Образ Петра Третьего не единственный бриллиант в короне книги. Выпукло, детально и точно дан портрет императрицы Елизаветы Петровны, одной из самых недооценённых властительниц России, абсолютно русской по духу, по душевности и широте нрава; подробно и не без симпатии охарактеризована личность выдающегося деятеля той эпохи канцлера Бестужева, и конечно, над каждой буквой текста о Петре Третьем витает образ той, кто сменила его на царстве, – императрицы Екатерины. Меня лично особенно потрясла мысль о том, что комплекс дурных черт Петра Третьего – это часть некоего кода царской фамилии, и в дальнейшей истории одни её представители преодолевали его, другие потакали ему в себе. И зависело то или иное от нравственного выбора. Нравственность и идея служения для государей всегда должны быть превыше любой предрасположенности в характере.
Дань справедливости
Книжный ряд / Библиосфера / Книжный ряд
Теги: Андрей Молчанов , Новый год в октябре
Андрей Молчанов. Новый год в октябре: Роман, повесть. – М.: Вече, 2015. – 320 с. – 2000 экз.
Издательство «Вече» решило продолжить серию «Любимая проза. Сделано в СССР», обратившись к творчеству Андрея Молчанова. Второе дыхание открылось для дебютного романа автора «Новый год в октябре» (1983) и нашумевшей в своё время повести «Перекрёсток для троих» (1984).
Смелую повесть не только подвергли жёсткой критике, – отвергли. Редакция журнала «Человек и закон», допустившая «повесть застойных лет» до печати, назвала публикацию «промахом в работе». А после пришлось оправдываться перед партией, чтобы продолжить своё существование. В спешке и самим ЦК КПСС было принято постановление «Об усилении идеологической работы партийных органов с писателями».
«Литературная газета», кстати, тоже выражала возмущение: «Вряд ли существует в нашей литературе последних лет другое произведение, в котором поголовно все действующие лица изображались бы преступниками либо подонками, в котором не нашлось места ни одному положительному персонажу».
И вот сегодня мы видим переиздание произведений Молчанова, а это значит, последовало его переосмысление. Прежде всего следует сказать, что проза 80–90-х годов для 2010-х – это уже история. А историю не судят, её изучают, рассматривают под микроскопом.
Герои Молчанова – люди озлобленные, их и впрямь можно назвать «подонками», обличать и порицать, только что-то с каждым новым поворотом сюжета всё меньше находится на это смелости. Взять хотя бы главного героя «Нового года в октябре» Прошина. Жестокий, расчётливый, да. Но ведь есть и причина. Конкурент Лукьянов пытается отобрать любимую лабораторию, коллега Глинский без конца лезет в личную жизнь, проект не движется с места, с женщинами приходится играть незавидную роль будто бы увлечённого любовника. Как тут не озлобиться?
Беда главного героя и его окружения в том, что они даже не пытаются найти иной путь. Жизнь их крепко придавила, и всё, что они могут делать – барахтаться, надеясь, что следующий день будет не настолько скучен и напряжён, как сегодняшний. О многом говорит и любимое развлечение Прошина – разогнаться на машине и успеть развернуться у самой стены. Излишний экстрим появляется от безысходности: от жизни нечего ждать, а значит, неважно, когда и как она оборвётся...
Хотя роман и повесть относятся к раннему творчеству Молчанова, это достаточно зрелые тексты. Правда, и не без огрехов. Например, причудливо выглядит словесный сумбур в тексте, особенно в прямой речи героев. Смесь просторечия и сленга смотрится по меньшей мере странно.
« – А вот Зиновий, – молвил Прошин устало. – Садись, дружище, поговорим о безотрадных делах наших. Как у тебя-то, кстати?
– Да… всё путём».
Но есть и фразы, имеющие потенциал стать афоризмами и укорениться в нашей действительности.
Повесть «Перекрёсток для троих» – это свод писем и дневников персонажей «застойных лет»: Игоря Егорова, Марины Осиповой, Владимира Крохина. Из таких обрывочных эпистолярных зарисовок и формируется сюжет. Возможно, поэтому он несколько нетороплив – дневниковые раздумья и не предполагают стремительности.
В целом же то, что сегодня книги из серии «Любимая проза. Сделано в СССР» пользуются популярностью у читателей, говорит о многом. И даёт возможность отдать дань справедливости – ещё раз объективно взглянуть на недавнюю эпоху, где создавалось крепкое и жизнеспособное советское искусство, о чём теперь принято стыдливо умалчивать или брезгливо морщиться.
Александра ВЯЗЕМШЕВА
Пятикнижие № 47
Книжный ряд / Библиосфера
ПРОЗА
Татьяна Трубникова. Танец и слово. – М.: Т.Ю. Трубникова, 2015. – 576 с. – Тираж не указан.
Знаменитые пары (как герои книги Сергей Есенин и Айседора Дункан) всегда привлекали к себе внимание и вызывали нездоровый интерес – за каждой знаменитостью по отдельности и за ними вместе тянулся бесконечный шлейф из самых невероятных сплетен, слухов в виде версий, догадок и клеветы.
Это налог, который известные люди платят обществу за свою популярность, и по большому счету он вполне естественен. Люди имеют право удовлетворить своё любопытство… ну и немного приукрасить то, что слышали.
Этой маленькой слабости подвержены и пишущие люди. То, чего они не знают и знать не могут, нужно домыслить – просто для того, чтобы придать тексту правдивости и объема. Иногда их может занести немного не в ту сторону (как, например, «пряный, терпкий, горьковатый» запах Айседоры Дункан) или подробные ощущения Есенина от её руки на затылке. Читателю остаётся надеяться лишь на то, что автор сумел укротить свою буйную фантазию и в основном от правды ушёл недалеко.
ПОЭЗИЯ
Андрей Дементьев. Избранное. – М.: Эксмо, 2015. – 432 с.: с ил. – 3000 экз.
Сегодня, во времена чистогана и коммерции, проникающей во все отрасли нашей жизни, поэзия необходима больше, чем в более спокойные и располагающие времена. Хотя бы для того, чтобы понять, что не все продаётся и покупается, что остались в мире вечные ценности и красота. Речь идёт именно о поэзии в самом высоком смысле этого слова – не о сотнях тысяч пишущих в столбик людей, которые с появлением интернета вдруг получили возможность показывать свои слабенькие вирши неразборчивому читателю, а о поэзии, которая уже прошла испытание временем. И над которой время не властно.
Андрей Дементьев – известный и любимый народом поэт, и растущие тиражи его книг только подтверждают непреходящую востребованность настоящих стихов.
Военное детство.
Простуженный класс.
Уроки негромкие, словно поминки.
И булочки с чаем, как праздник для нас,
И довоенные в книжках картинки.
БИОГРАФИЯ
Игорь Суриков. Сапфо. – М.: Молодая гвардия, 2015. – 268 с.: ил. – 3000 экз.
Чем дальше от сегодняшнего дня, тем более притягательны и интересны прошедшие времена. Особенно значительны фигуры, сумевшие преодолеть толщу лет и остаться в памяти потомков. Особенно если человек стал первым. Тем более если это женщина. К тому же женщина, пишущая стихи.
Речь идёт о Сапфо, которая признана первой в мире женщиной-поэтессой, чьему перу принадлежит множество лирических стихотворений, вошедших в золотой фонд мировой литературы. Более того, с лёгкой руки Платона Сапфо звали «десятой музой» все, кто читал её любовную лирику.
О жизни «десятой музы» известно немного, но по крупицам дошедших до нас сведений можно воссоздать канву судьбы этой неординарной, яркой и интересной личности. Конечно, в ней, как в зеркале, отразилась не только Древняя Греция, но и окружающий её мир, и положение женщин в нём.
ДУХОВНАЯ ЛИТЕРАТУРА
Монах Салафиил Филипьев. Тайна Афонской пустыни. Дневник пустынножителя. – СПб.: Православный летописец Санкт-Петербурга; М.: Паломник, 2015. – 464 с.: ил. – Тираж не указан.
Духовная литература для обычных, не обязательно воцерковлённых людей – эту нишу занимают талантливые писатели, способные донести до читателя христианские ценности, не навязывая своего мировоззрения. Такова «Тайна Афонской пустыни» монаха Салафиила (Филипьева), который носил имя инок Всеволод до мантийного пострига на Афоне в 2014 году.
