Ознакомительная версия.
«Надо пустить по Украине шапку и собрать столько денег, чтобы откупиться от Путина!» – предложил Андрей Майструк. Хорошая идея. Но ему нужны не только деньги! Ему нужно всё! Поэтому на Украине он не остановится.
2 марта
Все еще в селе. В 6 утра за окном было туманно, по-осеннему. Думал о том, что завтра мне, как члену жюри, надо отправлять результаты голосования по Русской премии в Москву. Отправить – отправлю, но вряд ли я поеду туда на вручение в апреле. Гордись, Россия! Твои политические туристы-националисты, точнее – члены самой большой группы неонацистов в мире «Российского национального единства», повесили российский флаг на ОДА Харькова, «героем» оказался россиянин, житель Москвы. Одновременно избили евромайдановцев, ставили их на колени и обмазывали лицо зеленкой. Писатель Сергей Жадан отказался становиться на колени. Его избили битами по голове. Теперь он в больнице. В Киеве ночью убили трех гаишников, остановивших машину без номеров. Никто не знает, сколько оружия теперь гуляет по стране.
Лиза хотела на завтрак мальчишкам делать сырники. Я предложил перепелиные яйца. На том и порешили.
Через минут двадцать начнет заседать парламент. Я теперь хорошо знаю, что такое «официальные» панические слухи во время военных действий. Даже читая строчку новостей в интернете, чувствуешь, где более правдивая информация, а где психическая атака на мозг и воображение.
Вчера Андрей Майструк при мне набирал по телефону знакомую в Севастополе. Она рассказывала, что в городе все спокойно, но по телевизору показывают ужасы. Потом я звонил Энверу Измайлову – моему другу, крымскому татарину и лучшему джаз-гитаристу Украины. Он оказался в Киеве. Сразу захотел, чтобы мы встретились сегодня вечером.
3 марта
Снежок на асфальте. Легкое дыхание уходящей зимы. В 7 утра из кухонного окна наблюдал объединенный патруль милиции и народной самообороны. Спокойно прошли они вчетвером по Рейтарской в сторону Львовской площади.
Вчера Лиза рассказала, что 20-го февраля наш сын Тэо подошел к ней и сказал: «Мама, я думаю, что я должен быть на Майдане. Можно, я пойду?». Лиза ответила: «Если бы ты был на три года старше, я бы удивилась, что ты не там. Но тебе 15 лет, и мы все останемся дома».
Две ночи и один полный день в селе немного добавили сил и бодрости. Ходил в субботу на сельскую почту – думал купить водки-хреновухи. Но в этот раз ее на почте не оказалось. Все остальные продукты – как обычно: подсолнечное масло, рыбные консервы, гречка, маргарин… А я так хотел купить на почте бутылку водки и почтовую марку, попросить погасить марку прямо на водочной этикетке и подарить кому-то на память. Вдруг страна станет цивилизованной, и в сельских почтовых отделениях перестанут продавать алкоголь? Не верю!!! Что-то ведь должно остаться от прошлого. Правда: чем меньше его останется, тем лучше!
Лиза спокойно отреагировала на появление спутникового ТВ в нашем сельском доме. Я объяснил, что сделал это, думая, что всем нам или всем им придется переехать в село, если ситуация станет серьезнее и опаснее. Порядок и спокойствие в Киеве относительно обманчивы. На руках у людей появилось много оружия. Оживились бандиты и квартирные воры.
В воскресенье вечером мы на машине возвращались домой в Киев из нашего сельского дома. Когда подъезжали к городу, как всегда, я сбавил скорость перед контрольно-пропускным пунктом ГАИ. Возникло желание увидеть милиционеров, в обычное время стоящих здесь и иногда останавливающих машины. Но, как и в пятницу вечером, когда мы выезжали из города, на КПП никого не было. В самом здании не горел свет. Только у военной палатки, установленной по другую сторону трассы от КПП, стояли несколько «самооборонцев» в зеленых охотничьих куртках. Без оружия и без милицейского полосатого жезла. Отсутствие милиции, хоть ее особенно никто и не любит в стране за коррупцию, внушает ощущение, что закон в стране тоже отсутствует. Однако все эти страхи в последние дни уже никого не беспокоят. Оккупация частей Крымского полуострова российскими войсками пугает намного сильнее.
4 марта
Всю ночь просыпался. Каждый раз через час – полтора и сразу включал компьютер, проверял заголовки новостей. Утром окончательно понял: война пока не началась. Пока. За окном – туман. В скверике напротив мужчина в пиджаке крошит на землю булку и оглядывается в поисках голубей. Обычно они там всегда есть, но сейчас их нет, ни одного. За утренним чаем вспомнилось, как между подвесным потолком в комнате с камином и перекрытием что-то бегало позапрошлой ночью: или мышка, или крыса. Громкий и гулкий дробный стук лапок и звуковая география бега – то в угол к балконной двери, по к каминной трубе.
Друг Игорь прислал смс-ку с сообщением, что Россия отводит войска. Потом вторая новость – якобы Янукович умер от сердечного приступа в кардиоцентре Ростова-на-Дону. Вторая новость уже опровергнута главврачом кардиоцентра. Первая пока висит в воздухе. Хочется верить, что войны не будет.
На душе ступор. То ли упадок физических сил, то ли эмоциональное истощение.
В 11 утра в Укринформе с писательницей Ирэн Роздобудько объявили о начале акции «Позвони родным и друзьям в России и расскажи правду!» Журналистов было ноль с плюсом – человека 3–4, но отдельно 2 телекамеры, включая китайское ТВ, которому я дал интервью.
Зашел к Пете Хазину на работу, послушали пресс-конференцию Путина. Врёт, как горячим ножом по маслу. Улыбается, шутит. Оккупация, оказывается, была шуткой. То есть учениями, которые были запланированы давно. По поводу угроз бойкотировать встречу большой восьмерки в Сочи: «Не хотят, пусть не приезжают!»
5 марта. Вчера кто-то сказал, что пока от украинской революции выиграли только продавцы цветов и свечей. Майдан, Институтская завалены стенами букетов в память о погибших. Во всех церквях горят в сто раз больше свечей, чем обычно. Это чтобы Бог разглядел всё, что происходит на Украине.
Можно ли из ненависти сварить клей, чтобы нация и страна не давали больше трещин?! Вряд ли. Второе утро без войны. Но и без мира. Мир собрался вокруг Украины, как вокруг больного ребенка. Пытаются спасти и оживить. Но количество раковых клеток критическое. Слава Богу, что не смертельное пока.
6 марта
Очередное утро без войны. Страшно подумать, что эти слова могут потерять смысл завтра или послезавтра. Но сегодня в Киеве тихо. Все спешат по своим делам. Водители стали намного вежливее друг к другу. Они и раньше не были у нас агрессивными, но сейчас эта вежливость ощущается по-особенному. Я тоже, пока везу детей в школу, останавливаюсь то и дело, чтобы пропустить машину, выезжающую с маленькой улочки или разворачивающуюся с нарушением правил. Что такое нарушение правил дорожного движения во время нарушения всех правил нормальной жизни?!
Дети охотнее сейчас идут в школу. Им теперь есть, что обсуждать с одноклассниками. Они внимательнее следят за новостями и с восхищением пересказывают друг другу, как украинский офицер Юлий Мамчур и его солдаты, все без оружия, прошли на захваченную российскими военными территорию украинского аэродрома Бельбек, несмотря на устроенную российскими военными предупредительную стрельбу. Они рассказывают и о том, как капитан украинского военного корабля «Тернополь» в ответ на требование российского адмирала сдаться и разоружиться ответил фразой «Русские не сдаются» и объяснил российскому адмиралу, что он, капитан Емельянченко, этнический русский и что половина команды корабля тоже этнические русские. Адмирал ушел ни с чем.
Я тоже русский. Этнический русский, с детства живущий в Киеве. По разным данным, на Украине живет от 8 до 14 миллионов этнических русских, и слово «русский» не вызывает у этнических украинцев агрессии или злобного блеска в глазах. Первым на украинскую землю пришел мой дед в 1943 году. Он погиб в боях за освобождение Харькова и похоронен в братской могиле у железнодорожной станции Валки неподалеку от этого города. Он погиб, сражаясь с фашистами, а теперь я слышу слово «фашист», сказанное или написанное в мой адрес потому, что выступаю против оккупации Украины армией Путина, потому, что я выступал и выступаю против тотальной коррупции, которую организовал беглый президент Янукович со своим кланом, потому, что я хочу, чтобы в стране, где я живу, существовало верховенство права. Нет, я не политический деятель, я не вступал и не собираюсь вступать в одну или другую политическую партию. Я просто гражданин своего государства.
9 марта
9 января, ровно 2 месяца назад, мы с детьми возвращались домой из Севастополя после зимних школьных каникул. Год назад мы провели зимние каникулы в Симеизе возле Ялты, в этом году – в Форосе, ближе к Севастополю, неподалеку от государственной дачи Горбачева, на которой его держали заложником во время путча. В следующем году у нас не будет зимнего Крыма. Не будет независимо от исхода нынешнего конфликта. Мне туда не захочется ехать, как не хочется уже много лет ехать на нашу дачу под Киевом, которую уже 7 раз осквернили ограблениями и вандализмом. У нас теперь другая дача, дальше от Киева, но просторнее и защищеннее. Крым для меня теперь тоже осквернен. Осквернен Россией.
Ознакомительная версия.
