И решил Анатолий поставить памятник своему деду и его однополчанам. Поставить здесь, на месте их подвига.
На Центральном кладбище Брно это оказалось сделать практически невозможно. Процедура прохождения разрешительных бумаг могла затянуть вопрос на годы.
Решил ставить гранитный памятник на месте прежней братской могилы в селе Охоз, добавив в текст на памятной плите слова: «Здесь БЫЛИ похоронены…» И против истины не погрешить, и оставить для потомков имена деда Максима и его боевых товарищей.
Долго тянулись различные согласования, получение разрешительной документации, потом разработка архитектурного проекта памятника, эскизов, текста, выбор гранита, изготовление бетонной основы, гравирование текста на плите, шлифовка, доставка, установка и постоянный контроль за всем этим… Сил и терпения потребовалось немало. Да и средств тоже.
Памятник получился такой: на вертикальной чёрной гранитной плите – золотой силуэт православного креста. На горизонтальной плите из редкой породы серо-голубого гранита написано золотыми буквами по-чешски: «Здесь были похоронены бойцы Красной армии 2-го Украинского фронта, 53-й армии, 228-й дивизии, 767-го стрелкового полка. Пали в боях с фашистскими захватчиками в сёлах Охоз, Канице, Бабице 1–5 мая 1945 г. Вечная слава героям, павшим за свободу Чехословакии».
Потом на русском – имена, даты рождения и гибели. И в самом низу на чешском:
«Моему деду Максиму Мартынову и его боевым товарищам от внука Анатолия Алексеева. Москва–Россия–2008. НИКТО НЕ ЗАБЫТ!»
Памятник был открыт морозным утром 15 января 2009 года. Отец Иосиф, священник Брненского православного храма, отслужил панихиду по погибшим. Отец Иосиф и Адольф Дочкал, посетившие 9 мая могилу, написали Анатолию, что плита с русскими именами утопала в цветах…
Вот такая история. Простая. Что сказать ещё? Не все мы – Иваны, не помнящие родства. Только подтверждать это надо делами.
Евгений АНДРЮЩЕНКО
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 5,0 Проголосовало: 1 чел. 12345
Комментарии:
Они сражались за Родину
Эхо Вяземского котла
НА БРАТСКИХ МОГИЛАХ...
67 лет назад Смоленщина была освобождена от немецко-фашистских захватчиков. Память погибших на Смоленской земле сохраняется в сердцах живых, увековечена в многочисленных памятниках, мемориальных комплексах.
Один из таких комплексов – «Поле памяти» – находится в Вяземском районе, около д. Красный Холм. Он создан в 1985 году в память о сотнях тысяч советских воинов, погибших в Вяземском сражении («Вяземский котёл») в октябре 1941 года, по инициативе А.К. Клименкова – в ту пору секретаря парткома совхоза «Днепропетровский» (ныне начальник отдела ЗАГС администрации МО «Вяземский район», член Союза писателей России, лауреат литературной премии им. М. В. Исаковского).
В одном из интервью Александр Константинович рассказал, как возникла мысль о создании «Поля памяти».
– В 1985 году при строительстве свиноводческого комплекса в деревне Кайдаково экскаваторщик вырыл останки четырёх наших бойцов… Мы торжественно перезахоронили их у Вечного огня. А потом были найдены останки ещё 29 бойцов, потом – 17, потом ещё и ещё, и мы поняли, что на этом поле тысячи, десятки тысяч не захороненных останков… Так родилась идея создать «Поле памяти» – мемориальное братское захоронение погибших воинов, обнаруженных в послевоенные годы вяземским поисковым отрядом «Долг». Оно расположено в месте, где 9-10 октября 1941 года войска 20-й армии генерала Ершакова предприняли попытку прорыва через вражеское окружение. И фактически все погибли.
На «Поле памяти» установлены невысокие каменные стелы с выбитыми на них именами погибших воинов, которые удалось установить в ходе перезахоронения останков, 6-метровый поминальный крест. Построена часовня в честь Смоленской иконы Божией Матери «Одигитрия». Установлены колокола, чтобы каждый посетивший это святое место мог колокольным звоном выразить свою скорбь по погибшим.
Стоит на мемориальном комплексе ещё один памятник – уходящей российской деревне. Он представляет собой небольшой фрагмент стены крестьянского дома, с чуть приоткрытым окном, на подоконнике – самовар и чайник. Вверху строчка из стихотворения А. Клименкова: «Я плачу горько о деревне».
…Я с грустью смотрел на этот печальный символ – один из характерных символов современной России. Около 20 тысяч российских деревень и сёл исчезли с лица земли за последние десятилетия.
И вдруг я почувствовал, как маленькая, робкая искорка надежды вспыхнула в глубине души. Через «пустую глазницу окна», чуть вдалеке, я увидел небольшой табун лошадей. Они спокойно щипали траву, неторопливо перемещались по зелёному полю, вызывая в душе давно позабытые картины, возрождая забытые чувства. И я подумал, что многое в нашей жизни должно перемениться к лучшему. Обязательно! Иначе зачем тогда здесь, на этом поле, под плотным слоем травы и земли, лежат наши солдаты?.. Вечная им память и благодарность!
Николай ЧЕПУРНЫХ, СМОЛЕНСК
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345
Комментарии:
Мы можем воевать только за правду
Они сражались за Родину
Мы можем воевать только за правду
КНИЖНЫЙ РЯД
«История Победы: война историй»: Цикл публичных дискуссий «Россия в глобальном контексте»: Выпуск 48. – М.: Никитский клуб, 2010. – 80 с.
В мае 1945-го никто из победителей, наших отцов и дедов, даже представить не мог, что через несколько десятилетий нам, потомкам, вновь придётся сражаться за Великую Победу. Но именно это сражение – за правду истории, против её фальсификации – происходит в наши дни. Об этом уместно напомнить сейчас. Книга посвящена круглому столу, прошедшему в апреле 2010 года. В нём приняли участие видные российские историки и писатели, режиссёры и представители Русской православной церкви. Некоторые высказывания показывают, что борьба с «интерпретацией» Победы ведётся очень жёстко и по многим направлениям.
Сергей Капица:
– Сейчас люди увлечены всякими альтернативными историями типа «что было бы, если…». Так вот представьте себе, что Советский Союз проиграл бы войну… О таком сценарии мало кто задумывается. Известно, что случилось с Восточной Европой при оккупации. То же самое было бы и с нами, может быть, ещё хуже.
Лев Аннинский:
– Что поляк запомнит больше всего из Второй мировой войны? Катынь, Варшавское восстание, Монте-Кассино. А что запомнит еврей? Бабий Яр, Освенцим, может, ещё Кельце. А мы, русские, запомним Сталинград, блокаду Ленинграда, Москву, спасённую в 41-м, – вот это мы запомним. А немцы запомнят бомбёжку Дрездена. И вы никогда и никак не сведёте всё это к одному знаменателю! Потому что болит у всех разное. И вы никогда не убедите никаких историков сказать: «Нет, ты встань на общую позицию и перестань защищать своих». Я буду защищать своих.
Владимир Невежин:
– Даже немцы не воевали так рьяно, как русские. Известны дневниковые записи генералов вермахта об упорстве и самоотверженности противника. Сохранились кадры кинохроники, изображавшие, как советские солдаты вытаскивают из непролазной грязи автомобиль, как боец Красной армии тащит свой пулемёт практически на горбу. В страшный мороз, глубокой ночью красноармейцы и командиры ходили на боевые задания.
Александр Голубев:
– Историкам сейчас сложно работать. Например, в истории войны мы имеем дело с тремя пластами мифологии. Сначала советская мифология, которая возникает уже в ходе войны и принимает завершённую форму к началу 1980-х. Затем мифология 1990-х годов, в чём-то гораздо более уходящая от правды, чем даже советская, хотя в чём-то и правдивая, разумеется. А в нулевых годах пошла мифология патриотического характера с разными оттенками содержания. Историк должен работать с конкретным материалом, иначе он в этой мифологии утонет. А уж потом культурологи, публицисты и т.д. – из этих конкретных исследований сформулируют единственно верную и всепобеждающую мифологию.
Алексей Исаев:
– Я призываю всё же не пытаться прятаться за «интерпретацией». У нас сейчас достаточно средств, чтобы не замалчивать факты, а давать ответы. От историков просто надо требовать ответов.
