В этой части Мандельштам – хотя и жертва, но он не защищающаяся, а наседающая сторона: кульминацией чего стал выход в «Известиях» его статьи «Потоки халтуры» 7 апреля 1929 года, еще через три месяца как бы продолженной статьей «О переводах», более всего напоминающей арьергардные бои, зато напечатанной не где-нибудь, а в рапповском «На литературном посту».
В. Мусатов, конечно же, прав, когда пишет о Мандельштаме: «Теперь он сам, а не Горнфельд становится жертвой издательской беспринципности», но он не прав, когда объясняет конфликт одними лишь мстительностью, мелочностью и властолюбием Ионова. Мандельштам, защищающийся от горнфельдовского обвинения в плагиате, порожденного оплошностью издательства, еще как-то понятен и приемлем, но Мандельштам, раскрывающий «рецепты» издательской «кухни» и выносящий из избы весь сор, – нет. И уж тем более неприемлем Мандельштам, требующий изменить систему, производящую этот прибыльный сор, – он вреден, он опасен, его нужно нейтрализовать! И Ионов, как многолетний представитель головки издательского сообщества, то есть той самой сориентированной на профит системы, на которую замахнулся Мандельштам, не мог не видеть в нем опасного бунтаря и антагониста. Просто, будучи адресатом мандельштамовского письма или писем, он узнал об этой угрозе первым, еще зимой 1929 года, а все остальные – весной, в апреле, со страниц «Известий».
У личного конфликта двух литераторов, и впрямь вцепившихся – на радость мещан – друг другу в волосы, вдруг обозначилась перспектива перерасти в общественный конфликт. Но не в мандельштамовском смысле («свернуть шею дурным порядкам!»), а в другом: свернуть шею самому Мандельштаму!
Во всем этом коренилась нешуточная для Мандельштама опасность. Было как бы заряжено и повешено на стенку ружье, которое обязательно еще выстрелит.
Задачу по приведению этой угрозы в исполнение взяли на себя два многоопытных человека – Сергей Канатчиков (заказчик) и Давид Заславский (киллер). В том, как это у них получалось или не получалось, – главная интрига третьей части «Битвы под Уленшпигелем».
Эта фаза длилась с мая по июль 1929 года. Мандельштама вынудили вновь перейти к защите, причем оборонялся он от куда более опасного и опытного врага – фельетониста-«правдиста» Давида Заславского, попытавшегося – и не без успеха – заполучить себе в союзники и Горнфельда и превратить фельетонную критику Мандельштама в его травлю.
Направляющей рукой, а одновременно главным редактором печатного органа, где происходила травля, и председателем писательского суда (конфликтной комиссии) был Семен Иванович Канатчиков (1879 – 1940) – старый большевик, удостоенный Лениным разговора и приставленный Сталиным к литературе (хотя все его писания, – в 1938 изъятые из библиотек, – это рассказы о партийной молодости: «История одного уклона», «Как рождалась Октябрьская революция», «Из истории моего бытия»; «Рождение колхоза»).
В его послужном списке встретим и НКВД (1919, член коллегии), и Малый Совнарком, и комуниверситеты в Москве и Питере. В 1924 году он спланировал в журналистику и печать – на самый верх: в 1924 – заведующий отделом печати ЦК РКП(б), в 1925 – 1926 годах – заведующий отделом истории партии ЦК ВКП(б), при этом в 1925 году возглавлял еще и Государственный институт журналистики. В 1926 – 1928 гг. – корреспондент ТАСС в Чехословакии. Делегат XIV съезда ВКП(б), где выступил с содокладом к докладу И. Вардина об идеологическом фронте и задачах литературы, в котором нападал на А. Воронского, Канатчиков в 1925 – 1927 гг. – участник «Ленинградской» и объединенной оппозиции, но затем с оппозицией порвал.
С 1928 года он на литературной работе: в 1928 – 1929 гг. редактор журналов «Красная новь» и «Пролетарская революция», в 1929 – 1930 – ответственный редактор (первый в их длинном ряду!) «Литературной газеты», главный редактор ГИХЛ. На посту главного в «Литературке» Канатчиков продержался до сентября 1930 год. Конец жизни – трагический: арестован в 1937, расстрелян в 1940 году.
Первый номер «Литературной газеты» вышел 22 апреля 1929 года. Понятно, что содержание первого и нескольких последующих номеров формировалось заранее и что статьи заказывались, очевидно, главным редактором. Уже в первых двух номерах появляются подборка различные заметки, посвященные вопросам перевода, поднятым Мандельштамом в «Известиях». Казалось бы, впереди плодотворная дискуссия по этому больному и важному вопросу. Но не тут-то было: в третьем – за 7 мая – номере появляется фельетон «О скромном плагиате и развязной халтуре» – этот, по выражению Е.Б. и Е.В. Пастернаков, «…классический образец неуязвимой инсинуации» и «ловкой шулерской передержки». Это, конечно, лишь случайное совпадение, но Заславский, тщательно фиксировавший все свои доходы, получил за него сакраментальную тридцатку110.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Начиная с 1979 г. и на протяжении многих лет я вел литературный дневник, посвященный почти исключительно О.Э. Мандельштаму и его изучению. Первоначально в нем фиксировались главным образом текущие события, связанные с подготовкой книги О.Э. Мандельштама «Слово и культура» (вышла в 1987 г.). Разбор этих записей начался сравнительно недавно. Подборка, публикуемая в этой книге, – лишь фрагмент, выбранный почти наугад. Но и в этот фрагмент включены лишь те материалы, которые представляют фактографический интерес в связи с Мандельштамом, а также единичные датированные записи из других домашних источников (например, полевых дневников географических экспедиций).
Нерлер П. Високосные кру´ги. М.: Водолей, 2013. С. 27.
Из стихотворения Ф. Тютчева «Цицерон» (1836).
Такими же были и некоторые из его друзей, в частности, москвич Саша Васильев (см.: Про Сашку Васильева, 2011) и ленинградец Яша Герман (см.: Собеседник на пиру, 2013. С. 292).
Собеседник на пиру, 2013. С. 182.
Собеседник на пиру, 2013. С. 266.
Из воспоминаний С. Мироненко в: Собеседник на пиру, 2013. С. 158.
Из воспоминаний Л. Михалевского в: Собеседник на пиру, 2013. С. 163, 167.
Из воспоминаний С. Заславского в: Собеседник на пиру, 2013. С. 123 – 124.
Собеседник на пиру, 2013. С. 130.
Сохранилась чудесная видеозапись этого застолья, показанная один-единственный раз на поминках по Поболю.
Собеседник на пиру, 2013. С. 291 – 292.
Собеседник на пиру, 2013. С. 290.
Собеседник на пиру, 2013. С. 290.
Мандельштам, 1990. Т. 1. С. 515. См. другой аналогичный комментарий в воспоминаниях С. Василенко: Собеседник на пиру, 2013. С. 100 – 101.
Само обсуждение этого замысла стало возможным только благодаря темпераментному обращению К.М. Симонова в издательство «Советский писатель» (см. его письмо от 18 июня 1979 года директору издательства В.Н. Еременко в: Симонов К. Собрание сочинений. Т. 12. М., 1987. С. 552 – 554).
После того как проект был запущен, прямого общения с Симоновым было немного, но помню несколько довольно долгих разговоров не столько о проекте, сколько о самом Мандельштаме. Один – из больницы, совсем незадолго до смерти Константина Михайловича: в больничной тумбочке возле кровати лежал, по его словам, американский Мандельштам, и Симонов перечитывал и стихи, и прозу.
В ответ на справедливые упреки в том, что в «Слове и культуре» практически нет упоминаний зарубежных изданий и ссылок на них, опередивших нас по меньшей мере на 20 лет, я уже публично объяснялся и извинялся: «В общем виде все это более чем справедливо, и трусливо-затхлая общеиздательская атмосфера большей части 80-х годов (а книга шла до читателя девять лет!), возможно, и извиняет меня, но не снимает всей ответственности. Сегодня это смешно и нелепо, но тогда в издательских инстанциях сама мысль об упоминании зарубежного собрания казалась то ли глупостью, то ли кощунством, то ли провокацией. / Считаю своим долгом извиниться перед коллегами за вчерашнюю неловкость, но главное – поблагодарить за их труднейший и с достоинством выполненный труд, от чести совершить который наша страна в свое время так бездумно отказалась. Не секрет, что само существование важнейших произведений в зарубежных изданиях было как бы гарантом их гласной сохранности, а также мощным психологическим фактором, примирившим в конце концов и наших пастырей с нелегкой для них мыслью о необходимости – сначала – упоминать, а затем и издавать разных Ходасевичей и Гумилевых, а уж совсем потом – и признать, что до нас и за нас это делали другие (как сделали – это уже другой вопрос). Вот и получается, что «господа» Струве, Проффер, Мальмстад и другие внесли свой вклад в нашу перестройку» (cм.: Нерлер П. Чужие? // ЛО. 1989. № 8. С. 84 – 85).
