"Парк" — узнаваемый образ для французского балета. Невольно возникают ассоциации с регулярным парком — с его фигурными кустарниками, геометрией, уголками для тайных свиданий. Прогулка по аллеям "Парка" совершается в три акта—три времени суток—три дуэта—три кордебалетные сцены и завершается в будуаре Версальского дворца. И еще одна ассоциация. В этом дворце, в одной из его комнат Людовик XIV основал Королевскую Академию танца — первую в мире балетную школу. Да и знаменитый титул "Король Солнце" Людовик XIV получил благодаря балету. В "Балете Ночи" (Le Ballet de la Nuit) Люлли король вышел в роли Короля Солнца. А гуляет в "Парке" — танец, "танец тела и ощущений". Утренняя любовная игра на пленэре, заигрывание кавалеров с дамами под сводами деревьев — под вечер; дамы во власти мужских объятий под небом ночи. Стройность тел, филигранная огранка движений, выразительная естественность артистов Гранд Опера и нежная, как крем, пластичность ее этуали Изабель Сьяварола рисовали на сцене, как на стекле, узоры жеманства, элегантности, игривых сцен адюльтера. Целомудренность и родниковая чистота танца подкупала. Даже финальный поцелуй из ночного па-де-де, который называют самым красивым поцелуем на балетной сцене, казался окутанным, словно кружевом шантильи, грезами романтизма.
При полной боевой готовности принять "Парк" в штыки (синдром "Апокалипсиса") я оказалась жертвой обаяния балета. Галантность ли музыки Моцарта тому виной? Камзолы на артистах, жабо, кринолины? Все эти стилевые ощущения барокко, безусловно, будоражили ветер времени. Все чаще он уносил воображение мое к сомовским "арлекинам и дамам", версальским картинкам Бенуа, к "Русским сезонам" Дягилева. Лишь к концу второго акта я отдала себе отчет в том, что вижу не балет на пуантах, а "свободный" танец, лишенный какой бы то ни было школы. Дыхание вулканов прошлого перебивалось вкраплением электронной музыки Горана Вежводы, и эти визиты современности, наравне с несколько футуристическими деревьями "Парка", оказывались поводом для размышления.
А было над чем подумать… Вот обратился Анжелен Прельжокаж в стремлении своем создать свой первый балет для Гранд Опера к национальным корням Франции — и не узнать хореографа "Апокалипсиса"! Неужто — спрашивала я себя — в пластике артистов Гранд Опера хореограф считал сдержанное кокетство и чувствительность персонажей "Принцессы Клевской", а в пластике артистов Большого театра, с которыми хореограф работал над "Апокалипсисом", померещился ему конец света?
Я вспоминала, как перед началом спектакля журналисты спрашивали директора Балета Парижской Национальной Оперы госпожу Лефевр: "Почему успех "Парка" в исполнении труппы Гранд Опера не может повторить ни одна другая труппа?" Госпожа Лефевр говорила, что "Парк" поставлен специально для Гранд Опера, что на "Парке" выросло новое поколение артистов… Политкорректно говорила. Язык мой — враг мой.
И еще я все навязчивее думала о "Русских сезонах". Если сегодня балет "Парк" — лишь флер дыхания Франции и аллюзия на "Павильон Армиды" "Сезонов" — срывает в России аплодисменты, то еще более понятным становится, какой бомбой оказались для Франции "Русские Сезоны" Дягилева. Публика в "несдержанно-азиатском" восторге от спектаклей вела себя тогда просто неприлично. Вставала на кресла, кричала, рыдала, едва не сносила барьер оркестровой ямы. Балеты "Половецкие пляски", "Жар Птица", "Петрушка", "Шехерезада" были не просто убийственно гениальны по форме и с ног сшибательны по содержанию, они перенасытили воздух театра "Шатле" концентратом русского духа. Дягилев, избрав стратегию трех "Р": русская музыка, русская пластика, русская живопись, как сказали бы сегодня, дал месседж Парижу: искусство тогда становится вселенским, когда оно национально.
Сегодня национализм этот хранит в своем ларце из самоцветов такие перлы, когда итальянка (по матери) Эдит Пиаф стала великой французской певицей, когда арабка (по отцу) Анна Маньяни стала национальным достоянием Италии, когда француз Мариус Петипа стал именем России. Можно, наверное, с позиции менеджера кроить Россию под российский народ, но даже самый "дорогой россиянин" споткнётся однажды о "Русские сезоны".
Или не споткнётся?.. Петух три раза не прокричит, и Большой театр с обновленными после реконструкции красками "Аполлона и муз" на потолке и прорытым концертным залом под землей даст в честь своего открытия продукцию "Руслан и Людмила" от Дмитрия Чернякова?..
Урок французского озадачил.
Анастасия Белокурова -- Умри, пришелец, умри!
КАДР ИЗ ФИЛЬМА
"Инопланетное вторжение: Битва за Лос-Анджелес" (Battle: Los Angeles, США, 2011, режиссёр — Джонатан Либесман, в ролях — Аарон Экхарт, Джои Кинг, Лукас Тилл, Бриджет Мойнэхэн, Мишель Родригес, Майкл Пенья).
"Поколения режиссеров совершенствовали кинопроцесс, но Либесман об их усилиях или забыл, или не знал".
Кинокритик Роджер Эберт
Мы живём в фантастическом мире. Наблюдаем по телевидению ожившие кадры фильмов-катастроф Рональда Эммериха и Иносиро Хонды. Спокойно потребляем невероятную информацию о том, что в быт простого человека входят говорящие роботы, и, судя по всему, уже почти готова к полёту ракета, нацеленная на Марс. Видим в новостях, что марсианские хроники возможны и у нас, на Земле — недавний выброс красного шлама на николаевском глинозёмном заводе на время превратил область в инопланетный ландшафт. Ясно одно — вторжение пришельцев с далёких звёзд уже никого не удивит и ни для кого не станет неожиданностью. Природа сама позаботилась о том, чтобы разобраться с человеческой цивилизацией, и помощь извне ей, судя по всему, не потребуется.
И всё же фильмы о "войне миров" не перестают возникать на экранах, бессмысленными вспышками проноситься мимо, пропадать в чёрных дырах забвения. Не станет исключением и "большой проект" режиссёра Джонатана Либесмана под названием "Битва за Лос-Анджелес" — закамуфлированный под фантастику бронебойный гимн войне и рядовым героям-солдатам.
События в "Битве" развиваются стремительно, дата действия — август 2011 года. В океан сыплется дождь из странных метеоритов. Американцы быстро обнаруживают, что космический мусор на деле является десантом из летательных аппаратов и мобилизует войска. Но уже поздно. Агрессивные инопланетяне в поисках воды — именно она используется в качестве топлива для их техники — вторгаются в пределы планеты. Сеют хаос и разрушения. Бои ведутся и в калифорнийском городе Ангелов, защищать который суждено отряду мужественных морских пехотинцев. Возглавляет ополченцев "видавший виды" сержант Нанц (Аарон Экхарт). Как несложно догадаться, бывалый морпех уже собирался на пенсию, но есть такая профессия — родину защищать. Теперь он должен командовать отрядом новичков, произносить пафосные патриотические речи, давать всем пример личной доблести. Пришельцы — типичный роботоподобный спецназ, маловразумительный на вид, но крайне воинственный — проводит массовую зачистку на земле и в воздухе. Но сильные духом американские вояки отстаивают город-крепость, пусть и ценой немалых потерь.
В день, когда "Битва за Лос-Анджелес" начала триумфальное шествие по экранам, вышла русская версия одноименной компьютерной игры про пришельцев. Мало чем отличающаяся от фильма. Разве что дающая возможность поиграть в стрелялки самому. Поучаствовать в драматических коллизиях.
Дрожащая, нервно дёрганая камера и рваный монтаж создают иллюзию присутствия на месте событий. Но то, что работало в недавнем "Монстро", в данном случае выглядит неубедительной эксплуатацией модного ныне приёма. Зритель должен эмоционально слиться с морпехами, иначе крайне сложно будет внимать постоянно звучащим репликам вроде — "Пригнись!" и "Побежали!" — занимающих большую часть диалогов. С другой стороны попытка показать казарменный стиль общения в режиме реалити-шоу и — более того, придать происходящей убийственной серости героически-жертвенный оттенок, имеет право на жизнь. Но будет ли это интересно кому-нибудь, кроме горстки зацикленных на армейской жизни военных, не известно.
В золотые годы американского кино роль сержанта Нанца обязательно сыграл бы Чарлтон Хестон, фоном для его активных действий стала бы не нарисованная на компьютере реальность, а естественная живая среда. Но времена "Зелёного сойлента" и "Планеты обезьян" уже никогда не вернутся — машину времени так и не произвели. Американская кинофантастика последних лет истощила себя, отправилась на антресоли. Главный прокатный фаворит "Аватар" Кэмерона представляет собой этакий фильм-перевёртыш — скорее, колониальный роман, чем военно-космический экшн. Придумать что-то новое про инопланетную угрозу после идеального "Звёздного десанта" и агитационного "Дня независимости" практически невозможно. Можно украсить наработки виньетками, например — внести в тему остросоциальный подтекст, как это произошло в недавнем фильме "Район №9". А можно не делать ничего и выдавать за образец жанра невероятную халтуру, а точнее — здоровенный рекламный ролик американской морской пехоты, снятый для идиотов. Новой "Миссии Серенити" мы, видимо, не получим никогда.
