В 1936 году режиссер Ламберт Хиллаер снял сиквел киноленты Броунинга, фильм «Дочь Дракулы». Связь времен и сюжетов обеспечил не только сценарий (его замышляли по мотивам рассказа «Гость Дракулы», однако в итоге от стокеровского сюжета ничего не осталось), но и актер Эдвард Ван Слоан, исполнитель роли Ван Хелсинга в «Дракуле», по непонятным причинам названный в новом фильме Вон Хелсингом. Однажды на экране явилась тень Белы Лугоши в виде покоящегося в гробу воскового бюста актера. Наследницу трансильванского графа красавицу Марию Залеску (в первой версии сценария — графиню Секельски) сыграла Глория Холден. Роль в «Дочери Дракулы» оказалась самой заметной в ее кинокарьере.
Пытаясь избавиться от пагубных вампирических склонностей, героиня Холден, графиня Залеска, с помощью слуги Шандора похищает у английской полиции тело своего отца и сжигает труп, однако страшный зов свежей крови оказывается сильнее. В финале фильма графиня погибает от пронзившей ее сердце вместо осинового кола стрелы злого Шандора, разъяренного тем, что хозяйка отказалась даровать ему бессмертие. В промежутке дочь Дракулы совершает фирменные семейные злодеяния, утащив в Трансильванию прекрасную Джанет, возлюбленную положительного героя и ученика Вон Хелсинга психолога Джеффри Гарта. Картина Хиллаера заработала приличную прессу, но не принесла кассовых доходов, на которые рассчитывали в Universal Pictures. Возможно, причина в том, что «Дочь Дракулы» в каждом из компонентов — и сценарном, и режиссерском, и актерском — хоть немного, да уступала «Дракуле». Кинокритики разглядели в фильме Хиллаера скандальные по предвоенным меркам лесбийские интонации, однако фильм миновал цензурные рогатки и не подвергся заметной редактуре. Напомним, что истоки лесбийской традиции вампиризма историки культуры ищут в повести Шеридана Ле Фаню «Кармилла». Эта книга впервые была экранизирована еще в 1930 году датским режиссером-новатором Карлом Теодором Дрейером. Его фильм франко-германского производства «Вампир», классика готического жанра, в Европе вышел в 1932 году, а на американские экраны — в 1934-м, то есть до начала работы съемочной группы Хиллаера над «Дочерью Дракулы».
Еще через семь лет у графа Дракулы появился и сын. Над заключительной частью трилогии Universal о восточноевропейских вампирах работали выходцы из Германии братья Сиодмак — режиссер Роберт и сценарист Курт, — поделившие свою кинематографическую карьеру между Европой и США. Сиодмаки перенесли действие на юг Соединенных Штатов, куда новый трансильванский гость из Будапешта граф Энтони Алукард (попробуйте-ка прочесть его имя наоборот!) является по приглашению дочери богатого плантатора Кэтрин Колдуэлл. Эта девушка Кей, склонная к морбидным реакциям, влюбляется в графа и закономерно получает от него в награду кровавый вирус бессмертия. Тут в борьбу вступает безутешный жених красавицы Фрэнк Стэнли, который в конце концов уничтожает обоих «не-мертвых», предав их гробы очистительному огню и освободив любимую от заклятия вампира. Среди других героев этого B-movie цыганская гадалка мадам Зимба, венгерский профессор Ласло и доктор Гарри Брюстер, каждый из них вносит свою посильную лепту в разгадку загробной тайны Алукарда.
Из сюжета фильма «Сын Дракулы» не совсем понятна степень родства между Дракулой и Алукардом; приходится доверять названию картины. По уровню злодейства граф Алукард уступает не только графу Дракуле, но и графине Залеске; от фильма к фильму планка мастерства снижалась, а замес ужаса разжижался. Вклад братьев Сиодмак в развитие дракулистики заключается в том, что их Алукарду впервые в истории Голливуда довелось обернуться летучей мышью. Вампира Алукарда сыграл Лон Чейни-младший. Кинокарьера Чейни-сына, хотя в его фильмографии набралось почти две сотни ролей, не затмила славы знаменитого отца. Зато Чейни-второй сумел перевоплотиться во всех монстров из классических фильмов ужасов Universal Pictures: помимо вампира это были Человек-Волк, мумия Харис и Чудовище Франкенштейна.
Затем пришла пора режиссера Эрли Кентона: в 1944 и 1945 годах он выстрелил дуплетом, выпустив на экран картины «Дом Франкенштейна» и «Дом Дракулы». Курт Сиодмак предложил Universal сценарий, в котором вампирические мотивы переплетались с описанием злоключений Человека-Волка и Чудовища Франкенштейна. Та же мешанина в популярном тогда жанре multi-monster наблюдалась и в фильме «Дом Дракулы». На экране собрались лучшие творческие силы Universal: тот же Борис Карлофф, тот же Лон Чейни. В роли Дракулы, получившего имя барон Латош, в обоих фильмах снялся Джон Кэрредин, актер хорошей драматической школы со славой кинозвезды. Однако участие в загробной дилогии Кентона с невнятными сценариями не относят к числу творческих удач Кэрредина, который вошел в историю Голливуда не столько силой проникновения в характеры своих персонажей, сколько невероятной творческой плодовитостью. Сам актер (он скончался в 1988 году, успев справить 80-летний юбилей) утверждал, что снялся в четырехстах картинах, кинематографические справочники подтверждают наличие 340 ролей, хотя какие-то ранние работы Кэрредина, вполне вероятно, утрачены.
В 1948 году на экран в плаще Дракулы от модельеров UP вернулся Бела Лугоши. Правда, предварительно несколько поразмявшись: в 1944 году, в месяцы вынужденного простоя, он снялся в прошедшем без особого успеха фильме компании Columbia Pictures «Возвращение вампира», герой которого Арманд Тесла во всем, кроме имени, неотличим от Дракулы. Пытаясь придать живое дыхание загробным сюжетам о монстрах, Universal пригласила в проект двух самых популярных американских комиков того времени, Бада Эббота и Лу Костелло. Фильм получил название «Эббот и Костелло встречают Франкенштейна». В 1940–50-е годы Эббот и Костелло снялись в десятке картин, фирменным стилем которых стало упоминание имен этих знаменитых эстрадных артистов: «Эббот и Костелло в Голливуде», «Эббот и Костелло встречают убийцу», «…встречают Человека-Невидимку», «…мумию», «…доктора Джекила и мистера Хайда», «…летят на Марс».
Чудовище Франкенштейна, Дракула и Человек-Волк, попавшие волей сценаристов в одну компанию, стали первыми из монстров Universal, с которыми пришлось пересечься славной паре эксцентриков, чье появление на экране всякий раз вызывало у зрителей хохот. Режиссер Чарльз Бартон снимал «романтическую комедию ужасов» по сценарию, который Лу Костелло охарактеризовал так: «Моя пятилетняя дочь написала бы лучше». Однако и у такого жанра есть поклонники, а число поклонников Э&К в послевоенной Америке исчислялось десятками миллионов. Фильм, первая в истории кино комедия о вампирах, прошел на ура — благодаря не злому гению Дракулы, а веселому таланту эксцентричных комиков. По тому же принципу, в эпизоде малобюджетного комедийного сериала, Лугоши принял участие в британском проекте «Старая мамаша Рили встречает Дракулу». В ирландскую прачку мамашу Рили на сцене и на экране в течение двух десятилетий перевоплощался английский комик Артур Лукан. В 1952 году на пути мамаши встретился Лугоши в роли некоего Вон Хоусена, не Дракулы, но вампира. Это приключение для миссис Рили оказалось последним: актер Лукан умер вскоре после выхода фильма на экран.
Ни ярких ролей, ни новой славы, ни приличных денег у Белы Лугоши теперь не было. Причина крылась не только в несчастливой профессиональной конъюнктуре. Еще перед Второй мировой войной напомнили о себе старые боевые ранения, у Лугоши развился хронический ишиас. В качестве болеутоляющих средств широко использовались морфин и метадон. Эти лекарства, применение которых обернулось наркотической зависимостью, отодвинули актера от большого экрана. В 1953 году Лугоши оставила и третья жена. В ту пору о бывшем кумире публики вспомнил режиссер Эдвард Вуд, восхищавшийся старым фильмом Броунинга. Вуд пригласил экс-Дракулу в фильмы «Глен или Гленда» и «Невеста монстра», в которых Лугоши пришлось изображать очередного безумного ученого. Сбор от премьеры «Невесты монстра» летом 1955 года пошел на оплату курса лечения 72-летнего актера от пристрастия к наркотикам. Его жизнь и карьера клонились к закату, несмотря на очередную женитьбу и внимание продюсеров после успеха фильмов Вуда. В августе 1956 года, после выхода на экраны ленты «Черный сон», ставшей для Лугоши последней работой в кино, актер скончался от болезни сердца в своем доме в Лос-Анджелесе.
Знаменитый голливудский анекдот оказался правдой. По решению родственников Белу Лугоши действительно хоронили в сценическом костюме Дракулы, хотя это и не было предсмертной волей покойного. Циничная шутка гласит: простившись с усопшим, один из его коллег шепнул другому: «Действительно похож! Не вбить ли на всякий случай осиновый кол?» Символику в зловещем погребальном наряде усмотреть несложно. Бела Лугоши остался мастером одной роли. Актер так слился с образом своего Главного Героя, что ролей другого плана ему и не предлагали. Но сколь бы убедительным ни оказался кинематографический Дракула, из гроба он так и не встал, несмотря на то что через полвека после смерти актера модный готический музыкант Вольтер предупредил в одной из своих композиций: «Бела Лугоши не умер до сих пор». В метафизическом плане это утверждение верно, актер не забыт ни на своей родине, ни в Соединенных Штатах, ни зрителями, ни критиками. В одном из парков Будапешта ему установлен памятник, в венгерских театрах с успехом идет биографический спектакль «Тень вампира», а костюм трансильванского графа из фильма Броунинга хранится в музее Universal Pictures.
