своих законов, то советское основано на нарушении собственного законодательства.
В теории государства и права под политическим режимом понимается метод осуществления государственной власти. Основу советского метода составляет произвол – попрание государством официально действующих законов. В этом и состоит сущность большевистского политического режима, возникшего в октябре 17-го, ничего подобного которому история цивилизации не знает. Внешние его формы претерпели грандиозные изменения, но сущность осталась неизменной с момента возникновения до наших дней.
Царский и советский режимы имеют дело с одним и тем же русским народом, потому у них действительно много общих черт, для обоих характерен массовый чиновный произвол. Но принципиальное различие даже не в размахе и жестокости произвола. Если бы беззакония чиновников в царской России вдруг прекратились, то это привело бы к укреплению монархии. Прекращение произвола при советской власти означало бы ее немедленный крах.
У германского фашизма и большевизма тоже много общего. Но если в гитлеровской Германии принципы власти и законы находились в полном соответствии, то при большевизме реальные принципы советской власти прямо противоположны советским законам. Нацистский режим был, конечно, людоедским с точки зрения общепринятых мировых стандартов, но по своим законам он легитимен – просто внутригерманское законодательство было людоедским. Советский режим не легитимен даже с точки зрения собственной правовой системы.
Некоторые, прочитав «Ледокол» Суворова, решили: вот-де Сталин был гениальный злодей, он устраивал массовый террор не только против коммунистических штурмовиков, но и против военных, разведчиков, дипломатов, чекистов, поэтому даже в сверхкритические моменты ему никто под стол бомбу не подсунул. А Гитлер был глупый, он устроил ночь длинных ножей только один раз и только против штурмовиков Рема, потому и получил в июле 44-го портфель с бомбой.
Наивные рассуждения. Принципы фашистского и советского политических режимов прямо противоположны. Фашизм не мог держаться на массовом произволе, как и советская власть не может существовать без него. Попытайся Гитлер, придя к власти, делать с госчиновниками то, что делал Сталин, его бы завалили портфелями с бомбами, и не в 44-м, а лет на десять пораньше.
Если в августе 1991-го идеологическая вывеска сменилась с коммунистической на демократическую, то это вовсе не означает краха советского режима. Возможность его существования обусловлена безволием общества, и поэтому он может существовать под прикрытием любой идеологии. У аппаратчиков всегда была только одна идеология, которой они беззаветно служили, – неограниченная власть. На демократическую идеологию они сейчас плюют в душе так же, как в прошлом плевали на коммунистическую.
В отношениях «гражданин – власть» с октября 17-го и до сих пор в принципе ничего не изменилось. Их сущность осталась прежней: правовых гарантий граждан как не было, так и нет; любой чиновник может безнаказанно растоптать любые права человека, закрепленные Конституцией и другими законами. Наша «закон-что-дышло-юстиция» по сравнению с былыми временами сейчас характеризуется лишь невиданным размахом беззаконий.
Существуют ли надежные признаки, по которым можно безошибочно определить наличие или отсутствие правовых гарантий? Да, таковые признаки имеются. В юридической науке есть такое понятие, как «принцип неотвратимости ответственности». Этот принцип – один из тех неотъемлемых принципов, которые делают право правом – не на бумаге, а в реальности. Он означает, что за каждым наказуемым нарушением прав субъектов правоотношений необходимо должна следовать ответственность. Юридически права и свободы гарантированы только тогда, когда действует принцип неотвратимости ответственности. Такой способ обеспечения правовых гарантий некоторым кажется очень несовершенным, но ничего лучше человечество пока не придумало.
Не следует отождествлять ответственность с наказанием. Принцип неотвратимости ответственности действует, когда за каждым известным случаем правонарушения необходимо начинает работать государственный механизм правового преследования для наказания виновных. Самого наказания по каким-либо причинам может и не последовать (сбежал виновный, и найти не могут), но ответственность должна быть всегда. Причем принцип неотвратимости, как и всякий принцип, обладает двумя неотъемлемыми чертами – неизбирательности и непрерывности действия. То есть он распространяется на все случаи правонарушений без изъятий. Принципа не может быть больше или меньше – он либо есть, либо нет. Также и намертво связанные с ним юридические гарантии – они либо есть, либо их нет вообще. Если известен хотя бы один случай, когда за преступным нарушением прав гражданина не последовало ответственности, то это является достаточным свидетельством бездействия принципа неотвратимости и отсутствия юридических гарантий.
Действовавший до 1 января 1997 г. УК РСФСР устанавливал уголовную ответственность должностных лиц за любые их деяния, причинившие существенный вред охраняемым законом правам и интересам граждан, вне зависимости от того, были ли они совершены умышленно или по неосторожности. Например: сг. 170 УК (злоупотребление властью), ст. 171 УК (превышение власти), ст. 177 УК (вынесение заведомо неправосудного приговора), ст. 179 УК (принуждение к даче показаний) и многие другие. Аналогичные нормы есть и в нынедействующем УК РФ.
Известно неисчислимое количество конкретных случаев (в том числе и самых свежих) грубого нарушения прав граждан конкретными чиновниками. (Здесь речь не столько о диссидентах – репрессии против них составляли мизерный процент от общего числа беззаконий.) Но где ответственность? Так, чуть ли не самыми последними примерами наказаний за пытки и фальсификацию уголовных дел являются приговоры в отношении Лаврентия Берии и его компании заплечных дел мастеров. Но и те, в основном, по иронии судьбы были осуждены... по фальшивым обвинениям в измене Родине. Во всех случаях произвола сразу бросается в глаза твердая уверенность чиновников в полнейшей безнаказанности, и, надо сказать, уверенность вполне обоснованная.
Обычно случаи зверств в деятельности правоохранительных органов объясняют тем, что там работает много очень плохих следователей, прокуроров и судей. Нет, причина в общественной системе, позволяющей должностным лицам безнаказанно издеваться над людьми.
Если за деяния чиновников, являющихся преступными по их законам, не следует ответственности, если не действует принцип неотвратимости, то это служит неопровержимым доказательством полного отсутствия правовых гарантий и вообще законности. То же самое вам подтвердит любой студент-недоучка юрфака, и ни один умник с гарвардским дипломом в кармане не сможет вышеизложенного опровергнуть, а также разумно объяснить, какая может быть демократизация без правовых гарантий. Отсутствие правовых гарантий, в свою очередь, является неоспоримым свидетельством неспособности общества ограничить впасть аппарата, реализовать свои права и интересы, выдвинуть на политическую арену реальные демократические силы, а не мифические – типа Демроссии. Единственная реальная сила в России – власть аппарата. Советский режим, основанный на преступном попрании
