Говоря о "мерах строжайшей конспирации", которые использовал Киселёв, суд не указывает, где, когда применял конспирацию Киселёв, чем это подтверждается. Была конспирация, и всё тут.
Но с такой логикой можно привлекать любого гражданина к уголовной ответственности. Отсутствие доказательств вины здесь не препятствие. Просто гражданин действовал, соблюдая "меры строжайшей конспирации", поэтому следователи доказательства и не смогли найти. Но данный гражданин виновен. И точка.
Неустановленные лица, неустановленное время, неустановленное место. Эти фразы часто звучали в обвинительном заключении и приговоре суда. При таком вольном подходе к осуществлению правосудия было бы неудивительно в приговоре увидеть фразу, что "вина Квачкова В. В. и Киселёва А. С. подтверждается неустановленными судом доказательствами".
Правда, следствие нашло несколько свидетелей, в том числе жителя Уссурийска Каплюка Владимира Борисовича, жителя Пушкинского р-на Московской области Заровного Валерия Венеровича, жителя Хасанского р-на Приморского края Сидоркина Дмитрия Витальевича, показания которых легли в основу обвинения. Но эти показания, по мнению защиты, были настолько натянутыми, что никак не могут рассматриваться, как достоверные и достаточные для вынесения обвинительного приговора. К тому же они опровергаются показаниями гораздо большего числа свидетелей.
Действия же Заровного, Каплюка стоит рассматривать, как провокационные, о чём неоднократно заявляла защита. Именно Каплюк, как полагают защитники, обвешанный радиоаппаратурой, делал в беседе с Квачковым подстрекательские предложения, что-то взорвать, захватить. И эти аудиозаписи, по мнению следствия и суда, говорят о вине Квачкова и Киселёва. Но Квачков осужден за мятеж, а Каплюк, его подстрекавший, на свободе.
Как известно, Квачков В. В. является одним из руководителей общественной организации Народное ополчение имени Минина и Пожарского (НОМП), которое создавалось для возможного отпора агрессии НАТО, исключительно в целях обороны страны. Привлечение к уголовной ответственности одного из руководителей НОМП есть удар по всей организации, ставящей перед собой цели патриотического воспитания соотечественников, защиту Отечества и противодействия возможной агрессии внешних сил. И, естественно, предполагать, что настоящее уголовное дело в отношении Квачкова В. В. и Киселёва А. С. преследует одной из целей - развал патриотически настроенной организации, коей является НОМП, в целях ослабления обороноспособности России.
Характерный факт. Проведение гуманитарных экспертиз поручалось эксперту Ирине Алексеевне Левинской, являющейся постоянным членом Богословского факультета Кембриджского университета (Великобритания), что подтверждается соответствующими документами. Великобритания - одна из основательниц и активных участниц стран НАТО, и её учреждения действуют в русле государственной политики. А органы ФСБ РФ при расследовании настоящего дела обращаются за содействием к подобным деятелям.
Квачков В. В. освобождён из-под стражи после вынесения первого оправдательного приговора по "делу чубайса" 5.06.2008 года. И по выходу из-под ареста в отношении него проводился целый комплекс оперативно-следственных мероприятий с целью получения доказательств по "делу чубайса" и контроля за его общественной деятельностью со стороны органов ФСБ, МВД. При такой жёсткой опеке контролировались все встречи Квачкова. Однако оперативные материалы о встречах Квачкова и Киселёва, их общении в деле отсутствуют.
Как указывалось в документах следствия и суда, совершение мятежа планировалось начать 24 июля 2010 года вблизи города Ковров. Но никаких действий по осуществлению вооружённого мятежа в этот период времени в этом месте не отмечено. Квачков был задержан не в ковровских лесах с автоматом наперевес во главе групп восставших, а в своей квартире в Москве 23 декабря 2010 года. О каком участии в подготовке мятежа, запланированного на июль 2010 года под Ковровом, можно говорить. Вся картина подготовки мятежа - это, полагаю, плод предположений, догадок следствия, не основанных на обстоятельствах дела, и провокационные "труды" агентуры ФСБ. Эти предположения и догадки легли в основу приговора Мосгорсуда.
И здесь очень кстати для следствия был арестован в Питере мой подзащитный Киселёв, у которого изъяли оружие! Какое же восстание без оружия. И его через полгода после ареста стали усиленно, как писал он в своих жалобах, склонять к показаниям на Квачкова.
Действуя с соблюдением "мер строжайшей конспирации", следствие представило суду показания анонимных свидетелей "Смирнова", "Ларюшкина", "Гальцовой" о проведении на квартире Киселёва в июле 2010 года по версии следствия "совещания", на котором Киселёв якобы говорил о готовящемся мятеже, предлагал в нём участвовать. Но эти показания анонимов опровергаются показаниями иных присутствующих там свидетелей.
При этом показания анонимов противоречивы. "Ларюшкин" говорит, что восстание должно было начаться вблизи Москвы, "Смирнов", что в Петербурге, затем перекинуться на Москву, "Гальцова" вообще утверждала, что мятеж должен состояться на юге России. Довольно разнообразная география. Хотя все утверждали, что слушали Киселёва в одно и то же время, в одном и том же месте. И зачем секретить этих свидетелей, ведь нет ни одного факта, что им кто-то угрожал.
Вот так, посидели в дружеской компании, поговорили о житье-бытье и
Хотел бы обратить внимание на весьма тенденциозный вывод Мосгорсуда в приговоре, что свидетели защиты являются сторонниками Квачкова, Киселёва и старались помочь нашим подзащитным избежать привлечения к уголовной ответственности. Поэтому суд не может рассматривать их показания, как достоверные. А показаниям Заровного, Каплюка, Сидоркина, анонимов суд верит безоговорочно. Но это же явная дискриминация свидетелей, а дискриминация в России, согласно ст. 19, запрещена.
Защита неоднократно говорила, что процесс является заказным. Кто мог оказывать давление на следствие, суд явствует из протокола судебного заседания (стр. 573, 574) по этому делу:
"На вопросы адвоката Михалкиной О. И. свидетель Кочетков Б. Б.:
- Вам известно о том, поступали ли угрозы в адрес Квачкова, когда шёл процесс по покушению на Чубайса?
- В августе 2010 года, точное число я не помню, на последнем заседании в Московском областном суде при вынесении оправдательного приговора все вышли из зала. Представитель Чубайса Шугаев тоже вышел вместе со всеми и сказал Квачкову: "Рано радуетесь, следующий процесс будет без присяжных".
- Как вы поняли фразу Шугаева?
- Я расценил её, как угрозу. Я понял, что люди заранее знали о том, что происходит сейчас".
На наших подзащитных оказывалось в ходе следствия и суда давление, о чём защита также заявляла неоднократно. Но на все подобные заявления никто из правоохранителей не реагировал. Квачков и Киселёв даже были лишены права на рассмотрение дела судом присяжных.
Изложенное это лишь незначительный пересказ нарушений в деле. Более подробно защитники изложили всё в апелляционных жалобах. И вот 17-18 июля прошли заседания в Верховном суде (ВС) РФ. Полагаю, что ВС планировал завершить дело 17 числа, но благодаря нашей настойчивости вынужден был перенести слушания на 18 июля.
Защита, во-первых, аргументированно изложила доводы о незаконности и несправедливости приговора. Во-вторых, заявила более десятка обоснованных ходатайств, их которых было удовлетворено только одно - о допросе дополнительного свидетеля. Отказал суд и в вызове в качестве свидетеля Чубайса А. Б., как возможного заказчика этого дела. После заявленных ходатайств суд вынужден был сделать перерыв.
Заседание началось в день расстрела царской семьи - 17 июля. На минус 4-м этаже, в подземелье. Хотя отмечу: зал был большой, допустили всех желающих - сторонников Квачкова и журналистов.
Первоначально работники аппарата суда пытались взять с нас, адвокатов, подписку о неразглашении государственной тайны. Заседание, как они говорили, будет проходить в закрытом режиме. Мы отказались это сделать. Пояснили, что без указаний суда давать подписки не можем, поскольку не было судебных актов, обязывающих нас к этому. Суд, видимо, не захотев нас обязывать прилюдно, перед журналистами, общественностью, и, решив соблюсти принцип гласности, заседание провёл в открытом режиме.
Само судебное следствие длилось не более получаса и заключалось в допросе одного свидетеля. Редко, где найдёшь подобные примеры. Такое дело - и полчаса на исследование и перепроверку доказательств. Какие-либо иные дополнительные доказательства ВС исследовать отказался. Основное время судебных заседаний ушло на заявление ходатайств, выступления обвиняемых, защитников, прокурора.
