Сергей Михайлович Соловьёв определял: «Иоанн IV был первым царём не потому только, что первый принял царский титул, но потому, что первый сознал вполне всё значение царской власти…» Помимо вышеперечисленных свой взгляд на сиротствующего российского монарха в сборнике «Царь Иоанн Грозный» представляют столь же авторитетные Николай Иванович Костомаров, Роберт Юрьевич Виппер и Сергей Фёдорович Платонов.
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345
Комментарии:
С просьбой краткого моления
Библиоман. Книжная дюжина
С просьбой краткого моления
В.Н. Челищев. Воспоминания о жизни в Калужской губернии : Быт и нравы российской провинции конца XIX – начала XX вв. – Калуга: Золотая аллея, 2009. – 384 с.: ил. – (Серия «Отечество»).
Писатели прошлого над названием своих сочинений особо голову не ломали. И правильно делали, понимаешь сейчас! Берёшь в руки книгу Виктора Николаевича Челищева (1879–1952), смотришь на обложку – и всё понятно. Дорога тебе история Отечества? Обязательно обратишься к мемуарной хронике председателя Московской судебной палаты, члена Особого совещания при генерале А.И. Деникине, уроженца города Боровска, представителя рода Челищевых, ведущего происхождение от выехавшего на Русь в 1237 году Вильгельма Люнебургского (в крещении Леонтия), правнука курфюрста Люнебургского Антония, к 21-му поколению которого принадлежал автор «Воспоминаний». А эпиграфом к этой книге могли быть слова самого Виктора Николаевича из краткого «послужного списка», составленного им в 1937 году для своих детей и внуков: «Чистосердечно сознаюсь, что я ценю печатное слово, ценю и осведомление им публики о людях, отошедших в вечность, ибо самое даже краткое упоминание о них может вызвать и вызывает у помнящих Бога обращение к Нему с стереотипной мольбой: «Царство небесное!» Я прошу у всех, кто меня знал, и кто обо мне слышал, этого краткого моления…»
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345
Комментарии:
Библиоман. Книжная дюжина
Кадры, которые решали
Константин Залесский. Кто есть Кто в истории СССР . 1924–1953 гг. – М.: Вече, 2009. – 752 с.
«В период построения социализма кадры решают всё» – эта фраза Сталина стала крылатой. А эта книга – первая полная историческая энциклопедия, охватывающая абсолютно все стороны жизни СССР в эпоху И.В. Сталина, как раз и рассказывает о тех самых кадрах, которые и руководили индустриализацией и коллективизацией, репрессиями и театрами. Тоталитарное государство или великая держава… Об этом ещё долго будут спорить, но в любом случае выдающиеся деятели СССР – не только политики и военные, как некоторым порой кажется, но и деятели культуры и искусства, учёные, спортсмены. Здесь под одной обложкой оказались и жертвы сталинских репрессий, и те, чьими руками эти репрессии осуществлялись. И пусть читатель сам определяет место и значение того или иного «строителя» Империи Советов. В издании собрано множество малоизвестных фактов не только о вождях и их «придворных деятелях», но и об их ничем не прославившихся родственниках, чья жизнь протекала в том же кругу. Например, дочь Лаврентия Берии, Эрети, была замужем за В. Гришиным, членом Политбюро ЦК КПСС, 1-м секретарём МГК КПСС.
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345
Комментарии:
Искусство
Оператор – глаза зрителя
ТОЧКА ЗРЕНИЯ
Народный артист России, заслуженный деятель искусств РСФСР, лауреат премий ТЭФИ и «Золотой Орёл», оператор-постановщик «Мосфильма» Владимир Климов снял более 40 картин. Культовый фильм 90-х «Вор» получил «Нику» как лучший фильм года, Золотую медаль Сената Венеции и был номинирован на «Золотой Глобус» и «Оскар».
Владимир Климов снял фильм и сериал «Ленинград» – о самых тяжёлых месяцах блокады. Сейчас эту картину смотрят на DVD более, чем в 40 странах мира. Картина «Скоро весна», участвовавшая в конкурсе «Кинотавра-2009», получила Гран-при III Международного кинофестиваля в Чебоксарах. В активе оператора – картина по Гоголю «Русская игра» и популярные телесериалы «Брежнев» и «История лётчика».
– Владимир Михайлович, как в тандеме режиссёр – оператор делятся сферы влияния?
– Мне посчастливилось работать с замечательными режиссёрами. Первую картину «На край света» по сценарию Виктора Розова я снял с Родионом Нахапетовым. Более четверти века я участвовал во всех картинах Саввы Кулиша. С Александром Зархи мы сняли «26 дней из жизни Достоевского». По поводу того, кто главнее, Кулиш шутил: на площадке побеждает тот, кто сильнее биологически. Я никогда в жизни не ощущал режиссёрского диктата. Совсем тупых действий, чтобы мне сказали «будешь делать так, и – всё», не припомню. Попытки, конечно, были, но тут я становился очень жёстким. На фильме «Ленинград», который мы снимали с режиссёром Александром Буравским, был момент, когда надо мной стояли все, продюсер в том числе, но я сказал: «Снимать г… не буду!» И никто не посмел включить камеру. Есть некий уровень, ниже которого, считаю, не имею права опускаться, я же мосфильмовец. Имя не позволяет, лучше уйду с картины.
– Вы согласны, что «Вор» – самая яркая ваша картина?
– Не яркая, а признанная. И в ней, судя по всему, есть магия, потому что каждый раз, когда картину показывают по телевизору, я смотрю её до конца – она меня втягивает. Картина была для нас с режиссёром Павлом Чухраем принципиальной, потому что снималась в 1996–1997 годах, когда кинематограф находился в плачевном состоянии. На «Мосфильме» была пустота. И было желание доказать, что кино живо и мы обязательно победим. Снимали долго и мучительно – я помню это ощущение огромных усилий всей группы.
– Кто благословил вас на профессию?
– Моим учителем во ВГИКе был знаменитый оператор, профессор Борис Волчек. Он говорил студентам: «Оператор – глаза зрителя». А своим духовным учителем считаю Сергея Урусевского. Мы познакомились на съёмках фильма Родиона Нахапетова, где я был ассистентом оператора, а жена Сергея Павловича вторым режиссёром. В декорации как-то появился человек в белой киношной кепочке, с мольбертом в руках. В течение трёх месяцев мы находились рядом. Когда все уезжали на обед, он подходил ко мне и говорил: «Дай камеру потрогать». Видимо, скучал, а при группе, тем более не своей, конечно, делать это стеснялся. Он брал камеру, и белые седые волосы на его руках вставали дыбом. Он показывал свои секреты, совершенно замечательные. Так что в некотором смысле могу сказать, что мою руку «ставил» Урусевский. Он был уникальный кинооператор, человек, к которому в абсолютной степени применимо понятие «гений». Причём мировой гений. Он на несколько десятилетий вперёд продвинул кинооператорское искусство. Кино того времени было сориентировано на голливудскую продукцию довоенного и послевоенного образца: картинка с чудесным освещением, «гламур» 30–40–50-х. Урусевский, художник по образованию, ставший оператором из-за увлечения фотографией, внёс в кинооператорское искусство элементы своей особой живописи. Но главное – это то, что они с Михаилом Калатозовым сделали на фильме «Летят журавли». Это был взрыв экрана. Изображение перестало быть некоей картиной на плоскости, оно обрело такой эмоциональный накал, что зритель оказался втянут в изображение: он бежал по лестницам разрушенного дома вместе с Вероникой, кружился с умирающим Борисом в берёзовом лесу, среди его предсмертных видений. К слову сказать, Алексей Баталов возил там операторскую тележку с камерой, чтобы закружились эти самые знаменитые берёзы, и на вечере памяти Урусевского, который я вёл, заявил, что это самое значительное из сделанного им в кинематографе.
– Во всём мире продолжаются поиски способов освобождения камеры…
– …Потому что кинокамера тяжёлая и малоподвижная, а кинотехники мечтают сделать её невесомой. Камеру пытаются приблизить к той стремительности, с которой реагирует на всё человеческий глаз. Урусевский сделал это ручной камерой, в мировой практике подобное, конечно, встречалось, но он первый заявил об этом как об осмысленной изобразительной системе фильма.
