За сволочных таксистов.
За прогулки по 40-градусной жаре.
За страшномордых тремподателей с похотливыми пакшами.
За безвыездность.
Почем родину продать?
Сегодня получила на это исчерпывающий ответ: 250 шекелей.
Была сегодня в армейском суде. Продлевали там арест Рафаэля Шошана, который в обмен на поливальную установку для своего садика (установка тоже является армейским имуществом) вынес с оружейного склада собственной базы близ Хеврона несколько десятков тысяч пуль. А три основных подозреваемых в этой истории продавали боеприпасы приятелю-палестинцу из близлежащей палестинской деревни, который сплавлял их в Хеврон. По отношению к этим трем солдатам впервые лет за 30 в Израиле в обвинительном заключении был применен пункт "за помощь врагу". Практически измена. И за то, и за другое, в принципе, до расстрела довести можно, хотя это никогда здесь не практиковалось, и, видимо, практиковаться не будет.
Один из них, когда признался, сказал, что он это делал, потому что "его семье угрожали арабы". Исходя из прочих и его же собственных свидетельств, более наглого вранья давно не приходилось слышать.
Слушала я сегодня пространное описание их доблестных деяний. Казалось бы, ребята сами — поселенцы, солдаты, боевые войска… то-се... В поселении Адора, где жили двое из девяти арестованных по этому делу, террорист в этом году расстрелял в доме почти всю семью. Погибшую мать, на похоронах которой пришлось тогда присутствовать, звали, кажется, Катя... Не этими ли пулями?.. По 55 агорот за штуку?
...Потом они делили выручку. Каждому доставалось примерно по 250 шекелей. Патронов они продали свыше 60 тысяч, и хрен знает, чего еще. Судя по интонациям судей, если бы можно было вписать в протокол: "Сволочи!",— они бы это сказали...
Не рой другому яму, самому пригодится.
Иногда тоскливо так думается, что мы действительно стали здесь ненормальными. В Европе при входе в торговый центр инстинктивно раскрываем сумки для проверки. Смогла бы я писать нормальные новости про нормальных коров, раз в месяц кто-то утонул, кого-то ограбили? Можно подумать, что здесь никто не тонет и никого не грабят. Не то чтобы совсем огрубели, но шкала эмоций начинается с других цифр.
Единственное, чего боюсь, чтобы впоследствии, если вдруг когда-нибудь каким-нибудь хитрым способом ситуация здесь нормализуется, не стать эдаким ветераном, который всю оставшуюся жизнь вспоминает про войну, потому что ничего ярче у него в жизни не было.
Альтер-иго.
Все-таки у меня хреново с математикой. Попросили напечатать срочно список женщин, которые были убиты мужьями с начала 2002 года. В 2000-м были убиты 17, в 2001-м — 16 женщин, в этом — вроде 7. Вот в упор не помню. Стала вспоминать поименно, насчитала 6, потому что одну, помнится, сначала под одним именем опубликовали, потом на другое исправили. Начинаются кошмары наяву. Представляю, как звонит мне завтра семья забытой убиенной: "А ты, мать твою, забыла нашу дорогую (имя рек)!"
Самое поганое то, что занимаешься этим уже как статистикой. А ведь когда писала, комок в горле стоял.
Собственно, эта тоска по былым эмоциям напоминает почему-то старый анекдот. Приходит муж. Любовник лезет под кровать. Малолетний сын жены, влезая под кровать: "Сто, не дысыс? А как дысал, как дысал!"
Желание завещать свое тело науке резко поубавилось.
Звонила девушка. По тому, как ее челюсть об телефон стучала, думаю, за время разговора она полтрубки изгрызла.
...Решила как-то бедная студентка снять квартиру в Рамат-Авиве. Сняла, пришла вечером после учебы убирать. Открывает, вооружившись шваброй, стенной шкаф. А там лежат кости. Человеческие. И черепа в каких-то дырках. Она, вместо того, чтобы аккуратно грохнуться в обморок,— орать. Несмотря на то, что является вполне светской девушкой, позвонила раввинам ("Ну, я подумала, что ЭТО надо как-то похоронить... А за похороны религиозные отвечают..."). Приехали ребята из ЗАКА (забыла, как расшифровывается), косточки собрали, заодно аналогичные залежи с антресолей выгребли.
После недолгой проверки я выяснила, что раньше в этой квартире проживала студентка медфака, которая, натаскав откуда-то домой скелетов, имела обыкновение вместо вышивания на пяльцах, их аккуратно сверлить. Косточки, надо заме- тить, вполне настоящие.
Позабавила реакция раввинов. Я говорю: а что вы с этим добром сделали? Они: "Похоронили в безымянной могиле". Я: "А почему в полицию не обратились? Вдруг в этой квартире маньяк жил?" Они: "А какая разница. Мертвых не вернешь, и зачем лишний раз над останками глумиться, честь мертвеца давать судмедэкспертизе на поругание?"
Опечатка в ДНК.
Погода такая, что я готова лечь под капельницу со льдом.
МВД охренело. Опять не пустили в Израиль в гости к школьной подруге туристку из России. Туристка, кстати, замужем за евреем. Официальное основание, по которому ее "завернули": потеряли ее багаж и обозвали по ходу "проституткой": подозрение, что она приехала незаконно работать, потому что ее подруга работает сиделкой и числится работницей компании по найму рабочей силы. Бред какой-то. Особенно если учитывать, что у нее двое детей, были оплачены все экскурсии и т.п. За последний год таких случаев стало подозрительно много. И после этого Израиль жалуется, что сюда едут так мало туристов и евреев. Да, а если вместо "отдай мой костыль!" или там "сердце" в конце страшилки проорать что-то вроде: "Отдай мне свой ДНК!" ?..
Хочу "Маргариту"! Сейчас!!!
Наофа Суэд, жена похищенного террористами "Хизбаллы" Омара Суэда, их младший сын, и Яэль Макунан, репатриантка из Эфиопии. Ее мужа застрелил террорист, проникший в поселение Хамра. Заехала по пути в бедуинскую деревню Салама, в семью Омара Суэда — одного из трех похищенных "Хизбаллой" израильских солдат. Похитили их на границе с Ливаном в ноябре 2000 года. На заборе около дома все еще висит потрепанный флаг: "Мама ждет вас дома". Не так давно семьям сообщили, что трое солдат официально признаны погибшими. Семья отказалась принимать это сообщение и продолжает встречаться с политиками, общественными деятелями в попытке получить хотя бы его тело. Его брат Трад, тоже солдат, сказал тихо в сторонке: "Когда нам пришли доложить о том, что решено объявить их погибшими, я боялся смотреть на отца, который за этот год уже перенес один сердечный приступ. Нам просто снова полоснули ножом по ране, которая едва начала затягиваться. Мы пытаемся продолжать бороться, в каком бы состоянии он ни был, чтобы привезли его домой. Мы хотим хотя бы похоронить его дома. Но после того, как нам это сказали, хотя нам продолжают помогать материально, оплачивать поездки за границу, руки опускаются..."
Сыновья, шестилетний Касем и четырехлетний Матук, спрашивают, где папа. И почему именно ИХ папа, а не чей-нибудь еще. У жены давно опустились руки. С другой стороны, наверное, лучше, что их объявили погибшими сейчас, и ей не придется через 8 лет мучиться, как жене Рона Арада, которой пришлось унижаться и просить премьер-министров объявить ее вдовой, чтобы начать хоть какую-то новую жизнь... Когда из человека делают символ, самого человека при этом очень редко спрашивают, надо ли ему это.
К нам сегодня приходил некро-педо-зоофил. Мертвых маленьких зверюшек он с собою приносил.
Звонит вчера один из бредакторов. "Можешь,— говорит,— за час написать 1200 слов про Сорокина?" Я охреневаю, ибо для среднестатистического израильского редактора это равносильно знанию гимна Зимбабве. Почему не могу? Я, как заявил когда-то тов. Генделев в ответ на чрезмерную редакторскую просьбу, если мне в лоб фонарик вставить, а в задницу — грабли, по ночам у вас в редакции и сено подгребать могу.
Накарябала. Как выяснилось, Дмитрий Прокофьев тоже что-то из Москвы написал, а товарищи редактора — склеили. При этом долго орали, как это у нас, русских, получается, что Прокофьев пишет, что Сорокин — никому не известный писателишко, который сделал себе имя на скандале с "порнографией", а у меня — практически наоборот. В итоге в сегодняшнем "Едиоте" вышла статья поразительной бредовости, поскольку мы с Прокофьевым сошлись во мнениях исключительно в наезде на "Идущих вместе".
