А можно наоборот — обозначить то, как недостатки кинофорума легко превратить в достоинства, заработав на этом немного денег. Но мы не будем делать и этого. Ибо не любим кинокритиков так же, как — подозреваем — не любит их Дорогой Никита Сергеевич.
Хочется поговорить о хорошем. Например, о том, что противники Михалкова, проводившие альтернативное сборище киноведов, не утомляли своим присутствием глобальное мероприятие. Там и без того был переизбыток "кинологов". Очереди в билетную службу кинотеатра "Октябрь", где критики могли получать билеты бесплатно, то и дело взрывались яростными конфликтами и доходили чуть ли не до мордобоя. Все спешили урвать свой кусочек счастья. Зачастую за счёт других. А здание, где показывали кино для "прессы без заветных квиточков" — всё тот же "Художественный" — престарелые пираньи критического пера ласково назвали "у нас".
"Дом, милый дом" встречал журналистов кулером без капли воды и запредельными ценами на чипсы. В очередной раз охранники хранили в чистоте и непорочности внутренний дворик кинотеатра "Художественный", оборудованный специально для отдыха журналистов, мотивируя это тем, что проходить туда "таким как вы — нельзя". В результате через решетку можно было наблюдать пустые столики и красиво поблёскивающую барную стойку, так и не дождавшуюся клиентуры.
Охранники в этом году отличались особой сообразительностью. Долго вчитывались в надпись на футболке "Я тоже фон Триер", и фамилия датского режиссёра была принята ими за диковинную породу собак "фонтриЕр". В чём-то они были недалеки от истины.
Кинофестиваль показал расслоение кинопроизводства, изменение самого отношения к монтажу аттракционов. Фильмы медленно, но верно расходятся в разные направления. Стало окончательно понятно, что технология 3D, с максимальным эффектом присутствия, придумана в основном для интимного просмотра порнографии (китайский "Секс и дзен"). Синтез компьютерных игр и любви к китайским же игрушкам ("Трансформеры") делает совершенно ненужной глубокую актёрскую игру. Главное в них — кинотеатр с баснословным экраном и звуковые колонки под каждым креслом. А фильмы, которые можно смотреть в клубах, в промежутках между футбольными матчами, требуют хорошо рассказанной истории, но не огромных бюджетов и гонораров. Эпоха Джоди Фостер и Мела Гибсона ("Бобёр" — о нем читайте в ближайших номерах) тихой сапой уходит в прошлое.
Конкурсная программа отличилась рекордным количеством фильмов о насилии. Хотя, чему удивляться — о том, что мир катится в бездну, заявляла еще актриса-юрист Н.Калиновская. Картина из Гонконга "Месть: история любви" рассказывает про чувства в багровых тонах. Раньше подобные ленты можно было увидеть только в специальной программе ММКФ "Азиатский экстрим". Тем более невероятным кажется факт, что "Серебряным Георгием" за режиссуру отмечен фильм, где женщинам на последних сроках беременности вспарывают животы, а убийства мужчин совершаются столь изощрёнными способами, коих до этого восточный экстремальный кинематограф просто не знал. Но насилие здесь — не цель и не средство. Реальность намного страшнее любого кино, это и ребёнку известно.
А вот мнения жюри российских кинокритиков были не столь однозначны. Только один голос — человека, который ленту в глаза не видел, а потому воздержался, — поначалу не дал "Мести" стать лучшим фильмом по мнению отечественных журналистов. Дело закончилось тем, что приз получил очередной европейский фильм про Холокост, а не жестокий эпос о страданиях молодой китайской парочки. Позже справедливость была восстановлена, и награду разделили обе картины. Но тот факт, что фильм взбудоражил, встряхнул, возмутил вялую общественность и при этом еще не остался без "Георгия", не может не радовать — чудеса случаются и на ММКФ. В последний раз подобный случай произошел в 2003 году, когда кореец Чан Чжун Хван уехал домой с подобным призом за еще более яркую, хотя и не менее зверскую ленту "Спасти зелёную планету".
Продолжаем разговор о насилии в конкурсе. Французский фильм "Перевод с американского" — про то, как девочка полюбила мальчика, а мальчик любил вступать в сексуальный контакт с другими мальчиками и при этом немножечко их душить. А франко-испанская "Эскалация" — ни больше, ни меньше — "Дорогая Елена Сергеевна" на новый лад. Куда более вменяемая, чем у Эльдара Рязанова, но всё равно, в силу специфики исходника, отдающая ненужным театральным идиотизмом. Роль "Эскалации" в современном искусстве можно свести к одному. Под впечатлением от просмотра стала окончательно ясна идея главного отечественного фильма современности — римейка фильма "Чучело" — под названием "Чурчхела". Очень ждём!
Представьте себе вместо Кристины Орбакайте дагестанско-еврейскую девочку, приехавшую в Кондопогу учиться в местном техникуме на кулинара. Её дедушка должен привезти в подарок Кондопоге картину махачкалинской художницы — ту самую, что фигурирует на стене в кабинете врача в фильме "Чёрный таксист". Герой войны или, лучше, двух войн — чеченских, он когда-то замирял воюющие тейпы (хотя раньше призывал убить сто русских за одного кавказца). А бабушка у девочки должна торговать чурчхелой на рынке, за что местные ксенофобские однокурсники начинают третировать новенькую. Главный мачо-мен, в которого влюблена Чурчхела, в сакраментальный момент оказывается существом амбивалентной половой ориентации. Далее события развиваются примерно так, как в фильме Ролана Быкова. Под конец фашисты напишут на доске "Прости нас, Чурчхела". И более мотивированной, чем в оригинале, окажется программная стрижка героини налысо. Увы, в финале Чурчхела нарвётся на местных антифа. Что подарит неограниченные возможности для сиквела.
Но если все римейки условной классики из условного белого мира вполне понятны, то азиатские произведения требуют другого подхода. Особняком в конкурсе держалась картина "Открытка" Канэто Синдо — единственного режиссера в мире, трижды завоевывавшего главный приз ММКФ. В апреле этого года классику японского кино исполнилось 99 лет — дата, совершенно немыслимая для активно снимающего режиссера. Но "Открытка" — по словам Синдо, его заключительный аккорд — не получила ровным счётом ничего. А фильм этот, который из уважения к возрасту режиссера в своем кругу уже называют "Япония 99", заслуживает большего. "Гуманистический" пафос картины не должен смущать, ибо не было ничего более пацифистского, чем военные агитационные фильмы милитаристской Японии. Жители Страны Восходящего Солнца мыслят совершенно не по-европейски. В токийском метро, например, может продаваться зелень с впечатляющей надписью "Покупайте фукусимское". Представить себе где-нибудь в Москве не только супермаркет, но и частного предпринимателя, зазывающего покупателей призывом "Покупайте чернобыльское" невозможно. Классически снятая история любви, возникшей после пятилетнего ожидания и в обстановке оккупационного разложения нравов — это совсем не экзотические пасторали, а самурайский рассказ о том, что надо сеять рис и после ядерного апокалипсиса. Ну, а если морально стало очень тяжело, и даже партийные функционеры переоделись в упаднические джинсы, то не нужно ехать в Бразилию, надо сеять пшеницу и всё равно покупать фукусимское. Этого рекламного лозунга явно не хватало в финальных титрах картины, зато её премьера состоится в день бомбардировки Хиросимы, намекая на вновь открывшиеся обстоятельства.
На фоне фаворитов "мейнстрима" остался незамеченным и итальянский фильм с необременительным названием "Лёгкая жизнь". Изначально фабула развивается по накатанной дорожке, рекламирует необходимость помощи угнетённым неграм и повествует о людях самой гуманной профессии. Но неожиданно рассказ о дружбе превращается в рассказ о женском предательстве, а желание помочь измождённым африканцам — в иллюстрацию того, сколько можно наварить на клапанах для зажравшихся белых сердечников. Ну и, конечно, номенклатурный хирург, не достигший совершенства в профессии, но способный понять, с какой стороны на бутерброде масло, действует так, как у японцев духа не хватило. Он убегает с миллионами в Рио-де-Жанейро, оставив "возлюбленную" у разбитого корыта, а "друга" — у нового медицинского бокса в Африке. Да, от лёгкой жизни на Чёрный Континент никто не поедет, количество человечности — прямо пропорционально тяжести проблем "гуманиста".
Сербский фильм "Монтевидео: божественное видение" явно надеялся повторить прошлогодний успех венесуэльского фильма о футболистах, взявшего главный приз на ММКФ. Но год назад Венесуэлу в тонких сферах негласно поддерживал Уругвай, чья сборная в проходящем параллельно ММКФу чемпионате мира по футболу выбилась в квартет лидеров. Ныне ж сербов поддерживать было некому — до Монтевидео в фильме никто не доехал. Поэтому история победного становления югославской сборной в 30-е годы прошлого века отделалась лишь призом зрительских симпатий.
