Жанна Ланвэн — ещё один лидер парижского кутюра. В частности, её дом специализировался на удивительных фасонах с пышной юбкой и даже — с небольшим кринолином. То была странная тупиковая ветка 1920-х годов, не имевшая ни малейшего стилевого сходства с общей эстетической линией. Прямой лиф с вырезами на груди и спине сочетался с широким и нерациональным подолом, едва доходившим до щиколотки. На эскизах и даже на портновских манекенах оно смотрелась дивно, однако реальность оказывалась куда более унылой.
Немаловажная подробность — египетская тема 1920-х годов. Плоские, геометрически-выверенные и при этом — яркие детали; тонкие, но широкоплечие фигуры — всё это в совершенстве подходило для идеалов ар-деко. Вот строгое и шикарное платье от Мадлен Вионне (1927), выполненное в духе Египта — как его понимал пресыщенный обыватель 1920-х. Чёрное с золотом. Смерть и солнце.
Когда очаровательная Эллочка Щукина зачитывалась очередными достижениями Вандербильдихи, она не могла не отметить главного — роскошных каменьев: "…с бриллиантовой звездой на лбу, …перчатки, раструбы которых были инкрустированы изумрудами средней величины, и в бальном туалете — каскады драгоценностей и немножко шёлку". Богатство 1920-х — это нарочитый блеск. Бриллиантовый дым и чад кутежа. Великий Гэтсби в позолоченном галстуке. Диадемы от Cartier для хорошей американской девочки, которая точно знает, чего хочет. Пудреница от Van Cleef & Arpels с энергичным названием "Синий поезд" (1931) — платина, изумруды, сапфиры, бриллианты. Ударим скоростью, взорвёмся джазом. Красота — необязательно сдержанность и такт. Впрочем, Виктор Маргеритт знал о своём времени больше нас: "Бриллианты и жемчуга, как капли росы, осыпали женские тела…". Нам же остаётся только смотреть и немножко завидовать.
Фольклор ХХI века
Андрей Смирнов
лидер Moon Far Away в гостях у «Завтра»
Одна их самых интересных и удивительных отечественных групп базируется в Архангельске. Moon Far Away стала одной из первых русских готических формаций, а в двухтысячных группа обратилась к традиции, соединив в своём творчестве архаический фольклор и актуальную музыкальную культуру. Не в последнюю очередь Moon Far Away известна мистическими "живыми" выступлениями — с масками и костюмами.
Благодаря Moon Far Away северорусский фольклор звучит на европейских площадках неофолка и world-music. Как нередко бывает, за границей MFA знают порой даже лучше, чем в России. А ведь Moon Far Away — очень русская группа, несмотря на иноязычное романтическое название ("Луна далеко"), обретённое в далёком уже 1994 году. На вопросы "Завтра" отвечает лидер MFA Алексей Шептунов.
"ЗАВТРА". Вокруг группы существует целый веер ярлыков…
Алексей ШЕПТУНОВ. Все эти наименования — больше для критиков и продавцов музыкальных магазинов, когда диски расставляют по полочкам. По большому счёту, ничего против определения экспериментального неофолка не имею. Жанр и жанр. Но это слова. А мы же не словами занимаемся.
"ЗАВТРА". "Нео", в данном случае, наверное, многое определяет. Ибо под фолком проходит достаточно разнообразный и противоречивый набор — и псевдонародные эстрадные коллективы, и Лукерья Кошелева, и "тяжёлые" группы с затейливыми названиями и фэнтезийными текстами…
Алексей ШЕПТУНОВ. Всё-таки мы не играем фольклорную музыку в чистом виде. Приставка "нео", по-моему, идеально характеризует некое переосмысление, современный подход, эксперименты на этом поприще. Сегодня всё чаще употребляют такой термин как постфолк. И, может быть, мы к этому даже ближе. Потому что под неофолком обычно подразумевают европейские команды, выдающие мрачные истории под акустические гитары. С этим направлением мы не особо связаны, хотя слушать любим. Наверное, самое правильное — это фольклор XXI века, сделанный современными средствами.
К тому же мы экспериментальная группа, у нас не весь материал базируется на чистом фольклоре. Но этно-мотивы всё равно присутствуют, даже если мы делаем экспериментальные композиции, в которых нет слов, то есть они не основаны на конкретном записанном материале.
А то, что мы используем маски на сцене, — это изначально игровой элемент. Потом я уже понял, что маска — дополнительное удобство. У нас менялись вокалистки, но из-за масок слушатели этого не знали, и многие считали, что все альбомы записывала одна и та же вокалистка. И это очень хорошо: всё, что к музыке отношения не имеет — имена-фамилии, лица — уходит в сторону, а на первый план выходит музыка.
"ЗАВТРА". Нет противоречия, что с одной стороны вы обращаетесь к архаике, при этом используете высокотехнологичные материи, компьютеры?
Алексей ШЕПТУНОВ. На мой взгляд, противоречия нет, потому что фольклор — это всё-таки ценностное содержание, некие архетипы, то, что составляет душу народа. А электроника, костюмы, современный видео-арт — форма. В любом случае, в фольклоре форма всегда менялась. Кстати, очень многие фольклористы считают, что современный фольклор — тоже довольно интересное поле для исследования.
Раньше мы практиковали такой подход, когда на фольклорную песню подкладывается инструментальная гармония, которая ей не соответствует, но серьёзно расширяет её горизонты. Это очень интересно: песня остаётся той же, но появляются интересные созвучия.
Сам я закончил магистратуру по филологии с направлением в фольклористике и мифологии. В обычной жизни я, к сожалению, в основном занимаюсь другими вещами. Хотя бывает, что интересы и дела совпадают. Вот мы записали и издали диск Александры Кокориной "Песни Устьи. Традиционная лирика Устьянского района Архангельской области". Поучаствовал я в создании музея "В начале было Слово", посвящённого эпической традиции Кенозёрья.
"ЗАВТРА". Существует какая-то иерархия обращения к фольклору? Потому что в своё время бывали противопоставления, допустим, что есть "бабушкин фольклор", а есть Традиция с большой буквы. Или это иллюзорное противопоставление? А ещё на Севере, наверное, плотно сталкиваются языческий и христианский миры?
Алексей ШЕПТУНОВ. Всё это просто разные пласты, и всегда надо понимать, к чему ты обращаешься. Да, есть сценические песни, городские романсы и много чего ещё, а вот эпос сегодня абсолютно не бытует. К эпосу мы можем обращаться только по старым экспедиционным записям и публикациям.
Безусловно, фольклор всегда отражает менталитет и потребности человека. Проблема, что с изменением поведенческих и ценностных моделей исчезла потребность в эпосе. Эпос, былина напрямую связаны с промысловыми занятиями, когда у человека хватает свободного времени. Приходят люди в избушку на море и часами сеть перебирают. Не молчать же — вот эпос и поётся, и так действительно несколько часов. Но изменились занятия, образ жизни, трансформировалась и духовная культура. Очень жаль, что нынче не поют былин, но, видимо, это неизбежно.
Русское язычество же во многом придумано, но это даже не сегодня произошло. Ещё в XIX веке кабинетные учёные плодили сущности, из припевов брали слова и считалось, что поётся о каком-то божестве. Но концепты очень искусственные, подтверждения в фольклоре практически нет. Есть какие-то элементы, но культа, системы поклонения как такового мало. Хотя вплоть до сегодняшнего дня в Плисецком, Каргопольском районах области сохранились священные рощи, и люди их почитают. Пусть неосознанно, но всё равно считается, что там нельзя деревья рубить, грибы рвать, громко разговаривать, и вообще без дела туда ходить. Эти рощи в непосредственной близости от деревень находятся. Идут поля-поля-поля, а в центре вдруг массив — стоят очень плотно высокие деревья. Там же падают, никто их не выносит, образуется бурелом. Возможно, из-за того, что рощи могли быть посажены на месте кладбищ, которые стёрлись во времени, а деревья остались. Говорить об этом с полной уверенностью нельзя, не доказано. Но мне близка теория, что на могилке сажали ель, сосну, дерево росло, потом могилки исчезали, а массив деревьев оставался. И, соответственно, оставалось уважительное отношение к месту погребения. Почему "священная роща" люди уже не скажут, осмысление и культ отсутствуют, тем не менее определённые шаблоны поведения остались.
"ЗАВТРА". Вы часто используете слово "ритуал" для обозначения сценической практики. Однако к ритуалу апеллируют многие, включая даже поп-исполнителей.
Алексей ШЕПТУНОВ. Музыка сама по себе глубоко ритуальна, даже поп и рок-музыка. Например, на человека нападёт ностальгия, он вспоминает первую любовь и ставит какую-нибудь запись "Ласкового мая", и за три минуты песни проживает часть своей прошлой жизни. Песня заканчивается, а он её снова заводит, и опять возвращается в ту ситуацию. Это абсолютно ритуальный момент. Другое дело, что это уже не фольклор, но часть внутреннего мира человека.
