«Борец и работник. В Советском Союзе… имеются люди, проявившие себя не только как борцы, но и как организаторы промышленности и сельского хозяйства. Иосиф Сталин представляется мне именно таким человеком. У него боевое, революционное прошлое… Однако творчество Сталина, организатора социалистического хозяйства, превосходит даже его заслуги борца.
Автопортрет Троцкого. Рисуя свой собственный портрет — прекрасно написанную автобиографию, — Лев Троцкий стремится доказать, что и он, Троцкий, является тоже талантливым человеком, великим борцом и великим вождем строительства. Но мне кажется, что как раз эта попытка, предпринятая лучшим адвокатом Троцкого — им самим, только подтверждает, что его заслуги, в лучшем случае, ограничиваются его деятельностью в период войны.
Великий политик? Автобиография Троцкого, несомненно, является произведением превосходного писателя и, возможно даже человека с трагической судьбой. Но образа крупного государственного деятеля она не отражает. Для этого, как мне кажется, оригиналу не достает личного превосходства, чувства меры и правильного взгляда на действительность. Беспримерное высокомерие заставляет его постоянно пренебрегать границами возможного, и эта безмерность, столь положительная для писателя, необычайно вредит концепции государственного деятеля. Логика Троцкого парит, мне кажется, в воздухе; она не основывается на знании человеческой сущности и человеческих возможностей, которое единственно обеспечивает прочный политический успех. Книга Троцкого полна ненависти, субъективна от первой до последней строки, страстно несправедлива: в ней неизменно мешается правда с вымыслом. Это придает книге много прелести, однако такого рода умонастроение вряд ли может подсказать политику правильное решение.
Характерная деталь. Мне кажется, что даже одной мелкой детали достаточно, чтобы ярко осветить превосходство Сталина над Троцким. Сталин дал указание поместить в большом официальном издании «Истории гражданской войны», отредактируемым Горьким, портрет Троцкого. Между тем Троцкий в своей книге злобно отвергает все заслуги Сталина, оборачивая его качества в их противоположность, и книга его полна ненависти и язвительной насмешки по отношению к Сталину…»
«Расхождения в характере и во взгдядах. Не подлежит сомнению, что расхождения во взглядах по решающим вопросам являются причиной большого конфликта между Троцким и Сталиным, и эти расхождения вытекают из глубоких противоречий. Различие характеров этих людей являлось причиной тому, что они приходили к противоположным выводам в важнейших вопросах русской революции в национальном вопросе, в вопросе о роли крестьянства и возможности построения социализма в одной, отдельно взятой стране. Сталин утверждал, что полное осуществление социализма возможно и без мировой революции и что при соблюдении национальных интересов отдельных советских народов социализм может быть построен в одной, отдельно взятой стране; он считал, что русский крестьянин способен построить социализм. Троцкий это оспаривал. Он утверждал, что мировая революция является необходимой предпосылкой для построения социализма. Он упорно держался марксисистского учения об абсолютном интернационализме, защищал тактику перманентной революции и, приводя множество логических доводов, настаивал на правильности марксистского положения о невозможности построения социализма в одной стране.
Прав оказался Сталин. Не позднее 1935 года весь мир признал, что социализм в одной стране построен и что, более того, эта страна вооружена и готова к защите от любого нападения…».
Катон на стороне побежденных. «Боги на стороне победителей, Катон на стороне побежденных». Троцкий не хотел признать себя побежденным. Он выступал с пламенными речами, писал блестящие статьи, брошюры, книги, называл в них сталинскую действительность иллюзией, потому что она не укладывалась в его теории. Троцкий мешал. Съезд партии высказался против него — он был сослан, а затем изгнан из страны…».
Опасные друзья. «Да, именно среди людей, другом которых был Сталин, которым он поручил ответственные посты, нашлись некоторые, поверившие больше в слово Троцкого, чем в дело Сталина. Они мешали этому делу, чийили ему препятствия, саботировали его. Они были привлечены к ответственности, их вина была установлена. Сталин простил их. назначил их снова на высокие посты.
Чрезмерно приверженные. Что должен был продумать и прочувствовать Сталин, узнав о том, что эти его товарищи и друзья, невзирая на явный успех его начинаний, все еще продолжали тянуться к его врагу Троцкому, тайно переписываясь с ним и, стремясь вернуть своего старого вождя в СССР, старались нанести вред его — Сталина — делу…»
Меры безопасности
Необходимо было обезопасить страну от деятельности «пятой колонны» в преддверии неизбежной войны, и произошло то, что В.Кожинов назвал «историческим возмездием» — и сам же отметил односторонность такого подхода. В этот период за одним столом (но с разных сторон) в следственном изоляторе встречались друзья и родственники. Характерный пример — из трех «руководящих» братьев Кагановичей «на плаву» удержался только Лазарь Моисеевич.
Видимо, не следует забывать, что одновременно с этим «самоедством» шел и другой процесс — «подставка» талантливых военачальников и виднейших молодых представителей новейших отраслей науки, создателей новых видов вооружений, с помощью доносов и провокаций в апробированном стиле «пятой колонны». И, если бы не вмешательство И.В.Сталина и освобождение из лагерей выдающихся конструкторов и военачальников, то наши потери в Отечественной войне были бы неизмеримо выше, а, возможно, и итог бы ее был иным.
Интересная оценка положения в Советском Союзе в тридцатые годы дается в «Истории сионизма» Вальтера Лакера: «В 1930-е годы вернулся воинствующий патриотизм, национальных героев русской истории вновь водворили на почетное место, а национализм стал заметно набирать силу и превратился в важный фактор советской внутренней политики. Таким образом, евреи снова оказались в уязвимом положении: по-прежнему ожидалось, что они откажутся от своей национальной самобытности и ассимилируются, однако теперь было непонятно, в кого им следует превратиться — в русских, украинцев, туркмен или просто в абстрактных советских граждан».
Заметим, что автор, иронизируя над понятием «советский гражданин», отнюдь не скорбит о тяжелой жизни евреев в период так называемых «сталинских репрессий», а говорит, что евреи оказались лишь «в уязвимом положении». Это произошло примерно через двадцать лет после свершения «русской революции» с еврейским лицом.
И еще одно — современные средства массовой информации, содержащиеся на украденные у русского народа еврейские деньги, широко используют понятие «россиянин», сознательно не употребляя слово «русский», хотя население России на 85 % состоит из русских, а графа в паспорте «национальность» вообще исчезла из употребления. При этом, как справедливо заметила одна пожилая москвичка, даже у собак в паспорте указывается их порода и родословная! Следовательно, современный демократический режим России нарушает одно из основных нрав человека — право на национальное самосознание!
То, что в тридцатых годах еврейские большевики в борьбе за власть стреляли и сажали в тюрьмы и лагеря теперь уже не только русских, а себе подобных, подтверждается тем, что люди, проводившие коллективизацию, возглавлявшие строительство каналов, получили то, что до этого они делали с русскими, а их портреты исчезли со страниц школьных учебников.
Создается впечатление, что только после убийства С.М.Кирова в 1934 году И.В.Сталин осознал, какую опасность для страны представляют как «старые» (еврейские) большевики, так и новые, рвущиеся к власти местечковые большевики, и впоследствии «поддержал инициативу» самоуничтожения еврейских большевиков.
По поводу убийства С.М.Кирова существует три версии:
1) Убийство подготовлено и осуществлено «троцкистско-зиновьевскими центрами» и выполнено Л.Николаевым;
2) Убийство С.М.Кирова организовано НКВД по указанию И.В.Сталина; почему-то всеми без всяких сомнений была принята хрущевская версия, будто бы И.В.Сталин, опасаясь роста авторитета «любимца партии», приказал НКВД убрать его. Мол, Киров — честный, неподкупный большевик, и Сталин, замышляя сосредоточить всю власть в своих руках, решил его убрать.
Феликс Чуев, на протяжении ряда лет многократно встречавшийся с В.М.Молотовым, задавал ему вопросы об отношении И.В.Сталина к С.М.Кирову, на что ответ был таков:
«Киров — слабый организатор, он хороший массовик… Сталин его любил. Я говорю, что он был самым любимым у Сталина. То, что Хрущев бросил тень на Сталина, будто бы тот убил Кирова, — это гнусность».
