Всю меру этого отвратительного предательства можно осознать лишь в контексте событий, происходивших в Европе в 30-е годы. Уступив арабскому шантажу и запретив еврейскую иммиграцию в Палестину, англичане лишили единственного возможного убежища европейских евреев. Нацисты охотно отпускали в открытое море пассажирские корабли, переполненные еврейскими беженцами. Им было нетрудно доказать, что ни одна страна не желает принять у себя исторгнутых из Германии евреев. Корабли неизменно возвращались в германские порты; иногда этому предшествовали попытки причалить к берегам Палестины, но англичане, исполненные чувства собственной правоты и движимые сознанием своего державного долга, отсылали суда обратно, используя, при необходимости, оружие[147].
Майнерцагену было понятно истинное значение этих событий:
"Нацисты хотят уничтожить еврейство в Германии, и они преуспеют в этом. Никто не любит евреев, никто не хочет их пускать к себе, и именно поэтому мы должны дать им пристанище в Палестине. Вместо этого мы запираем перед ними двери как раз тогда, когда они должны были быть широко распахнуты. Мы урезаем их земли как раз тогда, когда их нужно было максимально расширить. Действия правительства Его Величества в Палестине напоминают действия Гитлера в Германии. Наши действия, возможно, помягче, они, безусловно, менее откровенны, но результат (для евреев) одинаков – смятение, нищета, отчаяние и гибель"[148].
Более чем на десять лет англичане захлопнули двери Палестины. Тем самым они не только содействовали разрушению еврейского национального дома, существование которого было немыслимо без притока репатриантов, но и сделались соучастниками нацистского геноцида.
Британский министр иностранных дел лорд Галифакс, бывший одним из главных архитекторов этой преступной политики, следующим образом охарактеризовал мотивы, которыми он руководствовался:
"Бывают времена, когда соображения абстрактной справедливости уступают место соображениям административной целесообразности"[149].
Вскоре сведения о поголовном уничтожении евреев нацистами достигли британского колониального ведомства. Лидер лондонских "арабистов" Джон Шакберг категорически отверг мольбу обреченных и отказался возобновить еврейскую иммиграцию в Палестину. Сообщения о планомерном нацистском геноциде он объявил "бессовестной сионистской попыткой выжимания слез"[150]. И пояснил: "Настали дни, когда мы оказались лицом к лицу с реальностью, и нас не может отвлечь от правильной политики извращенный предвоенный гуманизм"[151].
И действительно, на протяжении всей Второй мировой войны англичане не дали смутить себя соображениями "извращенного гуманизма". Когда евреев Европы загоняли в газовые камеры, англичане аккуратнейшим образом отсылали еврейских беженцев от берегов Палестины. Некоторым, очень немногим, удалось нелегально пересечь границу – теперь они и их дети живут в Израиле. Большинству беженцев не посчастливилось, и они были вынуждены вернуться в Европу – на верную смерть. Ни одна страна не принимала евреев, а единственное место, где их ждали с нетерпением, было блокировано британскими войсками.
В 1945 году, сразу же по окончании войны, пробритански настроенный лидер сионистского движения Хаим Вейцман был вынужден уйти в отставку (позже он занял почетный пост первого президента Государства Израиль). В своем последнем выступлении в качестве председателя Всемирной сионистской организации Вейцман с горечью подвел итоги четвертьвековой политики, основанной на неослабной вере в добрую волю англичан:
"Иногда нам говорили, что удаление евреев из Палестины необходимо для восстановления справедливости по отношению к (арабскому) народу, владеющему семью независимыми территориями общей площадью в миллион квадратных миль. При иных обстоятельствах нас обвиняли в том, что прием еврейских беженцев поставит под угрозу стратегические интересы Британии во время войны… Проще было осудить евреев Европы на верную гибель, чем придумать, как преодолеть эти трудности"[152].
Поразительно, но даже когда сведения об уничтожении европейских евреев получили окончательное подтверждение, когда были опубликованы фотографии лагерей смерти, каменные сердца британских политиков не смягчились. Эти люди твердо решили любой ценой предотвратить создание еврейского государства, поэтому они настаивали на том, чтобы уцелевшие беженцы оставались в Европе[153]. Британия и после 1945 года продолжала ожесточенно препятствовать иммиграции выживших евреев в Палестину. Тех, кто пытался нелегально проникнуть в Эрец-Исраэль, англичане депортировали на Кипр, в Африку и в зону Индийского океана.
Число евреев, получавших разрешение на въезд в Палестину в послевоенный период, было еще меньше, чем в годы войны[154].
Но всего этого было мало: англичане продолжали вооружать армии арабских стран, открыто заявлявших о своем намерении уничтожить еврейское население Эрец-Исраэль. В апреле 1948 года, когда иррегулярные арабские формирования уже проникали в Палестину из соседних стран, агонизирующая британская администрация использовала свои последние силы на противодействие въезду еврейских беженцев[155].
Несмотря на все эти усилия, антисионистская политика Великобритании потерпела полный провал. Англичане лишились влияния на Ближнем Востоке из-за общего снижения мощи Британской империи, а вовсе не из-за евреев. Этот процесс сопровождался ростом антизападных настроений в арабском мире, и только британские штыки и щедрые взятки сдерживали, до поры до времени, ненависть арабов к демократическому Западу. В конце концов, ни освобождение от османского ига, ни антисионистская политика Лондона, ни возвращение кораблей с еврейскими беженцами в пекло нацистского ада не смогли обеспечить англичанам симпатии арабов.
В полном соответствии с предсказаниями Майнерцагена, арабы отплатили Британии черной неблагодарностью, когда настал час испытаний. В Ираке, в Сирии и в Египте они открыто поддержали нацистов. В Берлин съезжались арабские лидеры, желавшие поддержать военные усилия Германии. Созданный нацистами Арабский легион стал частью боевых формирований СС[156]. Популярная песенка того времени выражала надежду арабских масс на скорое избавление от англичан и французов, сделавших все возможное для их ублажения:
"Нам не нужен больше ни мосье, ни мистер -
Есть Аллах на небе, на земле есть Гитлер"[157].
***
Позже, уже после окончания Второй мировой войны, палестинскому лидеру Джамалю эль-Хусейни был задан вопрос, почему арабы поддержали нацистов и предали западных союзников, которым они были обязаны своей независимостью. Тот ответил:
"Я где-то читал, что это была, в сущности, еврейская война"[158].
Напротив, евреи Эрец-Исраэль приняли активное участие в военных усилиях антигитлеровской коалиции. Созданная по инициативе сионистского руководства Еврейская бригада сражалась против нацистов в составе британской армии. Тем самым подтвердился прогноз Майнерцагена, годами твердившего о том, что только на евреев Британия сможет положиться в час испытаний. После войны, когда решалась судьба ста тысяч евреев, оказавшихся в лагерях перемещенных лиц, Дэвид Найлс, один из ближайших советников президента Гарри Трумэна, использовал этот факт в качестве аргумента в защиту еврейской иммиграции в Палестину:
"Я также склонен думать, что (еще) 100.000 евреев могут оказать нам огромную помощь в этом районе, как то было с палестинскими евреями во время Второй мировой войны, что признано всеми компетентными лицами. Союзные войска не получили никакой помощи от арабов, но получили значительную помощь от палестинских евреев"[159].
Бартли Крум, член Комитета по изучению проблемы беженцев, вторил ему:
"Не следует забывать, что все еврейское население Палестины, отбросив разногласия с англичанами, всецело поддержало их в борьбе с нацистами… Своими действиями евреи вписали славную страницу в историю войны, и эта страница еще не прочитана полностью. В то же время, арабское население, по большей части, оставалось равнодушным к войне"[160].
Но британские "арабисты" невозмутимо игнорировали эти доводы – они не усвоили уроки истории и ни на йоту не изменили свою политику. В течение нескольких послевоенных лет Британская империя лишилась всех своих владений на Ближнем Востоке; земли, ради контроля над которыми совершалось столько ухищрений, были навсегда утеряны англичанами. Все, что осталось от огромной колониальной империи, это ностальгическая привязанность к английским маневрам в Иордании и Омане.
