Отец, Анатолий Иванович, умер в 2000 году. Его отпели, дали залп над могилой как боевому офицеру, воину Великой Отечественной войны. Мать, Александра Фроловна, жива, ей 82 года, недавно она получила от "батьки" Лукашенко медаль "За освобождение Белоруссии", чем была по-настоящему тронута. Вся семья, все близкие восприняли это как некий очень добрый знак: не всё ещё потеряно, пусть пока еще и во мгле Россия, но грядет и ее освобождение тоже!
Олег Пащенко закончил Канский политехнический техникум, работал мастером на стройке, служил в ракетных войсках стратегического назначения. Жизнь выковала у него определённый характер — стремление строить и защищать. Щит защитника и меч атакующего — его оружие. Не случайно тёплое и уважительное отношение к нему проявляется и со стороны "Красноярского землячества" в Москве, в котором есть созидатели крупного советского масштаба. Ведь именно Олег Анатольевич в 1991 году открыто возглавил в крае движение сопротивления "демократической" чуме, отстаивал и отстаивает в своих поступках, выступлениях, публикациях вечные ценности созидания, приводя в пример труд советских людей, строителей дорог и гидростанций, заводов и комбинатов, когда во главе трудовых побед стояли коммунисты — и это невозможно вычеркнуть из истории.
И вот сейчас, когда ему — 60, Сибирь и Россия имеют в его лице видного общественного деятеля, известного политика, авторитетного депутата, "сибирского Проханова и Чикина", как его ещё называют (газета действительно похожа и на "Завтра"! и на "Советскую Россию"!). А еще он — любящий муж, отец и дед. Дети выросли, младшая дочь закончила МГУ и Академию управления в Москве. Сейчас у деда гостит внук Ванька, которому полтора годика. У Олега Пащенко много племянников, племянниц, вообще же всех близких и дальних родичей — около ста человек! И при всём этом — как у большинства порядочных русских людей, — ни машины, ни дачи, ни сберкнижки, уютная квартира на первом этаже, много книг, тяга к музыке, к живописи, поездкам в любимые уголки природы Красноярья. Человек он серьёзный, сосредоточенный, отзывчивый, а что ещё и взрывной — так сейчас ведь и время лихое... Он сам считает себя счастливым и говорит: "Я преклоняюсь перед жизнью. Я счастлив, что родился в России именно в это время, пригодился своему народу, своей земле. Хотя трудно быть счастливым, когда вокруг тебя произвол, насилие, ложь... Но вспомним поэтические слова и простим их громкость: "В борьбе обретёшь ты счастье своё!"
Трудовой коллектив "Красноярской газеты"
Красноярск
ДОЛГ ПАМЯТИ
ДОЛГ ПАМЯТИ
В настоящее время чрезвычайно популярными стали мемуарные материалы: все вспоминают обо всех. Однако зачастую мемуаристы вспоминают и свидетельствуют о тех, кого никогда не видели, но… Но слышали от знакомой бабушки, которой рассказывала соседка поминаемого. Из этих мемуаров выясняется, что все — не те, родились не там, не от тех родителей, как считалось ранее. А нынешние мемуаристы восстанавливают поруганную истину по истечении полувека со дня события или ухода в мир иной помятуемого. На основе таких, в позволения сказать, воспоминаний пересматривается история. Собственно, для того и нужны подобные мемуары не знающих и не знавших — пересмотреть в худшую сторону историю России, очернить людей, вершивших эту историю, делавших ее достойной. И вылить на них ушаты помоев — воспоминаний, застоявшихся в умах, пропитанных ненавистью к стране.
И тем более ценны и важны свидетельства людей — очевидцев событий, родных, близких, друзей выдающихся личностей, находившихся в центре исторических событий, влиявших на ход истории.
Артему Федоровичу Сергееву, генерал-майору артиллерии, кавалеру ордена Жукова и десяти боевых орденов, есть что вспомнить. И не только о войне, которая началась для него, 20-летного лейтенанта, на четвертый день после нападения Гитлера на СССР и завершилась на четвертый день по окончании. Но и о детстве, проходившем наряду с собственной семьей и в семье И.В.Сталина, взявшегося опекать маленького Артема после того, как погиб отец мальчика — легендарный революционер товарищ Артем (Федор Андреевич Сергеев). Артем дружил с Василием Сталиным до самой его ссылки в Казань, считает жизнь друга трагедией и не сомневается в неслучайности безвременной смерти Василия в казанском изгнании.
По роду своей деятельности военачальника, по дружеским связям семьи (мама Артема Федоровича Елизавета Львовна была крупным руководителем — заместителем директора завода, директором текстильного комбината), Артем Федорович общался с виднейшими деятелями нашей страны: политическими, военными, культурными, медицинскими светилами. Его рассказы, устные и письменные ( Артем Федорович — автор неизданной книги рассказов) чрезвычайно интересны и познавательны. Слушать его можно часами. В своем возрасте он сохранил отличную память, аналитичность ума, исключительную человеческую порядочность. Как ни пытались многочисленные нынешние гробокопатели склонить его на критику и самого Сталина, и незабвенного друга детства и всей жизни Василия Сталина, Артем Федорович не поддался на провокации, никогда не колебался, ни разу не дал сбить себя с толку и везде и всюду свидетельствует: они были честными, прекрасными людьми, большими патриотами Родины, бескорыстными гражданами. Василий был преданным другом и верным товарищем. Конечно, всякий не без греха. Но то, что нынешние перекройщики истории по лекалам соросов приписывают им — далеко от действительности.
Предлагаем воспоминания Артема Федоровича о встречах и разговорах с Пантелеймоном Кондратьевичем Пономаренко, бывшим первым секретарем ЦК КП Белоруссии, начальником центрального штаба партизанского движения, секретарем ЦК КПСС.
Корр. Чем были вызваны ваши встречи и беседы с П.К. Пономаренко?
А.С. В октябре 1944 года я был назначен командиром артиллерийской бригады, которая находилась в тот момент в Колодищах под Минском. В 1941 году мне пришлось некоторое время командовать партизанским отрядом на территории Белоруссии и встречаться с Алексеем Канигиевичем Флегонтовым, и у меня был записан каждый день нашей партизанской деятельности, в том числе работы с Флегонтовым, который принял мой отряд и назвал его оперативно-разведывательной группой. Я представил все в виде доклада и передал его в октябре 1944 года лично в руки Пантелеймону Кондратьевичу Пономаренко как начальнику центрального штаба партизанского движения.
Пономаренко поручил перепечатать этот доклад своему помощнику подполковнику Абрасимову, и дал мне 5-й машинописный экземпляр, который у меня до сих пор хранится.
После войны, узнав, что Пономаренко пишет книгу о партизанском движении и собирает материалы о партизанской работе армейцев, я встретился с ним, показал ему свой тогдашний доклад, на котором он тут же собственноручно сделал подтверждающую надпись. После этой встречи мы с ним в дальнейшем неоднократно встречались и беседовали.
Вообще у меня многое связано с Белоруссией, к народу которой, нынешнему руководителю страны Александру Григорьевичу Лукашенко питаю огромное уважение. Воевать я начал на территории Белоруссии; 1-2 июля 1941 года участвовал в обороне города Борисов и переправ через реку Березина; партизанил. Думаю, это тема для отдельного обстоятельного разговора.
Корр. О чем были ваши беседы?
А.С. Пономаренко мне рассказывал о своей работе в Белоруссии. В частности, говорил, почему Сталин его послал туда. Это было в 1938 году. Иосиф Виссарионович дал ему четкие указания: прекратить репрессии. Сталин сказал: "Чего они добиваются? Что им нужно? Там так много людей пострадало — и до сих пор репрессии продолжаются. Уже был пленум партии по этому вопросу (пленум проходил в январе 1938 года). А они не унимаются. Поезжайте, наведите порядок — остановите репрессии".
И посоветовал, как это надо сделать: "Идите в тюрьму. Берите дела, знакомьтесь с ними, вызывайте осужденного, выслушайте его, и если считаете, что он осужден незаслуженно, то открывайте двери — и пусть идет домой".
Пономаренко ответил: "Но, товарищ Сталин, там местные органы и разные ведомства могут быть недовольны моими действиями".
Сталин подтвердил: "Да, конечно. Не для того они сажали, чтобы кто-то пришел и выпустил. Но ведомств много, а первый секретарь ЦК один. И если сразу не поймут, поясните им это".
Пантелеймон Кондратьевич по прибытии на место, как и посоветовал Сталин, пошел в тюрьму, запросил дела. И стал осужденных вызывать к себе по одному. Ну, вот такие, например, были заключенные. В деле одного говорится: "Неоднократно нелегально переходил государственную границу". Да, формально — действительно. Поскольку когда в 20-м году произошел передел границ, белорусское местечко оказалось разделенным на польскую и нашу части. Семьи некоторые даже оказались разделены. Этот ныне осужденный делает хороший самогон. А на польской стороне — сухой закон. За самогоном к нему приходят с польской стороны, в том числе известные люди, среди которых полковник Бек (потом он стал министром иностранных дел Польши), Рыдз Смиглы. И если хорошо наугощаются, то и ночевать оставались. А иногда он сам несет им самогон, пересекая таким образом государственную границу.
