Записала Алиса ДАНШОХ
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345
Комментарии:
Они сражались за Родину
Не пришёл дед с фронта
ПАМЯТЬ
Часто вспоминаю апрельский день 1965 года. Я служил тогда в армии, и меня, как всех других офицеров части, направили в трудовые коллективы – побеседовать о нашей Победе. В рабочем цехе ткацкой фабрики во время обеденного перерыва за общий длинный стол сели пожилые женщины, достали какую-то скромную снедь, бутылки молока, хлеб… Рассказывать им о Сталинградской и Курской битвах, о 10 сталинских ударах? Не хватило духа. И я сказал: давайте вспомним, что вы делали в день Победы 1945 года. Вдруг они перестали есть. Сначала одна, а потом все остальные стали плакать. Горько, не сдерживая слез, рыдать… Такой вот была их память о Победе.
Вспомнил я этих женщин, и когда мой друг Анатолий Алексеев рассказал историю своего деда, который погиб в бою 1 мая 1945 года, не дожив до Великой Победы всего одну неделю…
Внуки и правнуки тех, кто погиб в последние месяцы Великой Отечественной на полях Европы, в большинстве своём давно свыклись с мыслью, что никогда не узнать им, где похоронены их деды и прадеды, никогда не прийти к их далёким могилам. Конечно, много есть на то причин… Но ведь полегло-то наших солдат и офицеров только в одной Чехии, не самой тяжкой по числу наших потерь стране, десятки тысяч человек.
Но смирились с забвением не все. Четыре раза ездил в чешский город Брно и его окрестности Анатолий Алексеев. Немало положил сил и средств, но нашёл могилу своего деда. Побывал на поле боя, где он погиб смертью храбрых, отражая вместе с однополчанами яростную эсэсовскую атаку. И поставил он на том поле деду и его боевым товарищам памятник.
Деда его звали Мартынов Максим Никанорович, 1902 года рождения, рядовой стрелок пехоты, ушёл на фронт 12 августа 1941 года, был контужен в 1942-м, ранен 22 декабря 1944-го, числился пропавшим без вести…
Был Максим Никанорович, по воспоминаниям односельчан, мощным и сильным, человеком добрейшей души, с большим чувством юмора, с любовью к народной песне. Из старейшего на Ставрополье села – Сухая Буйвола, которое было построено вольными казаками и беглыми крестьянами во времена Екатерины Великой. Земля здесь красивая и плодородная, семьи многодетные и дружные.
В августе 1941-го прискакал на поле вестовой, подозвал Максима Никаноровича, он был в колхозе бригадиром, вручил повестку…
Погиб солдат на чужой земле, и семья не знала, где его могила. Запомнилось из похоронки только название места его гибели – «Охоз, в Чехословакии». Его редкие письма не сохранились, осталась одна фотография, где он снят с товарищем. Этот снимок Максим Никанорович прислал с фронта.
На запросы в Центральный архив Министерства обороны СССР ответа не пришло. Но сами селяне, как во многих местах нашей необъятной Родины, в центре села поставили памятник воинам-односельчанам, погибшим на войне. Ведь из ушедших на фронт 1210 мужчин 740 не вернулись. Высечено на памятнике среди других имён и имя Максима Никаноровича Мартынова…
И вот внук его, Анатолий Алексеев, решил могилу деда найти. Обращался во все мыслимые инстанции. В сентябре 2007 года получил результат поисков в архивных документах. Из них следовало, что рядовой Мартынов М.Н. 21 апреля 1945-го из госпиталя прибыл в запасную часть, а 28 апреля зачислен в 767-й стрелковый Сегедский полк 228-й стрелковой Вознесенской дивизии.
В полковом журнале боевых действий зафиксирована боевая обстановка тех дней.
«28.04.45 г. противник прочно удерживает прежний огневой рубеж, активен в живой силе. С направления села Охоз в 17.00 – контратака до 80 пехотинцев. По грейдеру от отметки 471 курсируют до просек четыре немецких танка, ведут огонь. Артиллерия противника вела методический огонь по боевым порядкам. Контратака отбита.
01.05.45 г. В 7.30 противник, поддержанный 3 танками и до 250 чел. пехоты, предпринял контратаку. Контратака отбита. Подразделения полка вели огневой бой с противником с ранее достигнутого рубежа. Взято в плен 9 солдат и офицеров противника. Наши потери:15 убито; 37 чел. ранено».
В этом бою и погиб 43-летний рядовой Максим Мартынов и был похоронен на кладбище села Охоз под Брно, что в 9 километрах от города.
Теперь Анатолий знал точное название села, где похоронен дед. И ещё у него была «Схема расположения братских могил», подписанная 8 мая 1945 года начштаба полка майором Лукиным.
Документация, надо сказать, тогда велась чётко. Ведь война требовала точного учёта не только боеприпасов, но и продаттестатов на каждый «живой штык», других видов довольствия, снятия с довольствия поимённо раненых и отправленных в госпиталь лиц и техники, попавших в графу «безвозвратные потери». Знаменитая фраза «Никто не забыт» не на пустом месте родилась.
Анатолию, казалось бы, оставалось только приехать под Брно, побывать на кладбище, положить деду цветы и горсть земли с могилы бабушки в родном селе на могилу деда… Потом рассказать обо всём маме, другим родственникам… Но, как говорится, скоро сказка сказывается….
В октябре 2007 года, захватив из Центрального архива МО РФ копии архивных документов, он отправился в Чехию. Добрался до села Охоз, где был любезно принят старостой. Но тот, увы, сообщил, что на сельском кладбище нет братских могил советских солдат. Обошли с ним всё кладбище – нет братской могилы! Есть одиночная могила нашего офицера, а братской солдатской – нет. Правда, на месте, указанном на схеме, оставалось чистое ровное пространство, явно великоватое для одиночного захоронения. Кругом могилки, а это место – пусто…
Тогда Анатолий поехал в соседние села Обце и Канице, где были огневые рубежи полка. На окраине их, согласно архивной схеме, братские солдатские могилы… Но их тоже не было!
Обида была страшная. Как же так! Доброжелательность и сочувствие чехов, с которыми довелось пообщаться, несколько облегчали душу. По совету старосты поехал он к компетентному специалисту магистрата Брно господину Адольфу Дочкалу. Но и здесь напрасно крутил в руках архивную полковую схему. Ничего в ней не нашёл.
Однако возникла надежда: пан Дочкал не исключал возможности перезахоронения останков солдат на одно из специально оборудованных гарнизонных кладбищ или на Центральное кладбище города Брно. Но так ли это было? А если так, то на какое кладбище?
Возвратившись в Москву, Анатолий обратился в архив за разъяснениями. И выяснилось, что в последнем своём бою дед был смертельно ранен и умер в полевом лазарете в здании школы… А в это время в Чехии судебные эксперты Властимил Шильдбергер и полковник доктор Алёш Копка при участии Адольфа Дочкала определили точное место и обстоятельства гибели солдата Мартынова М.Н. Он погиб на оборонительном огневом рубеже батальона, в 300–400 метрах севернее окраины села. Похоронили его в ночь на 2 мая. О похоронах советских солдат рассказал свидетель Алоис Кнехт, которому было тогда 17 лет. Он и показал место захоронения останков рядового Мартынова и его однополчан.
И снова отправился Анатолий в Чехию. Побывал на месте того боя, своими глазами увидел то, что видел его дед в последний миг своей жизни…
В ходе своих поисков он установил, что с декабря 1945 по апрель 1946 года 170 могил советских солдат в окрестностях Брно были перенесены на Центральное кладбище города. Сюда же перенесли и захоронение из села Охоз. Ранним декабрьским утром русские офицеры и солдаты и под музыку военного оркестра выкопали останки бойцов и увезли в Брно.
Здесь, на Центральном кладбище, на гранях пьедестала 10-метрового памятника советскому солдату-освободителю высечено четверостишие на русском и чешском языках:
Годы пройдут за годами,
И праха не будет следа,
Но слава о русском солдате
Будет памятна миру всегда!
Вот только имени деда на мемориале не было…
Казалось бы, Анатолию осталось только смириться – такова, видно, солдатская судьба деда Максима. Но отступать он не собирался. Тем более что при освобождении Брно погибли 3611 наших воинов, а на памятнике на Центральном кладбище было указано всего около 100 имён.
И решил Анатолий поставить памятник своему деду и его однополчанам. Поставить здесь, на месте их подвига.
