Торговля тогда шла весело, никакая братва нас не прижимала, так, какая-то шпана наезжала. Мы их послали далеко, так они туда и ушли! Менты были добрые. Помню, я торговал за территорией рынка между рынком и метро, где нельзя. Подошли менты, сказали, чтоб я валил отсюда в ближайшие десять минут, и ушли. Надо было уходить, но, как на грех, попер покупатель, целая очередь. Рискнул здоровьем, стал продавать, думал, мол, успею, в случае чего, вовремя убежать. Толпа покупателей, вынырнувшая из метро, скрыла горизонт и лишила обзора. Мужик прямо передо мной отпрыгнул, как ошпаренный, вместо него показалась лошадиная морда и верховой милиционер с дубинкой. Всадник сказал, что я дурак и что КПЗ меня исправит. Затем он потащил меня за шкирку к участку. Там каждый из шестерых оказавшихся в дежурке сотрудников взял с меня по одному мороженому. Потом меня заставили кормить мороженым лошадь. Вот это кайф! До сих пор помню ее губы, загребающие с моей ладони "Лакомку" и счастливые животные глаза, машущий приветливо хвост и тепло, зубы и вздрагивающий коричневый круп. Больше трех порций лошади было нельзя, хотя я был готов скормить ей ( и плевать мне на деньги!!!) хоть весь ящик. Вместе с товаром менты выпустили меня из участка и я отправился продавать дальше, еще с прибылью остался.
Теперь такой доброты ни от кого не дождешься", — посерьезнев, подытоживает Бес. — Все злее стало. Через пару месяцев пришлось бросить торговлю. Возникли настоящие бандиты, стали злее менты. Нам предложили конкретно работать на рынке. Друзья согласились, а я нет. Не хотел бросать школу, мечтал потом пойти учиться на офицера. Напрягал сам факт работы. Ведь мне нравилось во всей этой торговле только приключения и свобода, вовсе не деньги. Тогда была возможность самому решать: ехать на рынок или нет. Хочу поеду, хочу нет, мама с папой все равно накормят. А там уже становилось так, что если встал за прилавок, то будешь работать, как скажут. Бросил я это дело." Тем не менее, избежать рыночных отношений Безносову не удалось. И в школе он отучился с серебряной медалью, и в "военку" поступил, а все равно встречает теперь морозные московские рассветы на рынке. Раз уж рынок составляет основу страны, то и охраняют его те же, кто охраняют страну. Вдоль заборов московских рынков расставлены курсанты и офицеры, "красноармейцы" Минобороны, "вэвэшники" и "погранцы".
Николай — водитель большегрузного грузовика с прицепом. Его КамАЗ, как супертанк, взгромоздившийся на обочину у МКАДа, поражает воображение. "Колян" — двадцатипятилетний парень из Нижнего раз в неделю привозит этого монстра в Москву, под завязку груженным всякой снедью, в другие дни это делают вместо него его сменщики — так, чтобы товар доставлялся в столицу ежедневно. Рассказывает схему поставки товаров в московскую систему торговли. Почти весь товар, появляющийся на московских прилавках, доставляется на таких вот КамАЗах и на фурах поменьше. Уверяет, что товар этот одинаков и на обычном базаре, и в маленьком ларьке, и в супермаркете. Я, чье сознание хорошо обработано телерекламой, не верю. Привык считать, что в супермаркетах и больших магазинах товары намного лучше и качественней, чем на базаре или в палатке. Задетый за живое, Николай обещает меня переубедить. Я соглашаюсь на следующей неделе вместе с ним приехать на его "монстре" на оптовый рынок к пяти утра — так подъезжают все поставщики товаров.
Медленно, не оставив без остановки ни одного поста ГИБДД, мы с небольшим опозданием добираемся до оптового рынка. Громадная фура, с трудом устроившись в длинном рядеусебе подобных великанов, застыла у стен циклопичного сооружения из камня, без окон и каких бы то ни было красот. Серая махина строения, освещенного несколькими фонарями. С одной стены здание плотно облепили грузовики, подобные нашему, с другой стены, видимо, являвшейся торцевой, прямо в здание вела железная дорога. Бдительная местная стража и милиция досконально осмотрели содержимое кузова и прицепа. Когда-то это была обыкновенная продуктовая советская база. Таких понастроили в советской Москве порядочно, потом строительство почти прекратилось. Но базы не оказались лишними, вписавшись вполне архитектурой, возможностями и географическим расположением в новый уклад. Они ожили в феодально-рыночной экономике, став оптовыми базами. Эти базы, приспособленные к хранению продуктов, пригодились для этой цели и теперь. Продукты, свозимые со всей страны и даже из-за рубежа, группируются здесь перед решающим броском на московские рынки.
Часам к семи появлялись покупатели, они подъезжали на своих авто к двум другим стенам базы. К девяти часам утра тесные проезды вокруг хранилища наглухо закупорились автомобильной пробкой. Бесчисленные "газели", "бычки", легковые "пирожки" и даже грузовые МАЗы и старинные "зилки" толпились вокруг стен серого здания продуктового замка и гудели, и мигали фарами, в открывающиеся дверцы просовывались головы, которые громко требовали пропустить… Охранники и регулировщики, закинув за пояс свои полосатые палки, орали в голос, используя ругань и мат как последнее средство для урегулирования движения. Фуры, микроавтобусы и легковушки кое-как строились в очередь. Выруливали к базе. Один охранник, ступая впереди какого-то нерусского большегруза, безбожно ругаясь, корча ужасные рожи водителям остальных машин, проводил своего подопечного грузового к самым воротам.
— Такое здесь длится до трех часов дня, — комментировал Николай, затягиваясь сигаретой. Пока не отгрузят весь товар, Николаю делать особо нечего.
Стремясь не проиграть спор, заключенный со мной про бутылку "Смирновки" и чтобы доказать свою правоту, Коля тянет меня внутрь базы.
Там с его "фуры" разгребают коробки со всякой разностью самые разные люди. Все растаскивают по разным фурам. Часть товара идет прямо на базар, что в трехстах метрах от базы, часть в палатки и магазинчики района, часть в супермаркеты, часть в рестораны. Товар, утверждает мой проводник, везде один и тот же. Николай, обязанный в этот же день отправляться с пустой "фурой" в Нижний, принужденный к длинной и опасной дороге, не очень охотлив до разговора. Засунув во внутренний карман бутылку, Коля, как с трона, говорит с высокой кабины КамАЗа, что вернется через неделю. Ведь куда он денется от рыночной экономики, все равно приедет, и "Смирновку" я у него отыграю, так потом и вышло, он не верил, что утвердят гимн…
Виктор Иванович, я называю его по отчеству, хоть и не по-настоящему, потому что он на рынке человек очень важный. Он руководит на рынке средней величины предприятием, из которых сегодня и сформирована вся московская торговая структура. Когда я ходил пешком под стол, он воевал с моджахедами в Афгане в 85-м. Рассказ о паре операций ВДВ в пустынях Афганистана уверил меня в безоговорочной правоте Виктора Ивановича. Он, отслужив в те переломные годы афганской кампании, вернулся в Союз, застав совсем не ту страну, за которую сражался. Все было очень плохо, никто не хотел помочь ближнему, не то что дальнему. Виктор решил сам себе помочь. Занялся торговлей…
Сначала организовал один ларек, потом другой. Помогала жена. Виктор и его жена Наталья составили компанию, которая создала целый сектор местного рынка. Начинали с нуля, раскрутились своими силами. Купили в Москве квартиру и народили двух прекрасных детишек. Хозяйство: три магазина и пара точек на базаре. Это все управляется рукой Виктора Ивановича.
А работа не из легких… Каждый день он рано утром выезжает на своей "газели" в очередной рейд по оптовым рынкам и базам. За несколько часов надо объехать много разных мест. В одном месте закупить пиво, в другом водку, в третьем колбасу или молоко. Перед рейдом надо заехать в свой магазин, узнать у продавщиц, какой нужен товар, что особенно быстро раскупают покупатели. В рейд Виктор Иванович выезжает с солидным списком из сотни наименований.
Первый пункт маршрута — продуктовая база, здесь набирается молоко, соки, кефир, колбаса. Дальше едут на рынок за пивом. Пиво — особый товар, который дает большую часть всего товарооборота в столице. Москва потребляет целое море пива ежедневно. Доставка этого древнего напитка потребителю — отлаженный механизм, в котором работает уйма народа. Андрей, с которым мы встретились в просторной, но плотно забитой пивом палатке, работает в этом пивном механизме уже два года. Он поступил сюда, когда еще учился в техническом колледже. Оптовая база, где работает Андрей, представляет из себя похожее на ларек строение. Все внутреннее, пространство занято ящиками с самым разным пивом. Есть лишь немного свободного места в углу возле двери, где и сидит на маленьком стульчике Андрей. Он и продавец, и охранник, и кладовщик… Зимой среди ящиков холодных бутылок бывает довольно зябко, отопления нет, а сидеть на месте приходится целыми днями, жалуется Андрей мне на непростые условия работы. Работают здесь по неделям: неделю торчишь безвылазно на базе, потом неделю отдыхаешь. За все про все получает сто пятьдесят баксов в месяц. Бывает, если повезет, "наварится" и двести пятьдесят и триста.
