Оставшиеся кости сбрасывали в яму, расположенную в центре площадки. Только сорок лет назад этот обряд погребения запретили местные власти и открыли специальное кладбище, с ритуально очищенной землей. Тела предварительно закатывают в бетон, чтобы не осквернять землю. На обычном кладбище хоронить огнепоклонников нельзя — религия запрещает загрязнять землю, сжигать тела тоже нельзя — происходит загрязнение воздуха. Так что вариант с птицами, по мнению зороастрийцев, самый экологичный. Говорят, что в Индии кое-где «Башни молчания» функционируют и сейчас.
Поднимаемся к Башне. Мимо проносятся местные байкеры. Они забираются на гору, а затем, демонстрируя друг другу свою удаль, сломя голову несутся на грохочущих мотоциклах вниз.
— Это плохие ребята, — с тревогой в голосе говорит Лейла. — Будьте внимательны. Они могут трогать ваших женщин.
— Да мы и сами можем этих ребят потрогать, — беззаботно отвечает Семен и залезает через дырку в каменной стене на верхнюю площадку Башни.
Вадим предлагает всем залезть в центральную яму для интересного снимка. Кости там уже не видны, все присыпано землей, но все равно почувствовать себя в могиле, на полпути в загробный мир никто не хочет. И так как-то не по себе.
Растерзанные тела, хищные клювы стервятников — в памяти всплывают жуткие кадры из японского фильма «Легенда о Нарайяме». В молчании бродим по площадке, размышляя о бренности бытия, и вдруг слышим пронзительный крик Лейлы:
— Они тронули вашу женщину! Я же предупреждала!
Бросаемся на помощь к отставшей Лене. Воображение рисует растерзанное, ограбленное тело, но в действительности все не так плохо. Просто проезжающий байкер не вытерпел и хлопнул ее по попе. Сама виновата: предупреждали же, что рубашка должна полностью закрывать ягодицы и одних брюк будет недостаточно.
— Это большая честь. Значит, моя жена самая красивая, — невозмутимо заявил Вадим и не побежал разбираться с обнаглевшим байкером.
Согнав женщин в кучу и встав по краям, плотной группой спускаемся вниз. Байкеры с интересом наблюдают за нами, больше ничья честь не пострадала, и мы благополучно возвратились в город.
Исфахан — город дворцов и парков
Хороша ты, Персия, я знаю.
Розы, как светильники, горят,
И опять мне о далеком крае
Свежестью упругой говорят.
С. Есенин. Персидские мотивы
Добираемся до автобусной станции и покупаем билеты до города Исфахан, признанного туристического центра Ирана. На автовокзале много касс — каждая продает билеты своей компании, у каждой свое расписание, так что покупка билетов дело не быстрое. Ничего, у нас с собой Лейла. Она стремительно провела маркетинговые исследования и показала нужную кассу. Билет стоит около двух долларов, то есть сущие копейки для поездки на комфортабельном автобусе на расстояние 300 километров.
Кровавое солнце медленно сползает к горизонту. Наша машина резво несется по пустыне, как бы пытаясь успеть догнать умирающее светило. Пейзаж портят только нитки проводов линии электропередач. Неизбежная плата за прогресс, зато за один день на верблюдах до Исфахана мы бы не добрались. Коротаем путь в разговорах с Лейлой об Иране, она с интересом расспрашивает о России. Оказывается, в Иране хорошо знают Горбачева. Но не как конструктора перестройки, о которой в Иране имеют смутное представление, а как человека, которому написал письмо сам аятолла Хомейни.
— Вы, конечно, знаете об этом? — наивно спрашивает Лейла. — У нас это даже в школе проходят.
В Лейле вообще поражает почти детская непосредственность. Рассказываю о нашем прошлогоднем восхождении с иранской группой на Арарат и о том, что один иранский альпинист обморозил на вершине пальцы на ногах и спускался вниз в одних носках.
— Ему что, ампутируют пальцы? — с ужасом спрашивает Лейла.
— Скорее всего.
У девушки на глазах непроизвольно наворачиваются слезы.
Нищих в стране удивительно мало. А те, что есть, — настоящие нищие, у которых нет другого пути заработка, беженки из Афганистана или старики без детей. Увидев нищего, Лейла стремительно переходила на другую сторону улицы, чтобы дать ему денег.
— Им совсем не на что жить. Пенсии у нас получают только работавшие на государство, и, если у человека нет детей, которые могут его прокормить, ему приходится туго. Это неправильно. У вас, наверное, пенсии получают все?
Лейла росла в обеспеченной семье. Отец успешно занимался бизнесом, пока серьезно не заболел. Сразу все стало плохо, наверное, поэтому Лейла так интересуется вопросами социального страхования.
Лейла с детства мечтала путешествовать и после окончания школы решила пойти в стюардессы. Училась она на «отлично», внешностью Аллах не обидел, но вот идеология подкачала. В общем, срезали ее то ли из-за недостаточной религиозности, то ли из-за моральной неустойчивости. Это не удивительно, достаточно взглянуть на ее одежду. Все на грани, а может, и немного за. Белый хиджаб, выбивающиеся волосы, видна шея, ходит в сандалиях на босу ногу, что тоже разрешили совсем недавно.
Мне рассказывали про русскую туристку, которая с мужем гнала купленную где-то в Эмиратах машину через Иран. Задержали за отсутствие носок на ногах, держали четыре часа в КПЗ, пока знакомые иранцы не подъехали и не освободили. А КПЗ у них не сахар, могут и мешок на голову надеть, и в наручниках за спиной дать отдохнуть. Зато тюрьмы хорошие, камеры просторные, есть телевизор, а по пятницам, за примерное поведение, даже жену с ночевкой пускают.
Но это в прошлом, сейчас девушки без носок в Иране уже не редкость, хотя вопрос о допустимости этого в духовных кругах еще обсуждается.
В общем, Лейла явно неблагонадежна, куда такую в стюардессы. Но все же попутешествовать ей довелось, съездила даже в Германию, где работала в качестве модели на иранской выставке.
Посмотрев по телевизору последний иранский боевик, незаметно доехали до Исфахана, где остановились в христианском квартале, в недорогой гостинице рядом с армянской церковью.
Утром идем ее изучать. В дела религии власти не вмешиваются. Это сразу видно по росписи храма — с точки зрения ислама картинки с библейскими сюжетами, где изображены полуобнаженные тела, выглядят совершенно аморально. Зато власти ввели высокую плату за посещение церкви. Билет стоит 30 долларов — сумасшедшая цена по иранским меркам, которая явно рассчитана на ограничение доступа к храму со стороны исламской молодежи. Правда, в стоимость билета входит и посещение музея геноцида армян. В этом вопросе Иран всегда был солидарен с христианами и осуждал резню армян турками в начале XX века.
К христианам здесь относятся терпимо. Это не удивило, неожиданностью оказалось, что и иудеи здесь проживают довольно спокойно, более того, еврейская колония в Иране, самая большая на Ближнем Востоке, не считая Израиля, разумеется. В Тегеране открыты синагоги, и на официальном уровне подчеркивается, что представители всех религиозных конфессий имеют равные гражданские права.
— Иран не признает сионистское государство Израиль, но не имеет ничего против евреев, там проживающих, — объясняет официальную позицию властей Лейла и добавляет: — Иран только хочет, чтобы в Палестине у евреев и арабов были равные права.
Начинаем изучение города с мечети Джами (Соборной), старейшей мечети Исфахана. Мечеть горела и восстанавливалась в XII веке, достраивалась в XV. Под ее сводами бродил Омар Хайям, возможно, он из нее выходил на внутреннюю площадь, на которую, как говорят, периодически устанавливают сооружение, имитирующее Каабу, чтобы паломники могли потренироваться перед хаджем в Мекку. Во дворе лежит «камень времени»: когда тень от мечети доходила до него, наступало время молитвы.
Сквозь круглые отверстия в своде прожектором бьет солнечный свет, напоминая взор бога, пронизывающий темноту бренного мира. Постояв в кругу божественного света и изучив конструкцию трибуны, на которую забирается для чтения молитвы мулла, продолжаем путь дальше.
Площадь Имама, или, как ее еще называют, — Шахская площадь, — гордость Исфахана, вторая по величине площадь в мире, уступающая только китайской Тяньаньмынь. Это большой прямоугольник, по периметру которого расположены крытые ряды старинного восточного рынка. В центре длинной стороны прямоугольника — шахский дворец. Заходим и видим на стене фреску персиянки-танцовщицы, девушки с непокрытой головой! Местные искусствоведы с трудом отстояли такую порнографическую картинку во времена исламской революции. Хотя, если не считать отсутствия головного убора, выглядит все совершенно невинно.
Во дворце очень интересная акустика. Если встать в один угол зала и шепотом произнести слово, то его можно будет услышать только в противоположном углу помещения. Таким образом, можно проводить секретные переговоры, не используя мобильные телефоны. Хорошо продумана акустика и в специальной комнате для музицирования. Очень сложная конструкция свода со специальными отверстиями и дополнительными объемами для улучшения звука. Здесь для жен шаха пели слепые певцы, которые не могли смутить покой местных красавиц.
