«Кто-то может спросить: а зачем надо определять «АТР»? Затем, дорогой читатель, что нельзя проводить политику «АТР» в несуществующем регионе, как это делает Россия. Именно поэтому столь ничтожны результаты этой политики, за исключением одного направления — китайского (плюс «оружейного»). Но оно не имеет никакого отношения к политике в «АТР».
Одной из задач данного сборника является разрушение одного из мифов российского общественного сознания, в котором «сложилось убеждение, что человек, обладающий какой-нибудь ученой степенью, является ученым. Да и сами «остепененные», по крайней мере многие из них, тоже считают себя учеными».
В реальности же, по моему мнению, ученого в науке и общественном сознании окончательно сменил «обозреватель и публицист», то есть писатель. А писатель по определению не может обладать научным мышлением, здесь О.А. Арин безжалостно прав в диагнозе: «В мировой истории вообще крайне редко можно обнаружить писателей с научным мышлением. В России к таким можно, пожалуй, отнести Г. Чернышевского и А. Герцена. Но проблема в том, что в России именно писатели, а не ученые оказывают влияние на развитие общества. И это тоже объяснимо. Поскольку сам тип русского мышления в силу множества факторов иррациональный, типично женский, он лучше воспринимает столь же иррациональные объяснения «жизни» писателями. Это ни хорошо, ни плохо. Это просто факт бытия российского народа».
Вообще, если использовать медицинские термины, Олег Алексеевич не только диагностирует, но и описывает симптомы: «Первым признаком лжеученого является злоупотребление иностранными словами. Так, у Запада совершенно иное представление о демократии, чем у русских, поэтому ссылаться на западных ученых, доказывая необходимость демократии в России, точно такая же ошибка, как и уверять американцев, что «истина» должна обладать еще и моральными качествами.
Второй признак лжеученого — его идеологизированность на почве антисоветизма и антикоммунизма. Работы подобного типа науку фактически подменили антикоммунистической пропагандой.
Третьим признаком лжеученого является неумение владеть понятийно-категориальным аппаратом. Они в большинстве своем вообще не обращают внимания на этот аппарат. Все их работы сотканы из мнений, суждений и частных случаев обо всем».
Впрочем, я уже начинаю пересказывать содержание сборника, который лично для себя считаю учебным пособим по организации научного мышления.
Для человека, стремящегося познать и понять реалии внутренней и внешней политики моей страны нет выбора: либо научное мышление в его пронзительной безжалостности и движение вперед, либо сладкие сны и грезы на «обочине мира». «На основе «мнений» можно жить, но нельзя выжить в XXI веке», — чеканит Олег Арин. И прочтя данный сборник — понимаешь это предельно отчетливо. Очень, знаете ли, мозги от мусора прочищает.
Хотя, как у всякой работы, у этого сборника есть один существенный недостаток. Его категорически не рекомендуется читать, выражаясь на понятном для них языке, индивидам «изоморфического типа деструктивной части российской науки, с очевидной казуальной зависимостью от буржуазного паттерна в дизвитальной России, но сохраняющим существенную ригидность из-за отсутствия конативного ретритизма». В переводе на нормальный русский с псевдонаучного суржика это означает противопоказания к чтению представителями лизоблюдствующей части общественной науки и «экспертного сообщества» современной России, деятельность которых направлена на уничтожение науки и укрепление лженауки». То есть «жрецам и ловцам сигналов».
Игорь Панкратенко
Декабрь 2010
Российская наука: Не кризис, а катастрофа
Еще лет десять назад вряд ли кто предполагал, что переход России на капиталистические рельсы обернется столь масштабными разрушениями во всех сферах экономики и человеческого бытия. Не избежала подобной участи и российская наука. Хотя причастное к науке сообщество знает это по собственному опыту, однако работа И.Г. Ушкалова и И. А. Малаха ««Утечка умов» — масштабы, причины, последствия» (М.:УРСС, 1999. - 176 с.) дает систематизированную картину тотального разрушения науки в России. Правда, сами авторы предпочитают оценивать нынешнее состояние науки более мягким словом — кризис. Я же предпочитаю говорить о катастрофе, поскольку нынешняя ситуация в науке уже не поддается реформам.
Как бы то ни было, авторы проделали громадную и полезную работу, проанализировав ряд проблем, на которых я хотел бы остановиться, чтобы проинформировать потенциального читателя о содержании этой книги. Во-первых, на большом фактическом материале они показали реальные масштабы «кризиса» российской науки в различных ее аспектах (сокращение научных кадров, бюджета, свертывание научных школ и т. д.). Все это продемонстрировано на основе сравнительного анализа научного потенциала ряда зарубежных государств, а также бывшего СССР (глава III). Во-вторых, и это является главной изюминкой данной книги, авторы проанализировали направления и масштабы «утечки» российских умов, т. е. миграцию российских ученых в различные страны, прежде всего в США, Израиль, Германию. В этой связи весьма важной является глава II, в которой описывается механизм и масштабы принятия ученых странами реципиентами. Наши ученые с «эмиграционными намерениями» могут почерпнуть много полезного для себя из материалов данной главы. В-третьих, нынешнюю власть должна заинтересовать глава V, где приведены количественные и качественные оценки социально-экономических последствий «утечки умов» из России. Цифры умопомрачающие, к которым я еще вернусь. Наконец, в главе VII на примере опыта стран Восточной Европы показаны различные концепции регулирования «утечки умов», другими словами, их возвращения путем различных стимулирующих мероприятий.
Короче, для определенного круга читателей, интересующихся «проблемами развития России», собранный материал, безусловно, поможет открыть глаза на масштабы и глубину «кризиса» российской науки. Книга эта не рассчитана на широкого читателя не только из-за наукообразного стиля изложения, но главным образом из-за то ли намеренной, то ли неосознанной беспристрастной отрешенности авторов от проблем, которые они описывают. Они констатируют факты как ученые, но не переживают за то, что случилось с российской наукой. Это их право.
Теперь я хотел бы реализовать и свое право… на критику с позиции человека, который как раз и является одним из тех «умов», поначалу «утекший» туда (в Канаду), а затем «притекший» сюда.
Но для начала я хотел бы задать один вопрос и высказать некоторые замечания авторам монографии, точнее одному из них — И.Г. Ушкалову, который обладает таким обилием научных титулов и званий, которые не снились никакому Гегелю.
Вопрос такой: какое отношение к теме книги имеет самая большая глава VI (это 56 страниц из 176) «Об иммиграционной политике стран — импортеров высококвалифицированной рабочей силы»? Ведь в ней говорится вообще об иммиграционной политике различных стран, а не о «квалифицированной рабочей силы». На эту тему даже на русском языке написаны десятки специальных книг, не говоря о тысячах, например, на английском языке, многие из которых очень легко «выудить» из Интернета. Для себя объясняю это чисто русским свойством: думать об одном, писать о другом, с чем сталкиваюсь постоянно. К слову сказать, еще об одной странной манере у российских ученых, подтвержденной и данной книгой. На странице 10 авторы пишут: «В последние десятилетия в мире наблюдается своего рода «взрыв» межгосударственной миграции населения». Если бы авторы сравнили потоки миграции населения, например, во второй половине XIX века, или во второй декаде XX века, то обнаружили бы, что нынешний «взрыв» является не более чем небольшим всплеском в миграционном перемещении людей. Но это, повторяю, к слову. А теперь по существу.
На странице 33 приведены такие данные: «Эмиграционный поток из бывшего СССР сыграл заметную роль в том, что за 1975–1988 гг. удельный вес американских ученых в мире вырос с 23 до 34 %, а в советских снизился с 24 до 19 %. За последние 20 лет США удовлетворяли свои потребности в математиках на 50 % за счет эмиграции из республик бывшего СССР, прежде всего из России. В целом 20 % выехавших на постоянное место жительства за рубеж сотрудников Академии наук осело в США». К этому абзацу предпослана сноска на работу, опубликованной в 1991 г. Не понятно, эта сноска подтверждает последнюю фразу абзаца или весь абзац? Как бы то ни было, идея всего пассажа заключается в том, что удельный вес американских ученых вырос за счет миграции советских ученых, а в математике их чуть ли не 50 %. Другими словами, авторы хотят сказать, что в 1975–1988 гг. у нас была такая либеральная эмиграционная политика, что ученые беспрепятственно моги уезжать куда угодно, хоть к черту на рога, т. е. в США. Неужели И.Г. Ушкалов не помнит, что не только эмигрировать, но даже на какую-либо научную конференцию съездить — и то была целая волокита. И я не поверю в цифру 50 % математиков, поскольку авторы не смогут ее подтвердить американскими источниками.
