class="p1">
Почти девять лет с нами нет Сергея Гречишкина, Сережи…
С его уходом образовалась зияющая пустота, никем и ничем не заполняемая.
Мы похоронили поэта на обрывистом склоне над никогда не замерзающей пригородной речкой.
Кладбище это – между Санкт-Петербургом и остальной Россией.
3 декабря в день кончины мы приходим поклониться его могиле.
Нас много, и память наша крепка.
Глеб Валентинович Маркелов, 2018 г.
Настоящий сборник был в основном подготовлен к изданию самим автором – Сергеем Сергеевичем Гречишкиным.
Байки кремлевской диггерши, или Потерянный рай
Давно не писал я ничего путного: болел. За мной, читатель! Поговорим о самой скандальозной книге минувшего года: Елена Трегубова. Байки кремлевского диггера. М., Издательство "Ад Маргинем", 2003. 382 С. Тираж 50 000 экземпляров. Это издательство, вопреки административному нажиму, отличается тем, что издает НЕОРДИНАРНЫЕ книги. Из-за чего скандал? В книге идет речь о кремлевской «хунте» (так скажем), – вот и скандал. У начальства высокого ума нет (вечно в истории российской), посему был хамски снят с эфира репортаж о книге в передаче "Намедни" Леонида Парфенова (НТВ), у дверей квартиры Трегубовой был подожжен взрывпакет. К чему это привело? К тому, что "Байки" давно занимают первое место в рейтингах книжных продаж.
О слове "диггер" (по-английски "diggers" – копатели). Так именовали себя сторонники Джерарда Уинстенли, лидера крайне левого крыла Английской революции. Движение диггеров ("истинных уравнителей") было подавлено военным диктатором Оливером Кромвелем. В наши времена диггерами именуют себя люди, изучающие городские подземелья, тоннели, канализационные стоки и т.д. Трегубова, изгнанная из журналистского кремлевского пула, в предисловии пишет: "…на протяжении всех этих лет я чувствовала себя диггером из фантастического фильма, который спускается и в кромешной темноте и адском зловонье пробирается по запутанным лабиринтам. И, наконец, – что самое мучительное – вступает в контакт с местными обитателями. Внешне они иногда слегка напоминают людей, но в действительности – совсем не люди, а абсолютно другой, даже не скрещивающийся с нами биологический вид" (С. 15-16).
Это пафосное заявление не совсем верно, скорее, совсем не верно, ибо, прочитав эту исключительно занятную и забавную книгу, читатель приходит к простому, как мычанию, выводу: они – люди, такие же, как мы с вами, только хуже нас, намного хуже, ибо им несравненно больше приходится лгать, подличать и изворачиваться (как говаривали опытные питерские проститутки: "суетиться под клиентом"). Мы склонны демонизировать ВЛАСТЬ, наделять ее сакральными и мистериальными функциями, харизматическими обертонами, а на самом деле не только КОРОЛЬ голый (см. главы: "Как меня вербовал Путин", "Как Путин кормил меня суши", "Мой "друг" Володя Путин", "Как Путин испортил мне Пасху", "Борис Ельцин, живой и мертвый", "Дедушка старый, ему все равно"), голые и свита, и обслуга-прислуга, да и сама хроникерша без одежды. Вот так! Кремлевские реформаторы, как правило, у Трегубовой – "отвязанные", "реальные и правильные пацаны", пестующие не благополучие России-Матушки, а собственные вульгарные шкурнические интересы.
Думается, поэтому книга и вызвала высочайший гнев. Автору следовало подпустить мистического тумана, набросить на кремлевских фигурантов покрывало Изиды, романтический флер, ничего этого нет, посему "байки", вопреки желанию автора, воспринимаются как документальная сатира. Небожители оказываются злобными лилипутами-интриганами, зачастую коварными и подлыми. Рекомендую эту книгу всем: бодрит и отрезвляет, как огуречный рассол после ночи непомерных возлияний.
Вся книга пронизана стенаниями о травле, о несправедливом исключении журналистки, публиковавшейся в "Русском телеграфе", "Известиях", "Коммерсанте", из прикормленной кремлевской "машиной", пишущей кодлы. "Байки" еще полны дамской обиды на несостоявшийся роман с… – молчок. Читайте сами. Трегубову выгнали взашей из элитарной "тусовки". Вот почему я вынес в заголовок название знаменитой поэмы "Потерянный рай" (1667) Джона Мильтона, яростного участника политических пертурбаций в Англии середины XVII века. Автор одновременно "мстит, кроваво мстит" (слова Карандышева из драмы А.Н. Островского "Бесприданница") обидчикам и робко пытается сказать: "Папа, я больше не буду".
Мадемуазель Трегубова нарушила некоторые тайные "законы", за что и была изгнана из корпорации. Какие? Читайте и обрящете. Читатель, любое человеческое сообщество: страна, правительство, бизнес-круг, ученый совет Кембриджского университета, коллегия адвокатов, Международный ПЕН-клуб, тюрьма, казарма, больница и прочая, и прочая, и прочая – живут по определенным законам, которые не следует нарушать, ибо это жестко карается. Мы не говорим об уголовном законодательстве – другая песня. Нарушение корпоративных законов, в конечном итоге, наказывается изгнанием из корпорации. А нарушение императивных поведенческих узаконений в российской тюрьме, казарме и больнице карается смертью (я совершенно серьезно).
Книга написана пленительным "макароническим" языком: горючая смесь комсомольского жаргона, новорусского "новояза" с "канцеляритом". Все время встречаются обращения: "Володь", "Володя" (понятно к кому, да?), "Борь", "Борька", "Саш", "Стальевич", "Сережа", "Лужок", "Берёза", "Рома", "Лёша" (вот здесь раскроем обращение – Кудрин) и т.д. Не чурается автор и табуированной лексики, к примеру, главки "Ну, все ребята, вам п…ц!", "Уё…ть отсюда! И поскорее" (так у автора). Процитируем яркий образчик стиля: "Чубайс – вдохновенный Вольный Каменщик!.. В смысле Чубайс как раз Невольный Каменщик! Он – фиганутый на голову масон, работающий круглые сутки, человек миссии, абсолютно бескорыстный. Именно из-за этого его каждый раз так все и имеют" (С. 301). Умри, Денис, лучше не скажешь. Подобные цитаты можно было бы многократно умножить, но зачем. Кстати, все кремлевские насельники у Трегубовой – фельетонные негодники и записные мерзавцы. Симпатию у автора вызвали лишь Чубайс, Ельцин и олигарх Владимир Евтушенков. Очень жаль, что книга не снабжена именным указателем: это был бы "бекедер"-путеводитель по закоулкам кремлевской власти.
Кстати, книга не только уморительно смешна, но и поучительна. Читатель постепенно приходит к несложной мысли, мол, политика вершится не президентом, правительством, парламентом, а зачастую случайными людьми за кулисами, в приемных, "под ковром", в кулуарных разговорах, на лестницах, в коридорах и на кухнях. К примеру, Трегубова утверждает, что многие важные политические решения принимались-октроировались на даче знаменитой российско-британской журналистки Маши Слоним. Автор четко фиксирует правительственные "наезды" на свободную прессу, телевидение, радио, попытки обуздать их и стреножить. Поражает поведенческая и вербальная пошлость, пошлость и пошлость кремлевских "небожителей". Удивляет и то, как бессовестно легко продаются-перекупаются журналисты. Эх, "четвертая власть"…
Путина Трегубова не любит. Почему? Читайте книгу, она того стоит. Скажу лишь, что психологический портрет Владимира Владимировича, созданный мадемуазель-журналисткой, странен, пристрастен и… пугающ (так скажем). Путин у Трегубовой – некий механизм, спроектированный для… – опять молчок. С несравненно большим пиететом Трегубова описывает удивительные похождения Бориса Николаевича. Сцена, где на королевском банкете в Стокгольме Ельцин, разогретый звоном и содержимым "чаш", решил женить Немцова на кронпринцессе, не уступает лучшим страницам "Русского Ювенала" – Н. Щедрина (главка "Стокгольмский кошмар"). А вот и вывод автора книги: "Дедушке можно было простить все. Потому что он всегда, не важно – вменяемый или невменяемый, живой или мертвый, – оставался крутым" (С. 57). Чудил старый барин, что и нравилось обслуге, а
