Ламонт Андервуд должен был отправиться за решётку годков эдак на 5—10, но вместо этого остался на свободе и даже с безупречной репутацией! Каково?
Летом 1973 года Ламонт познакомился с некоей Карен, с которой бракосочетался 29 июля того же года. Когда детективы разыскали её в начале 1994 года, женщина откровенно испугалась их расспросов. Она заявила, что не придёт в суд и не станет свидетельствовать против Андервуда — очень примечательная реакция, надо сказать! На заданные ей вопросы она отвечала уклончиво и неконкретно, постоянно повторяла, что не помнит деталей и её брачный союз с Ламонтом оказался очень кратким. Они действительно прожили вместе буквально пару месяцев, потом разъехались и официально развелись в марте 1974 года. Карен явно была запугана бывшим мужем, хотя никогда этого не признавала и твердила, что он относился к ней очень хорошо.
Самое примечательное в её рассказах о Ламонте заключалось в том, что, по её мнению, тот являлся гомосексуалистом. Это было очень неожиданное утверждение, поскольку Ламонт всегда исправно играл роль эдакого ловеласа, либо уже находящегося в интимной связи с женщинами — причём не одной даже! — либо занятого активным поиском такой связи. Детективам удалось отыскать довольно много женщин, с которыми Андервуд поддерживал интимные отношения — таковых оказалось более десятка! — и все они сходились в том, что Ламонт интереса к сексу не демонстрировал. То есть он старательно поддерживал образ мачо и эдакого альфа-самца, но в действительности интимная близость с женщиной его совершенно не привлекала.
Это и в самом деле было похоже на поведение гомосексуалиста, имитирующего традиционную сексуальную ориентацию при истинном интересе к отношениям совсем иного рода.
После расставания с Карен он вновь перешёл в режим активного поиска и познакомился со студенткой колледжа Брендой, брачный союз с которой заключил уже 17 августа 1974 года в Уинстон-Сэйлеме. Бренда жила в кампусе, а Ламонт устроился жить в большом доме её родителей вместе с самими родителями. Такой брачный союз следовало признать крайне нехарактерным для американцев — зятёк на подселении тёще и тестю совсем не нужен! Хотя Ламонт хорошо экономил на жилье, контроль со стороны родителей жены ему тоже оказался не по нраву, поэтому через несколько месяцев он сначала выехал из их дома, а затем вполне ожидаемо развёлся. Этот брак продлился 8 месяцев…
Хотя Бренда при встрече с полицейскими утверждала, будто Ламонт Андервуд никогда не прибегал к насилию, её друзья рассказали совсем иное. Муж позволял себе ударить её даже в присутствии посторонних, а что уж там происходило за закрытыми дверями — оставалось только гадать! Реакция Бренды на появление детективов оказалась во всём аналогичной той, что ранее продемонстрировала Карен — она хотела выбросить из памяти всё, связанное с бывшим мужем, и расспросы полицейских о нём были ей явно неприятны.
Ламонт оставался на службе в Национальной гвардии до 17 мая 1976 года, но за 2,5 месяца до увольнения в запас он устроился в Департамент полиции города Ньютон в округе Катавба (Catawba County). Город этот находился в 110 км западнее Уинстон-Сэйлема, и там никто Ламонта Андервуда не знал, так что в каком-то смысле получил возможность начать жизнь с чистого листа.
Чистый лист очень быстро превратился в какой-то замаранный черновик. Уже 14 августа всё того же 1976 года Андервуд был уволен из рядов полиции по компрометирующим обстоятельствам.
История, приключившаяся тогда, оказалась весьма характерной для Андервуда. В Ньюпорте он познакомился с некоей Дженни (Jeannie), поначалу весьма галантно за ней ухаживал, а потом принялся устраивать какие-то странные сцены. Так, например, он сделал копию ключа от её квартиры и взял за правило приходить к ней в гости без спроса. Он принялся устраивать ей сцены, обвиняя в том, что та проводит много времени с друзьями и подругами. Самой «фишечкой» его манипулятивной техники стали имитации самоубийств — к этим фокусам он прибегал неоднократно. Выглядело это примерно так: после очередной сцены он усаживался за руль автомашины, со слезами на глазах говорил, что более не побеспокоит, отъезжал за квартал [но не более!] и… оттуда, куда он уехал, раздавался выстрел. Дженни бежала следом, думая увидеть труп в салоне автомашины, но вместо этого её встречал лучезарный Ламонт.
Когда фокус с выстрелом перестал производить нужный эффект, Ламонт придумал кое-что повеселее — он явился в квартиру Дженни, лёг на диван и… притворился мёртвым. При появлении Дженни с подругой он не реагировал на обращённые к нему слова, не слышал включённую музыку, а когда Дженни сказала, что сейчас позвонит в полицию и заявит о трупе в доме, неожиданно вскочил и направил револьвер на подругу Дженни.
Смешно, да? После этой безобразной сцены Дженни поняла, что в лице Ламонта имеет дело с хитрым манипулятором и при этом очень глупым человеком. Она решила порвать с Ламонтом, не веря в возможность его исправления, но столкнулась с угрозами и разного рода оскорбительными выходками. Андервуд продемонстрировал своё истинное лицо — он совершенно не управлял собой в гневе, начинал трястись, бросал вещи, бегал, орал — это было поведение не взрослого разумного человека, а инфантильного придурка.
Стремясь удержать Дженни, явно нацелившуюся на разрыв отношений, Ламонт решился на очевидное мошенничество — он подделал полицейский рапорт, в котором девушка обвинялась в нарушении общественного порядка в нетрезвом виде. Этот «рапорт» он показал Дженни, заявив, что благодаря своим связям замнёт это дело и ей не о чем беспокоиться. Ну, ещё бы, у неё такой друг! Однако такое «заступничество» Дженни не остановило, а лишь, напротив, укрепило в уверенности в необходимости скорейшего и полного разрыва.
Апофеозом мести Ламонта стала оскорбительная надпись с упоминанием имени девушки на стене местной церкви, нанесённая аэрозолем с красной краской. Надпись дополнял условный рисунок мужского полового органа. Дженни была уверена, что это проделка Ламонта, тот же, в свою очередь, всё отрицал и говорил, что девушка почему-то настроена к нему предвзято.
Ламонт Андервуд в форме сотрудника Департамента полиции.
Дженни перешла в наступление. Она подала официальное заявление в полицию, сообщив о преследовании со стороны сотрудника этого ведомства. Заявление это она подкрепила фальшивым «рапортом», парировать который было невозможно. Хотя Ламонт всё отрицал и невинно хлопал глазами, изображая оскорблённую невинность, обвинения Дженни нашли полное подтверждение. В надписи, оставленной на стене церкви, буква «Y» была написана в специфичной манере, присущей Андервуду, а в багажнике его служебной автомашины оказался баллончик с красной краской. Сообразив, что обмануть коллег не удастся, Ламонт принялся выдумывать разного рода объяснения, призванные разжалобить проверяющих и вызвать их расположение. Он утверждал, будто раздумывал о самоубийстве из-за нервного напряжения, связанного с работой в полиции, и неудачами на «личном фронте».
Болтовня эта никакого впечатления на проверяющих не произвела и, как было сказано выше, 14 августа 1976 года Андервуд был уволен с полицейской службы. Начальник Департамента полиции Харрелл направил в адрес Департамента юстиции обширную докладную записку о результатах внутренней проверки в отношении Ламонта Андервуда, в которой особо отметил его полную профессиональную непригодность. Начальник полиции прямо указал на то, что Андервуд не должен вернуться к полицейской работе ввиду несоответствия требованиям по психологической устойчивости и эмоциональной зрелости. Также в упомянутой докладной записке Харрелла содержался призыв проверить полицейскую академию, выпустившую Ламонта и рекомендовавшую его к службе в правоохранительных органах.
Андервуд переехал в город Линкольнтон (Lincolnton), расположенный в 25 км южнее Ньютона на территории другого округа и… поступил на службу в ведомство окружного шерифа. Взял его на службу лично шериф округа Линкольн Харвин Крауз (Harvin Crouse). Как такое могло случиться, крайне заинтересовало детективов в 1994 году. В рамках проводимого расследования были допрошены как сам Крауз, вышедший к тому времени на пенсию, так и некоторые из его подчинённых. Внятного ответа никто из допрошенных не дал…
