что отсчитывал нашу с тобою
на двоих неспокойную речь.
Это осень и запах алоэ –
право жить и желание слечь.
* * *
Берегись, убаюкаю. В мутном бокале
застоялась заздравная, здравая речь.
Обтекает дыхание, перетекает
в обводные каналы вдоль линии плеч.
Липнет лунное олово к пене прибоя,
припаяло у кромки усталый твой взгляд.
Ночь безродной собакой шагнёт за тобою,
слышно, чьи-то шаги мокрой галькой галдят.
Даже море устало от шума. И ветер
полоснёт по лицу. Ты прикроешь глаза
и представишь, как гнёт тополиные ветви
прямо к окнам моим октябриный азарт.
Как стою у окна в твоей старой рубахе,
за бессильные плечи держусь и смотрю,
как дождём гулкий вечер небрежно распахан.
Я тебя убаюкаю… баю-баю.
ТОЛЬЯТТИ
На берегу застыну…
Ольга ЖУРАВЛЁВА
МОЙ
Этот сине-зелёный твой.
Этот рьяно-багряный, встречный,
Необузданный и живой –
Мой, конечно…
И надмирностью вековой,
Недоступностью безупречной
Режиссируешь непокой –
Мой, конечно…
И, печалясь по пустякам,
Прикрывая глаза устало,
Посвящаю твоим рукам
Этот – алый…
И неведомо почему –
По каким неземным причинам
Предназначенный никому –
Мой мужчина!
* * *
На берегу застыну на бегу,
Над самым краем заслонясь руками –
Не оттого, что плавать не могу,
А потому, что неуютно с вами.
А там, внизу, значительно у ног
Неторопливо протекает время,
Дразня неотвратимостью тревог,
Стремнинами отбрасывая стремя.
Вот так – не отрываясь от земли,
Окаменев от мудрости остылой,
Бросаю в воду взгляды-корабли,
Предупреждая их круиз унылый.
И так всегда. Хоть бравый капитан
По чести и мундиру безупречен…
А где-то в море мой катамаран
Тяжёлыми штормами изувечен,
Коньком тараня жёсткую волну,
Стремится оторваться от пучины.
По-птичьи не вникая в глубину,
Ища в полёте главные причины,
Летит себе вперёд, касаясь вод
Под дерзкими тугими парусами?
Как – словно с горки вылетев на лёд –
В далёком детстве реку режут сани…
МОСКВА
В этой вселенной
Анна СТРЕМИНСКАЯ
* * *
Я притаилась здесь, на этой планете,
в этой вселенной, пульсирующей, как сердце.
В этой вселенной есть улица горше смерти.
Там проживаю я – больше некуда деться.
В этой вселенной я на любимом диване,
с книгой в руках. Если выйти во двор –
палисадник.
А в палисаднике маленький есть виноградник.
Выйдешь во двор – всё в зимней стоит нирване.
Рядом со мной рыжий кот – такой же,
как я, подкидыш
в этой вселенной, в земных временах и странах.
С ним посидишь, ну а после из дома выйдешь.
То, что увидишь, покажется очень странным.
Что вижу я – образ Божий в альтфатер1
лезет,
рядом товарищ в сугробе лежит смиренный.
Мне ничего не понятно на странной моей
планете,
в этой вселенной – страннейшей из всех
вселенных.
ЭВРИДИКА
Ария Тоски в подземном звучит переходе,
Тоска поёт с затаённой надрывной тоскою.
Тоска подземная в плащике не по погоде,
с бледным лицом, что припудрено
смертным покоем.
Мечется голос надтреснутый, жалкий,
зовущий,
голых красоток и лики святых омывая.
Мечется и рассыпается пуще и пуще
под грохотанье летящего к морю трамвая.
Песнь Эвридики затем в этом царстве
Аида…
Вот и Орфей, а быть может, Харон –
я не знаю.
Выручку он заберёт, он зовёт её Лида,
вот он выводит её, вот поверхность земная.
Вот он идёт и на зов её не обернётся,
всё как всегда: и спокойно, и тошно, и дико.
Только галёрка случайным хлопком
отзовётся,
только останется – Тóска, тоска…
Эвридика.
ОДЕССА
Ожидание весны
Валентина КОРОСТЕЛЁВА
* * *
Дремлет шляпа, спит пока что зонт,
Снег висит кругом немытой тряпкой…
Но таит загадку горизонт,
Хоть под вечер и бывает зябко.
Ну а если солнце пронырнёт
Сквозь небес огромную подушку, –
Сердце снова вздрогнет и замрёт,
Как дитя в преддверии игрушки.
За душой – ни капельки вины,
И опять поёт надежда соло…
Это ожидание весны
Слаще всех июльских разносолов!
* * *
А я, однако, в душу верю,
Да, да, с утра по крайней мере,
Пока не встрянет наконец
В мой день какой-нибудь стервец.
Пока дышать не помешало
Его заточенное жало
И не сошлись, увы, на нет
Средь бела дня и звук, и свет.
Пока от чаши этой едкой
Не пробил час глотать таблетки...
Но утро всё-таки наступит
И на былую боль наступит!
г. ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНЫЙ
Старые качели
Катерина КЮНЕ
* * *
небо поит из лужи своих голубят
жирное солнце уводит столбик
в распухший плюс
рядом с тобою я лучше самой себя
я ощущаю: вот перья, вот крылья, вот клюв
я тоже могу сидеть на высокой трубе
заполошно взлетать, солидно курлыкать
про юг
могу рассчитывать даже на корм с небес
а ещё говорят, что птицы – они поют…
я даже могу вести голубиный бой
с воронами тучными чёрными – мне легко
клювы прицельно в сердце, но рядом с тобой
птичья кровь превращается в птичее молоко
…небо кормит из лужи своих голубят
жирное солнце уводит столбик
в распухший плюс
рядом с тобой я лучше самой себя
я ощущаю: да. я живу. я не сплю…
как небеса узнают своих голубят?
вот собрались: делят небо, молчат и ждут
