Политик и власть
Однажды Андрея Дмитриевича Сахарова спросили: «В чем смысл жизни?» Он ответил: «Смысл жизни в экспансии». Это сверхгениальная мысль. Экспансия - это в классическом смысле уменьшение хаоса, увеличение порядка в мире, как говорят в физике -уменьшение энтропии, увеличение порядка во внешнем мире за счет увеличения его в мире внутреннем. А по существу - это изменение мира по своему разумению. Есть экспансия внешняя, а есть внутренняя, т. е. возможность контролировать себя и направлять себя. Вторая значительно серьезнее и сложнее. Начнем с полового инстинкта, который ведет к биологической экспансии. Следующая точка - экспансия идеологическая. Когда я хочу утвердить свою точку зрения, свои ценности. Все это - проявления внешней экспансии. А еще есть проявление внутренней экспансии, то есть жизнь в согласии с собой, с Богом и так далее. Так вот, я хочу жить в ладу с собой, со своей совестью.
Большинство ассоциирует экспансию с агрессией, с расширением себя и разрушением других. Так вот, экспансия - смысл жизни не только для меня. Практически для всех людей смысл жизни составляет экспансия, т. е. изменение мира по своему разумению. Одни делают это сознательно, другие - неосознанно, но я как раз считаю, что это значительно лучше, чем бессмысленность существования.
Как большинство обычных советских людей, я считал, что себя можно реализовать в науке. Я, конечно, не задумывался о том, чтобы пойти в большую политику при советской власти. Это было очень номенклатурно, это было очень расово, и было много-много всяких других причин. У меня не было «больших» родителей. У меня была «неправильная» национальность для Советского Союза. И даже когда я решил пойти в бизнес, то абсолютно не думал заниматься политикой. А потом, когда я почувствовал, с одной стороны, недостаточность усилий только реформаторов, прежде всего Ельцина и команды, которую он собрал, чтобы продвигать реформы дальше, а с другой стороны, у меня появились интересы в бизнесе, которые нельзя было отстаивать никакими другими методами, кроме как политическими, я принял совершенно сознательное решение заниматься политикой. Но самое главное, что мне это стало интересно. А я всегда занимаюсь только тем, что мне интересно.
Начиная с конца 1995 года я практически перестал заниматься бизнесом, четко определив свои приоритеты в пользу политики. Я передал практически всё управление бизнесом своим партнерам. Почти всё свое время - 90 процентов его, атои больше, я посвящаю политике. Я считаю, что отстаиваю интересы прежде всего капитала, капитала в широком смысле. Олигархи все люди очень рациональные. Если появился среди них вот такой, который один в состоянии серьезно отстаивать их интересы, то, пока у него сил хватает, зачем им самим участвовать? Я же решал задачу, которую нужно было решить. Это мой собственный выбор. Поэтому яина переднем крае этой борьбы, серьезной борьбы, не на жизнь, а на смерть. Поэтому-то все основные шишки на меня. Если бы меня не было или когда меня не станет, а по-прежнему останутся проблемы, я уверен, появится другой или другие, которые будут точно так же отстаивать свои интересы.
Политику в России делает не народ, а тысяча человек. Потому что деньги - это основной инструмент влияния на политику. Деньги существенно на нее влияют. Но я бы только не говорил так вульгарно - деньги. На самом деле капитал существенно влияет на политику. В этом смысле роль капитала в России все больше и больше возрастает. Другое дело, что, к сожалению, это все превратилось в спекуляцию, причем достаточно глупую, поскольку, конечно, в России не существует никакой олигархии, и, более того, капитал в России еще очень слаб, и власть государства несоизмерима с властью капитала в России. Власть капитала в России несоизмерима с властью капитала, например, в Америке или во Франции. Конечно, там она выше. И это нормальная ситуация. Другое дело, что ненормально, когда капитал пытается диктовать что-либо власти. Вот это ненормально!
Но до этой ситуации в России еще очень далеко, и я думаю, что никогда такая ситуация в России не возникнет.
Бизнес во всех странах мира имеет колоссальное влияние на власть. И в огромном числе стран предопределяет - что есть власть. Это реалии, которые возникли уже и в России, так как бизнес активно участвует в выборах - легально или подпольно, но участвует. И то, что бизнес идет во власть, я расцениваю как положительную естественную тенденцию и считаю, что это поможет продвижению России по пути реформирования. Неформальный способ общения власти с капиталом существовал и не мог не существовать. В этом нет ничего зазорного. Такое общение абсолютно необходимо. Речь как раз идет о том, чтобы легитимизировать это общение, чтобы оно было не под столом, не на закрытом совещании, а чтобы это было открыто для общества. Это совершенно естественный процесс, естественное общение, которое существует во всех странах.
Я занялся политикой не только потому, что это было необходимо из-за бизнеса. А потому, что меня сильно волновало то, что происходит в стране. Я внутренне чувствовал ответственность за то, что происходит в России. Персональную ответственность. Она не была связана ни с какими внешними привходящими причинами. Я просто почувствовал, мне представилось, что я понимаю что-то лучше других и могу мотивировать, почему это так.
У меня нет ни политического, ни исторического, ни юридического образования. Все мои познания и эмоции на ниве общественно-политического устройства государства я или почерпнул из прочитанного, или прочувствовал. Это было в конце 1994 - начале 1995 года, с того момента, как вышел указ президента об акционировании ОРТ. Приобретение 49 процентов акций ОРТ оказалось поворотным событием в моей жизни. Я никогда не утверждал, что телевидение - мой бизнес. Для меня было важно, чтобы ТВ - мощнейший рычаг политического влияния - не достался коммунистам. И когда ОРТ перестало быть государственным, именно оно возглавило штаб борьбы Ельцина за то, чтобы не допустить победы коммунистов на выборах в 1996 году.
Я понимал, что делаю это не для бизнеса, что делаю это исключительно как политик. Я проанализировал то, что происходило в предыдущие годы. Мне показалось, что я понимаю, что будет происходить дальше, и к счастью или к сожалению, но это представление о дальнейшем ходе российской истории оказалось абсолютно точным, и я воодушевился этим. Я совершенно уверен в том, что даже то, что происходит сегодня, было для меня достаточно предсказуемым. Я не точно представлял масштабы, но точно представлял векторы событий. Начиная с 1994 года я ни разу не ошибался в принципиальных проблемах или в принципиальном векторе развития этих проблем. Я считаю, что могу достаточно хорошо ощущать происходящее, делать аргументированные выводы и предсказывать на основе этого развитие событий.
Мои политические прогнозы практически всегда оправдываются. Я даже не знаю случаев, когда бы они не оправдывались. Не думаю, что я утратил это ощущение и сегодня, несмотря на то что я уже не живу в России. Главное для политика не знание, а ощущение. Очень трудно ощущать, находясь не в среде, но тем не менее я не чувствую на сегодняшний день неадекватности своего восприятия. Более того, я чувствую, что в России многие, кто погружен в эту среду, очень неадекватно ее воспринимают.
Меня устраивает роль независимого, самостоятельного человека, которую я уже давно для себя выбрал. Главная цель моей жизни - оставаться самим собой. И никакие другие роли, в том числе президента, я на себя никогда не примерял. Ничего личного для меня в политике не существует. У меня никогда не было политических амбиций, не было стремления быть во власти. Но у меня было стремление изменять страну так, как я считал правильным. Вот это и есть то, что я называю серьезной внешней экспансией. Я знаю, что власть доставляет сильные эмоции, но я научился получать эмоции другим способом. На это я потратил почти всю свою жизнь: посвятил свою жизнь тому, чтобы построить Россию такой, какой она мне представляется оптимально. Я понимал, что нужно России, и в силу своих возможностей это понимание пытался реализовать. Мне казалось, что очень успешно. Но я смог достичь своих целей (а цель состояла в том, чтобы улучшить страну так, как я себе представлял) только благодаря тому, что президентом России в тот момент был Ельцин.
В тот переходный период было очень важно, чтобы люди разбирались в экономике, чтобы во власть приходили люди с новым пониманием пути России и были готовы взять на себя ответственность за власть. Я говорил это еще в 1996 году, в преддверии президентских выборов. Я говорил, что бизнес должен осознать свою политическую ответственность. И победили не реформаторы отдельно, и не бизнес отдельно, а все вместе - две силы, которые смогли одолеть коммунистов. И я считал и считаю, что наступил период, когда бизнес должен сам пойти во власть. Никто за нас работу по трансформации огромной страны из одной в другую не проделает. Эту работу никому нельзя делегировать. Тут есть четкая аналогия - точно так же, когда мы стали выстраивать бизнес в России, стали организовывать свои компании, мы никому не могли передать управление. Потому что понимали, что этот кто-то разворует компанию, потому что он не имеет ответственности, которую собственность накладывает на нас.
